Зинаида Пронченко — кинокритик, драмеди-квин (по ее собственной характеристике) и фем-фельетонистка (уже по нашей характеристике), столь же язвительная, сколь и сентиментальная.

Пока взрослые мужчины размышляют о духе ковидного времени, я думаю про взрослых мужчин.

Вчера моя мама посетила вечеринку подруги — у той родился очередной внук. Ну, естественно, они там вели типично «бабские» разговоры, в которых отравление Навального через запятую соседствует с тапочками Шанель, а также «кому и кобыла невеста». В какой-то момент кто-то из присутствующих заявил, пригубив новозеландского совиньона: а я знаю одну молодую девушку, которая никогда бы не вышла замуж по расчету, и ее мать здесь сидит. Это про тебя — ехидно уточнила мама уже дома, попыхивая ультратонким парламентом.

Господи, ну и заблуждение. Ведь вся моя личная жизнь — расчет, просто в него закралась фатальная арифметическая ошибка.

На карантине, в отсутствие живого общения и прямых физических контактов, стало очевидно, как именно я выбираю мужчин. Ибо при локдауне логарифм ничуть не изменился. Я их придумываю. Сначала они материализуются в моей голове, потом на бумаге или в фейсбуке, затем я — боязливо и брезгливо одновременно — тыкаю в них палочкой/пальчиком оффлайн. К всеобщему и обоюдному разочарованию.

Ну ладно Ален Делон, с которым я ношусь десяток лет. Он звезда, он глядит на меня с черно-белого экрана, он, в конце концов, безупречно красив и целовал Роми Шнайдер с Мирей Дарк. Он — мысленный волк. Есть чем обмануться или поживиться. Но остальные-то, те, что сильно пожиже…

Приведу пример.

Какая профессия самая сексуальная в кино? Режиссер? Глупости. Конечно же, кинооператор. Взять хоть Рерберга. В него, а не в Тарковского, как в «Зеркало» смотрюсь. И по его образу и подобию не раз пыталась найти себе мужа. Вот тот, в модной коллабе Найки и Диор, со спины похож на неотразимого Георгия Ивановича, почти римская копия с греческого оригинала. Этих призрачных доводов достаточно, чтобы запустить механизм реверсивной энтропии в моем воспаленном сознании. И близко не разобравшись, что за человек — тварь мизогинная или право на капризы имеет — я начинаю лепить мезальянс из того, что не было. Не было любви, она здесь не жила и даже не заглядывала в гости.

Какой толк сокрушаться потом в соцсетях, что времена Паоло и Франчески канули, сплошная уберизация чувств, мужчин тут нет, кто-нибудь видел моего мальчонку?

Тебя там нет, Зинаида, ты бесталанна в любви, а ее изящное алгебраическое уравнение постоянно норовишь сократить до примитивного устного счета. На эти ментальные грабли ты наступаешь через годы, через расстояния. Хочу такого как: Роберт Паттинсон, Шайа Лабаф, Олег Кашин, Юрий Дудь, Дмитрий Глуховский, Янковский (и дед, и отец, и сын), Маттиас Шонартс, Тимоте Шаламе, Эмманюэль Макрон, Марат Сафин, Арсен Венгер… этот список теряется в снегах. Не хочу только таких, как Путин, Хржановский и Волобуев — по очевидным и вместе с тем сугубо субъективным причинам.

Самое грустное же то, что все выше поименованные господа, месье и джентльмены ничем не отличаются от Витьки с Моховой. Да, они лучше прочих втирают про империю и частный случай патриархата или про инфляцию языка и банкротство гуманизма, помнят наизусть сто лучших голов и стансы к Августе, наверняка знают, когда пандемия пойдет на спад, когда евро будет сто и скинут ли Лукашенко, но это не делает их любимыми, только притягательными как звезды — они манят, но не греют. Они в космосе, там одиноко, пусто, страшно, там нет ничего, кроме предчувствия беды. Поэтому их лучше читать, смотреть и слушать на социальной дистанции размером в мечту, а мечты не должны сбываться.

По улицам ходят тысячи их двойников, однажды они тоже улетят ввысь и не вернутся, а может быть и нет. Пусть они не читали «Текст» и не писали текстов, не были знакомы с Сурковым или Месси, не целовали Роми Шнайдер или Арми Хаммера, не выигрывали Кубок Дэвиса и не побеждали в Английской Премьер-лиге, не призывали к ответу Кремль, не становились жертвой покушения и не снимались в «Нимфоманке», но они тоже летают во сне и наяву. Крушение, разумеется, неизбежно, но может быть я стану тем вторым пилотом, который скажет им: идем на солнце, вдоль кукурузы… и мы будем идти вместе happily ever after.