Пандемия не только заражает, но и раскалывает общество. Прийти в общественное место без маски сегодня — уже не просто дурной тон, но прямое оскорбление. В США подобные конфликты не раз заканчивались смертью. На фоне новых рекордов заболеваемости нападения начались и в России. Руководитель отдела медицинской психологии Научного центра психического здоровья РАМН Сергей Ениколопов рассказал о том, что скрывается за массовыми вспышками агрессии, и почему пандемия — благодатная почва для зарождения сект. Интервью Лизы Паршиной.

Люди по всему миру нападают друг на друга из-за отсутствия масок, кое-где даже убивают. Что все-таки является первопричиной подобной агрессии?

Первопричины, как таковой, нет. Если говорить о серьезных общих причинах, то это, в первую очередь, угроза своему представлению о себе и мире. То есть страх.

Напуганы сейчас все. Вот только пока одни люди боятся и носят маски, ходят в поликлинику, сдают анализы, другие начинают сжигать вышки 5G — становятся ковид-диссидентами. А некоторых страх заставляет писать злобные посты в соцсетях, и эти люди полностью уверены, что спасают человечество. Эдакая бессознательная агрессия.

Но все-таки в реальной жизни с открытой агрессией мы встречаемся не так уж часто. Мне, например, тоже некомфортно, когда в общественном транспорте рядом со мной стоят люди без масок

Но вы их не бьете, в том то и дело. И большинство людей поступают так же — их так воспитали. Когда мы росли, нам всем объясняли какие-то тривиальные вещи — это делать нельзя, это можно. Если в песочнице вы начинали размахивать своей маленькой лопаткой, вам давали понять — бить людей нельзя. И сейчас вам даже не нужно это вспоминать, эти вещи уже на подкорке.

Но когда страхи нарастают, механизмы социального контроля слетают. И вдруг вы уже начинаете безумно орать на начальника, хотя он даже не сказал, что вас увольняет. Он просто заметил, что вы плохо работаете. А если страх накладывается на накопленное напряжение — семейные проблемы, например, — то это уже совсем трэш.

Поэтому люди с более слабым контролем или те, кто сильнее напуган, могут вести себя абсолютно неадекватно — кричать в общественном транспорте, драться в магазине. Дело в том, что у таких людей отсутствует адаптивное мышление. Они не могут критически оценить обстановку, сделать выводы. Вот вы едете в переполненном вагоне и думаете: «Нет, в следующий раз пропущу один поезд и поеду в более пустом». А напуганный человек так мыслить не может.

При этом объяснять ему что-то — бессмысленно. Ведь когда вы ходите в церковь, вы не собираетесь объяснять людям, что от того, что они свечку поставят, ничего в мире не изменится? И дело даже не в том, кто из вас прав, а в том что ваш собеседник просто не станет вас слушать. Легче столб уговорить передвинуться. Так что при виде конфликта на почве агрессии, страха просто отходите подальше. Лучше даже на другую сторону улицы — вдруг там начнется дебош.

Можно ли сейчас говорить о каких-то долговременных последствиях общественного страха и агрессивности?

К сожалению, чем дольше мы сидим в изоляции, тем слабее наше адаптивное мышление. Из-за этого люди снова начинают верить в эзотерическую белиберду: в чипирование, вред от 5G-вышек, силу имбиря и витамина D. Чем хуже человек адаптивно мыслит, тем сильнее предрассудки.

В следующий раз вы будете мне звонить с вопросом: «А почему так много сект появилось?» Я уже знаю, что они будут. Потому что люди готовы верить даже в самые безумные теории, связанные с коронавирусом. COVID-диссиденты — такая же секта, только без социального института. Но это пока что.

Их уже объединило общее желание — бороться с людьми, которые верят в вирус. В основе, разумеется, лежит страх. Потому что бороться с самим вирусом — невозможно. Ведь коронавирус нельзя потрогать.

Вы можете до смерти бояться пожара, но, когда он возникнет, вы будете понимать, что именно вас напугало. Огонь. При встрече с ним у вас будет три варианта реакции: убежать, впасть в ступор или рвануться его тушить. Я огрубляю, но это стандартные реакции на встречу с любой опасностью. Главное — видеть источник угрозы.

А с вирусом так не выйдет — его не видно. Это абстракция. Встретить вирус — это вообще как? Неслучайно так много народу в начале пандемии рвалось увидеть, разглядеть этот самый вирус. Их желание журналисты удовлетворили рисунками. Представили вирус кубическим, круглым, трехмерным. Полная ерунда, но главное — враг визуализировался.

Но почему самоизоляция вредна для психики? Ведь людей отправляют домой — вроде бы в их зону комфорта, к любимым людям.

Во-первых, самоизоляция — угроза вашему ощущению собственных прав. Раньше вы знали, что день вы проводите на работе, вечером встречаетесь с кем-то в кафе. Вы хозяйка своего времени. Во время пандемии вы перестали ей быть. Появляется раздражение.

Во-вторых, у многих людей, кто не может работать удаленно, возникает ощущение, что деньги закачиваются. Раздражение нарастает.

И в-третьих, как бы вы ни любили своих папу, маму, вторую половину или детей, вы привыкли проводить с ними n-ное количество часов день. И это точно не 24/7. А тут вас запирают вместе, и деться некуда. Общаться приходится с одним и тем же хорошо знакомым человеком. А поводов для разговора становится куда меньше, чем в обычное время. Начинается раздражение друг другом, учащаются случаи домашнего насилия.

Самоизоляция, как мы поняли, — мощнейшая проверка на общение людей. Даже если у людей, запертых вместе, хорошие отношения, в какой-то момент они могут стать в тягость. Мама хочет смотреть одно телешоу, бабушка — другое. Один раз можно пойти на компромисс, второй раз — тоже. А три месяца подряд — уже сложно, осадок остается.

Как выяснилось, во время изоляции люди отворачиваются друг от друга. Обычно мы милые и любим делать что-то вместе, но время от времени всем нам надо посидеть отдельно, посмотреть в сторону. Это необходимо даже в контексте отношений с самыми близкими нам людьми. Когда нас этого лишают, появляется раздражение. А потом оно переносится на улицу.

Но коронавирус — общая проблема всего человечества. Почему она нас разобщает, а не сближает?

На бытовом уровне все упирается в вопрос: «А вдруг не хватит масок?» Можно спокойно стоять в очереди, а можно чувствовать: «Я 40-й, а масок 38». Может, их и 50, но ощущение соперничества-то есть.

На более общем уровне все дело в ощущении беспомощности. Вирусологи, например, во время пандемии не переживают — они отлично знают, что нужно делать. А остальные? Они что-нибудь понимают в вирусах? Нет. Вот если бы кто-нибудь сказал, что можно выкопать траншею для обороны от вируса, люди бы объединились и стали копать.

Но элементы сплоченности в обществе все же есть. Это волонтеры. Надо что-то делать — пойду помогу старушке. Но большая часть размышляет так: «Проблема есть, но я то что могу сделать?» Кроме как заказать выпивку и напиться, разумеется.

Были, конечно, люди, которые во время изоляции стали меньше пить. Но те, кто испугался сильнее, наоборот, увеличили дозу. И только некоторые, более продвинутые, перешли на антидепрессанты.