Ангарский городской суд Иркутской области удовлетворил ходатайство об условно-досрочном освобождении (УДО) сына бывшего губернатора региона, лидера фракции КПРФ в местном законодательном собрании Андрея Левченко, приговоренного к шести годам колонии по делу о мошенничестве. Об этом сообщается на сайте суда.

Левченко был осужден в июле 2022 года и отбывает наказание в ИК-14 Иркутской области. В апреле 2023 года он попросил об УДО, но суд отказался принять его заявление. 10 мая Левченко подал новое ходатайство. В итоге суд учел «поведение за весь период отбывания наказания» и решил освободить политика.

В течение двух лет и двух месяцев Левченко обязан ежемесячно отмечаться в контролирующем госоргане, не менять постоянное место жительства без уведомления этого органа и не посещать увеселительные заведения с 22 до 7 часов.

По версии обвинения, Левченко создал организованную группу, в состав которой входили директор подконтрольной ему фирмы Олег Хамуляк и его заместитель Антон Рябикин.

Рябикин заключал в Москве картельные соглашения с производителями лифтов — вице-президентом Национального лифтового союза Сергеем Чернышовым и бывшим топ-менеджером Щербинского лифтостроительного завода Дмитрием Коженовым. Фирма Левченко заключила с Фондом капитального ремонта многоквартирных домов Иркутской области договоры по замене лифтового оборудования, что, по данным обвинения, принесло фигурантам дела более 1 млрд руб. незаконного дохода. Кроме того, Хамуляк, Левченко и Рябикин получили еще более 55 млн руб. по поддельным сметам и актам о завышенных объемах выполненных работ.

В июле 2022 года Кировский районный суд Иркутска приговорил Андрея Левченко к девяти годам лишения свободы и штрафу в 1,6 млн руб., признав его виновным в мошенничестве в особо крупном размере. В марте 2023 года Иркутский областной суд смягчил сыну экс-губернатора наказание до шести лет колонии.

Отец политика, депутат Госдумы Сергей Левченко заявлял, что процесс против его сына и других фигурантов показывает «явную недобросовестность и коррупционность». В материалах дела были приведены «дутые цифры», которые «никто со стороны обвинения не собирался доказывать», хотя они «опровергаются самими так называемыми потерпевшими», отмечал он.