9 июля 2023 года в России отмечается профессиональный праздник — День рыбака. В этот день RTVI рассказывает о том, как на Талабских островах в Псковской области живут и работают местные жители, большинство из которых является потомственными рыбаками. Фотографии и текст Михаила Лебедева.
В Средневековье на Талабских островах обитали пираты и разбойники, а теперь здесь живут их потомки-рыбаки. Избы обзавелись электричеством и душем, а лодочные вёсла заменили моторами. Но местным приходится по-прежнему оставаться вне закона: квоты на вылов рыбы слишком малы, чтобы прокормить семью. Талабчане играют в кошки-мышки с инспекторами рыбоохраны. Каждое утро, положившись на удачу и опыт, рыбаки отправляются проверять свои сети.
Талабские острова располагаются в Псковском озере в 25 км к северо-западу от Пскова. Точно неизвестно, когда они были заселены, но в 1470 году преподобный Досифей основал здесь Верхнеостровский монастырь. Местные жители по большей части придерживаются мнения, что первыми поселенцами были средневековые маргиналы, а их основным родом деятельности — разбой и пиратство.
XV век — время расцвета Псковской вечевой республики, государственного образования с развитой правовой и политической системой, обширными торговыми связями и военной мощью. Псков — член Ганзы, крупного экономического союза городов северо-западной Европы, торговые пути которого проходили и по водам Псковско-Чудского озера. Талабские острова были местной Тортугой, идеальным местом для обитания ушкуйников — средневековых пиратов.
Нет единого мнения насчёт того, как пираты стали рыбаками. Православное сообщество полагает, что Досифей принёс свет православной веры островным разбойникам, те прониклись и отказались от порочного образа жизни. Но местные жители придерживаются иной версии. Если верить им, то с появлением Петербурга торговые пути изменились, и пиратам пришлось приспосабливаться, поэтому лихой абордаж купеческих судов сменился рыбной ловлей.
В процессе съёмок мне посчастливилось обнаружить книгу «Талабские острова. Псковское озеро и рыбный промысел» 1892 года издания. Она была написана островным полицейским надзирателем О. Я. Сандоевским при поддержке псковского статистического комитета. Я использую выдержки из книги как подписи к некоторым фотографиям.
Михаил Лебедев
Талабские острова — три соседних острова Талабск (Залит), Талабенец и Верхний (Белов). Местные жители называют Талабск селом: он самый заселенный, там находятся администрация, школа и почта. Верхний именуют просто «островом», на нем постоянно проживают лишь несколько семей. Талабенец после Второй мировой войны не заселялся.
Михаил Лебедев
Сейчас на островах проживает около 145 человек — в разы меньше, чем в дореволюционное и советское время. В 1892 году, когда вышла книга Сандоевского, численность населения составляла 3120 человек. Отток жителей начался ещё в 1960-70-е годы и ускорился в 1990-х, во время экономического кризиса после развала СССР.
Александр: «Многие годы я работал в Пскове, хотя родился на Белове. Родители не хотели мне будущего рыбака — это опасная профессия, да и сильно пьющая. Нас много уезжало после школы жить в Псков, но там я так и не прижился по-настоящему и вернулся». Михаил Лебедев
«Наблюдавший жизнь талабчанина не мог не заметить особенную его любовь к праздникам и гуляньям. Празднества каждый раз продолжаются до трех дней, и тут нельзя не заметить, что талабчанин не менее своего ремесла любит и вино; прекрасный пол мало чем уступает в этом отношении мужчинам. Талабчанин весьма рано привыкает к водке. Не следовало бы строго относиться к этому, представив его себе в ненастную погоду приехавшим с озера, промокшим и полуокоченевшим от холода и сырости, если бы он напивался в подобных только случаях, — но вино составляет для него такой соблазн, пред которым он и ни в какое время устоять не может. Кажется, что кроме его трудов сама натура русская, любящая простор, в этот раз замкнутая в пределах небольшого острова, требует развлечения. Вот почему здесь, в тесном кругу селения, особенно заметен широкий разгул в праздники».
О.Я. Сандоевский
«Я родился и вырос в Пскове, но моя бабушка прожила всю жизнь на Залите. Почти каждое лето я проводил на островах. Пять-семь лет назад я сломал ногу, приехал сюда к бабушке Кате и понял, что хотел бы переехать сюда жить и стать рыбаком, — рассказывает Леша Бровкин. — В городе я работал менеджером по продаже пластиковых окон. Бестолковая работа, хоть и прибыльная. Переезд хлопотное дело, у меня большая семья, и надо создать здесь все условия.
Этой осенью меня впервые позвали на местный праздник — Посевуху. Он отмечается, когда лёд на поверхности озера начинает схватываться, и в течение нескольких недель рыбалка невозможна. До становления прочного льда остров отрезан от внешнего мира.
Посевуха — вселенская пьянка. Проходила она в ловецкой. Нас было человек восемь или десять. Я взял с собой банки огурцов и грибов, но они не потребовались. Пили крепко. В какой-то момент мы с Вадиком начали бороться на руках, парни стали делать ставки, кто-то даже выиграл тысяч 12 на Вадике. Закончилось всё дракой. Все против всех, драка ради драки. «**** [зачем] так сидишь!» и всё в этом духе.
Я узнал об этом только на следующий день, когда мне позвонили узнать, жив ли я. Как выяснилось, я сражался с Саней Большая Морда, он килограммов 150 весит. Но кроме похмелья, других травм у меня не было. Меня позвали на продолжение праздника, даже выделили стул почётный. Судя по всему, в ту ночь я прошёл обряд посвящения».
Зимой острова пустеют. У многих есть квартиры в Пскове, и осенью они перебираются в город. На Талабах остаются только пожилые люди и рыбаки.
Тамара Петровна всю жизнь работала школьной учительницей на острове Залит
Михаил Лебедев
Памятник-маяк героям Гражданской войны, в честь которых были переименованы острова. Местные жители чтят память учителя Яна Залита и рыбака Ивана Белова — первых красных комиссаров, пытавшихся установить на Талабах советскую власть и казненных белогвардейцами. Михаил Лебедев
Михаил Лебедев
Жители Талабских островов с уважением вспоминают советский период, когда там работал очень успешный рыбхоз. При этом большинство из них верующие и чтут православные традиции.
Михаил Лебедев
Все машины и мотоциклы на острова привозят зимой, когда встаёт крепкий лёд. Здесь нет пункта полиции или отряда ДПС, за рулём можно увидеть людей всех возрастов и разной степени трезвости.
Андрей. Михаил Лебедев
Три года назад Андрей вернулся из Пскова на Залит — отец позвал заниматься рыбалкой. Свою «шестёрку» он тюнингует днём, а вечером рассекает по острову в компании приятелей и девчонок:
«Простор и свобода! Я живу в своём доме, а не душной квартире. Если особо не бухать, то на рыбе можно хорошо заработать! Да, это тяжёлый труд, но я молод и силён».
Летом на острова приезжают дачники и паломники. Михаил Лебедев
Лето — золотой сезон, время, когда можно заработать на перевозке туристов и продаже копчёной рыбы. Туризм — это новая экономика островов. Молодые рыбаки понимают, что невозможно вернуться к советским временам, и ищут новые пути выживания.
Михаил Лебедев
Кладбище на острове Залит — место паломничества. Здесь похоронен знаменитый старец, отец Николай Гурьянов. Люди приезжают сюда помолиться и получить благословение настоятеля церкви Смоленской иконы Божией Матери отца Паисия.
«Паломников я не очень люблю. Со времён отца Николая всякие люди приезжают, кто с добром, а кто и со злом, — рассказывает Анна Яковлевна. — Подруги слышали и такие разговоры: «Мы тут свой весь негатив оставим, пусть местные мучаются». У нас весь колхоз на кладбище, пачками люди умирают. Думаю, в том числе и из-за этого. Хочешь не хочешь, а поверишь!
Я родилась на Залите. В семье я была седьмым ребенком. Первая жена моего отца умерла в молодости, в 1934 году, и ему подобрали женщину — мою мать. У моей бабушки было четыре девки, и мать моя ходила помогать нянчить детей отца от первого брака. Любовь, не любовь. А какая любовь?! Он вдовец остался с маленькими ребятами. Их поженили. Семьи решили этот вопрос, а может, даже соседи. Такие времена. Но любили друг друга, у меня тёплые воспоминания о детстве.
Во время войны немцы заняли наш остров, но обошлись с жителями гуманно. Почти всех угнали в Эстонию и Германию. Мою мать вывезли в Латвию, отец тогда был в госпитале в Ростове-на-Дону. Хозяева у матери были нормальные, кормили, хорошо относились. Мама только переживала за младшую дочку: у хозяйкиной сестры не было детей, и она всё поглядывала — мол, вы себе ещё родите, а её нам оставьте».
Елисавета и Артём. Михаил Лебедев
Елисавета и Артём приехали из Минска. Артём в детстве бывал на островах вместе с папой, который любил приезжать к отцу Николаю. Недавно Артём купил дом на острове. Отец Паисий благословил ребят заниматься обустройством небольшого кафе и гостиницы для паломников.
«Сейчас очень много бюрократии со стороны государства, — сетует рыбак Геннадий. — Осенью и до первых льдов мы нашей бригадой легально ловим рыбу в Чудском озере. И обязаны отправлять СМС в рыбинспекцию, когда выходим из порта и когда закончили лов, а еще точно указать количество рыбы по породам. Инспекция может встретить нас у причала и проверить улов. Если данные расходятся, то выписывают серьезный штраф».
На похороны на Залите приходит всё взрослое население острова.Михаил Лебедев
«В молодости у меня была первая любовь с Виктором Тимохиным, островитянином, — делится Ольга Михайловна. — И он писал мне стихи из армии, некоторые я помню до сих пор.
Твои глаза, как створки в нашей бухте,
Зеленым светят мне в ночи.
Я отыщу фарватер среди чувств любых
И к сердцу твоему найду ключи».
Девочки играю в саду около церкви на Талабске
Михаил Лебедев
Наталья — Талюша, так называли её местные, — рыбачила с 12 лет, в 16 ей выдали трудовою книжку. Всю свою жизнь она ходила в озера наравне с мужчинами:
«Мы приехали на острова из немецких лагерей. Здесь ничего не было, всё было сожжено. Поэтому и не оставалось других вариантов, кроме как работать — ходить в озеро. А потом я уже и привыкла. Вообще в моём поколении много рыбачек».
Местные жители оплачивают квитанции на почте. Михаил Лебедев
На почте можно не только оплатить счета, купить газеты и продукты, но и найти собеседников. Здесь всегда людно, местные жители обмениваются новостями и слухами. Когда зимой этого года я был на островах, то жил у Лёши Бровкина, и в один из вечеров мы решили прокатиться на его машине вокруг острова. На следующий день ему позвонила мама из Пскова со словами: «Лёша, какого чёрта ты пьяный ездил на машине с бабами в Псков за водкой?!»
Так наша безобидная поездка стала детективной историей, которая всё утро передавалась из уст в уста, обретая новые подробности, пока в форме неопровержимого факта не достигла ушей Лёшиной мамы: «Миша, это остров. Здесь всегда так. На одном конце острова кто-то пёрнул, а на другом уже говорят, что обосрался».
Домик Алексея Тимохина — потомственного рыбака с острова Белов. Михаил Лебедев
Алексей много лет отрыбачил в озере, но сейчас в основном занимается туризмом:
«Я своё отловил! Сейчас государство так гайки закрутило, что и заниматься не хочется. А в 90-е мы не плохо себя чувствовали. К нам, рыбакам, относились как к пьяни островной, и вся бандитская шушера на нас внимания не обращала. А мы с мужиками сотни килограммов рыбы вылавливали, часть продавали во Псков, часть в Эстонию, границы прозрачными были. Вот мы и строили из себя деревенских дурачков».
Василий Васильевич, 86 лет: «Я родился на острове Талабенце, там было шесть-семь домов. После войны он уже не заселялся, и мы с отцом строились на Залите. Маму немцы угнали в Германию на работу, там она и умерла. Тяжелое было время после войны, сначала жили в землянках, зимами завозили стройматериалы и возводили дома. Работал я рыбаком и приёмщиком рыбы в колхозе».
Михаил Лебедев
Словарь местных слов:
Тоня — рыбацкая сеть.
Путлюга — запутанная сетка после рыбалки.
Тютьки — поплавки для сетей, раньше изготавливали из бересты.
Тюшка — прорубь.
Пелька — деревянный совок для снетка.
Пурик — длинный шест с белым флагом, обозначающий место установки сетей.
Беребра — небольшой подлещик.
Михаил Лебедев
«Ни в чем с такою очевидностью не проявляется грубость нравов талабчанина, как в этих праздничных гуляньях. Кто не хочет оскорбить своего слуха выражениями далеко не невинного свойства, тому лучше не выходить из дома в праздники, особенно вечером. Где только остановилось несколько подвыпивших человек, там непременно слышится брань и сальные шутки». Из книги О. Я. Сандоевского
«Родненький, я хочу сказать, что было голодно и трудно, но весело, — говорит Татьяна Иванова. — На День рыбака, как мужчины своё отгуляют, у нас тоже было время отпраздновать. Мы называли это «замочить подойники». Соберемся с женщинами, накроем стол, выпьем немного и пойдём песни петь по острову. Весело как-то было, не в тягость — или молодыми были просто.
До трёх часов ночи шьёшь дома, а с утра опять рыбак с озера придёт. Надо и снеток прибрать, и скотину обрядить, потом в цех пошивочный бежать на работу. А после опять домой. Хозяин (муж)-то в озере, надо его встречать, еды наварить, печку истопить, чтобы снеток сушить. За это нас ловила милиция, сажали в тюрьму. Сушку и продажу снетка считали за воровство, а мы с этого только и жили. Не было же ничего после войны, голый остров. Вот мы и ездили в Ленинград продавать снеток».
«В домашнем быту в характере талабчанина много встречается такого, что на первый раз трудно и пояснить. Понятия у них о богатстве и бедности, о довольстве и недостатках чисто условные, временные. Сегодня беден, завтра богат; сегодня нет хлеба, завтра всего в изобилии. У талабчанина не встретите каких-либо стремлений к сбережениям, запасам на черный день; озеро — вот тот сундук, из которого можно получать сокровища…». Из книги О. Я. Сандоевского.
«Хорошее тут место. Не могу себе представить, что живу в городе. Да и не один я с таким ощущением пространства, свободы. Мои соседи, Саня и Мишка, поработали в городе шоферами и вернулись. Саша говорит: «Лучше, чем здесь, места я не найду, а прокормиться озером смогу». Да и Лёшка Бровкин тоже вернулся, хотя вообще родился в городе. Он парень большой, сильный и общительный. Молодцы ребята, здесь можно жить, если себя не жалеть».
«Я переезжал сюда постепенно. Одно дело — захотеть что-то изменить, а другое — совершить это, — рассказывал Леша Бровкин.— Первые этапы переезда были ещё при жизни бабушки. Она суровый, но справедливый человек со своими правилами. У нас была целая битва за копчение. Я собрался коптить рыбу, а это не по понятиям бабушкиным. Она всё залила водой и так выразила своё мнение, что весь остров это услышал. Радикально и громко! Бабуля вообще не очень была рада, что я переехал. Основная мысль, что нечего здесь делать, можно спиться. И в целом бабуля права. Сложно найти на «синем» острове какой-то баланс с этим делом. Например, я заработал 30-40 тысяч в неделю, и пошла гульба, нет бы туалет тёплый построить для своих девочек. Но, слава Богу, недавно я достаточно серьёзно осознал, насколько это мешает мне и семье развиваться».
73-летний Анатолий рассказывает: «Я родился на островах, 13 лет жил в Пскове и Петербурге, но не смог. Тесно в городе, поэтому вернулся обратно. Острова поэтичное место, стихотворения сами приходят в голову:
Тишь да гладь озерная, так слепит глаза,
И плыть куда-то хочется, ну словно чудеса,
Берега бурлящие, приготовясь к шторму,
Укрывают чаек и дают им корму,
Вот настало утро, и штормяга грохнул,
И рыбак суровый тихо водки охнул,
Пронесло штормягу, изорвало сети.
Не всё под силу людям вот на этом свете».
Вид на бухту острова Талабск
Михаил Лебедев
Уже много лет на островах хотят создать рыболовецкую артель, чтобы местные жители могли заниматься исконным промыслом в легальном поле. Сюда с удовольствием приезжают с обещаниями все псковские губернаторы и высокие архиерейские чины.
Михаил Лебедев