Впервые за всю историю Германии иммигрант стал мэром крупного города: выходца из турецкой семьи Белита Оная избрали главой Ганновера. Страна с ведущей экономикой, падающей демографией и либеральными ценностями уже почти официально провозгласила себя иммиграционной, но при этом в органах немецкой власти мигрантов практически нет. Всего в ФРГ проживает больше 20 миллионов бывших иностранцев, и среди них нет ни одного министра. Как вышло, что немецкая «верхушка» оказалась недосягаемой для мигрантов, разбирался Константин Гольденцвайг.

В открытой миру Германии живет 83 миллиона человек. Больше 20 из них — в недавнем или давнем прошлом иностранцы. Это четверть страны. В Бундестаге из 709 депутатов — 651 этнических немцев. Это 92%, то есть почти все. А в ведомстве канцлера, где заседает правительство, число министров из семей иммигрантов равняется нулю. Так что: это иммиграционная страна или дискриминационная?

В остальной Европе ситуация обстоит немного иначе: мэр Лондона — пакистанец, министр спорта в правительстве Франции — из Румынии, министр соцразвития в Швеции — из Ирана, а министр транспорта США — уроженка Тайваня. Почему такого этнического разнообразия нет в немецкой власти?

Айдан Озогуз, депутат Бундестага от СДПГ, дочь мигрантов из Турции: «Если взглянуть на Германию, то придется признать, что у нас здесь есть сложности. И, пожалуй, с обеих сторон».

Каждую из обеих сторон Айдан Озогуз (турчанка корнями, немка по месту рождения) знает как никто в ФРГ. В правительстве Меркель до прошлого года она была единственным министром с негерманским происхождением. Дочь иностранцев назначили отвечать за иностранцев и их интеграцию.

Айдан Озогуз, депутат Бундестага от СДПГ, дочь мигрантов из Турции: «В начале карьеры мне, наоборот, давали фору. Ко мне обращались и спрашивали, не хочу ли я пойти в политику? Во мне видели преимущество: вот представитель иммигрантов, а их голоса ведь так нужны нашей партии. Но едва я взялась за тему мигрантов, интеграции, как ощутила, будто меня, представителя меньшинства, запихнули в эту нишу, заперли и напоследок сказали: „Вот и славно, теперь сиди на своем посту. Остальным займемся мы”».

Айдан Озогуз

Айдан Озогуз Фотография: Cuneyt Karadag / Anadolu Agency / Getty Images

Но оказалось, и на этом посту в стране, раздираемой спорами об иммиграции и идентичности, сложно усидеть. По мнению Озогуз, о сугубо германской культуре в XXI веке говорить не приходится. В ответ на эти слова ультраправые депутаты в Бундестаге обещали «утилизировать ее в Турции». Политиков с миграционными корнями в руководстве страны больше нет. Но у Озогуз вопросы не к Меркель.

Айдан Озогуз, депутат Бундестага от СДПГ, дочь мигрантов из Турции: «В мы уже стали государством иммигрантов. Но вот стали ли мы обществом, готовым к этому? Таким, что дает людям равные шансы?»

Когда в стране хотят рассказать об «успешных мигрантах», то представляют Карамбу Диаби. И именно эта давно закрепленная за ним роль его раздражает.

Карамба Диаби, депутат Бундестага от СДПГ: «Когда меня избрали в Бундестаг в 2013 году, за этим следила вся мировая пресса и раздувала сенсацию: смотрите, на востоке Германии баллотируется темнокожий. Их занимала не моя программа или взгляды, а лишь мое происхождение: а почему вы это вдруг такой темнокожий решили выдвинуться в германский Бундестаг? Но позвольте, я живу здесь больше 30 лет. Я тут учился, у меня свободный немецкий, я состою во множестве общественных объединений, фондов, профсоюзов. Но это никого не интересует».

На весь парламент вроде бы «мультикультурной» страны геолог и химик из Сенегала Диаби — единственный афронемецкий политик. «Стеклянных потолков» для иностранцев в германской власти он не замечал: Диаби уверяет, что карьеру в политике «наверху»сделать можно. Но как примет это избиратель «внизу»? Сомнения Диаби обострились месяц назад, после стрельбы в ставшем для него родным городе Галле.

Карамба Диаби, депутат Бундестага от СДПГ: «Я как раз ехал в трамвае в офис. Мне позвонила дочь (она живет рядом с местом атаки) и рассказала, что кругом стреляют: „Папа, оставайся, пожалуйста, там, где ты есть!”. Я был в шоке».

Средь бела дня на улицы толерантной Германии впервые вышел человек с оружием, чтобы просто отстреливать иностранцев: иудеев у синагоги, мусульман в закусочнной с шаурмой. Полиция схватила убийцу и объявила, что действовал он в одиночку. Но не только Диаби уверен в обратном.

Карамба Диаби, депутат Бундестага от СДПГ: «Я не мог себе представить, что случайных людей в этой стране будут убивать из-за их религии или происхождения. Мы достигли той грани, за которой придется признать вслух, что раскол в нашем обществе стал огромным. А предтечей этому расколу служит ненависть, которая льеся, в том числе, в тех речах, что звучат теперь каждый день в Бундестаге».

Карамба Диаби

Карамба Диаби Фотография: Michael Sohn / AP

Диаби говорит о все более радикальной и все более популярной среди консервативных немцев «Альтернативе для Германии». Парадокс, но партия, которая борется с иммигрантами, — единственная, кто представляет в Бундестаге вчерашних мигрантов из СССР. Депутат Вальдемар Гердт родом из Казахстана. Он допускает, что в будущем у руля АдГ смогут встать русскоязычные граждане.

Вальдемар Гердт, депутат Бундестага от «Альтернативы для Германии»:«Мы довольно активно участвуем в политике, в выборах. Там, где устроено компактное проживание российских немцев, там и АдГ набирает приличный процент».

В его кабинете старые иконы, планы с поездками в Крым и свежий фолиант о Владимире Путине, к тому же риторика о закате в Европе христианской цивилизации и о якобы решающем ее форпосте — российских немцах.

Альтернативы для Германии

Фотография: Christophe Gateau / Dpa / Picture-alliance / TASS

Вальдемар Гердт, депутат Бундестага от «Альтернативы для Германии»: «Я верю, что мы приносим в немецкое общество очень ценный вклад. Это любовь к родине, которую мы не имели и теперь получили. Это любовь к Богу, которая во многих здесь уже остыла. Если бы среди местного населения была такая же демография, как среди российских немцев, у нас бы не было проблем ни с пенсионной кассой, ни с чем».

Гердт называет себя не мигрантом, а подлинным немцем. Хотя от коридоров немецкой власти пока что испытал разочарование.

Вальдемар Гердт, депутат Бундестага от «Альтернативы для Германии»:«То, что мы видим против себя, против нашей партии и очень часто против своего народа, против своей родины, очень сильно поражает. Когда люди, сидящие на вершине власти, так презрительно относятся к своему государству».

В 90-х его землякам из советской глубинки автоматом давали германские паспорта и бесплатные курсы немецкого — вот и вся интеграция. Прошло 30 лет, но некоторые из них все равно новостям немецкой политики предпочтут новости российского телевидения. Как и многие турки полвека спустя продолжают смотреть турецкое телевидение. Обсуждая не столько преемников Меркель, сколько бессменных Путина, Эрдогана… Так это мигрантов не пускают рулить новой родиной? Или сами не рвутся?

Как показало свежее исследование «Совета германских фондов по интеграции», «новые европейцы» в целом заметно реже ходят на выборы. И еще реже сами идут в политику.

Алекс Виттлиф, «Совет германских фондов по интеграции и миграции»:«Иммигранты зачастую приезжают к нам из авторитарных стран. Что любопытно, вначале они авансом испытывают огромное доверие к немецкой политической системе. Но при этом куда хуже понимают, что это такое, как работает и что есть демократия».

Здесь надеются, что это вопрос поколений. Первых двух: уже в следующем, если не дети, то хотя бы внуки мигрантов ощутят ответственность за страну.

Николай Гауфлер, политик (ХДС):«У меня было очень сильное мнение касательно политических тем. И я пытался найти единомышленников, которые будут воплощать мои идеи, наши совместные идеи. Это автоматически приводит к тому, что тебя куда-то предлагают на пост, выбирают, дают какую-то ответственность».

Поиск работы для мигрантов, признание дипломов. С таким настроем уроженец Челябинска Николай Гауфлер за 18 лет в правящем ХДС достиг наивысшего для земляков, но все же скромного положения. Гауфлер стал депутатом Гамбургского парламента, а ныне руководит партийной ячейкой в полуподвале. Путь в германскую политику тернист и начинается не с карьерных амбиций, а с желания улучшить жизнь квартала, района. И ведь дивидендов, в отличие от российской партии власти, к удивлению соотечественников, тут может не быть.

Николай Гауфлер, политик (ХДС):«„Здравствуйте, я мигрант! Поставьте меня где-то главным, вам же нужны какие-то мигранты, да?” Уже как-то забывается, что нужно что-то делать. Но есть представление о том, что может сделать депутат: что я могу куда-то позвонить и компании дадут контракт от города Гамбурга, а он мне потом откат за это заплатит (да, были такие намеки). Ведь как так может быть, что миллиардный бюджет, а политик, который голосует, небогат? Но Германия — это страна, которая дала мне, моей семье очень многое. И я считаю свою работу в партии, которая никак не оплачивается, каким-то взносом, вкладом в то, что я хотел бы ей отдать».

Эксперты допускают, что уже к следующим выборам волна молодых русскоязычных политиков придет и в Бундестаг, а там и до правительства недалеко. Доля мигрантов в Германии неуклонно растет.