Гаражная экономика. Как собиратели ржавого железа живут в российской глубинке

Еще несколько лет назад жители столицы не особо удивлялись, когда встречали в центре города гаражно-строительный кооператив размером с жилой квартал. В гаражах могли выращивать овощи, разводить скот и даже жить. Там же открывали бизнес: пекли хлеб на продажу, производили мебель или занимались ремонтом автомобилей. Теперь же «гаражники» встречаются в Москве гораздо реже, однако провинциальные города продолжают «выживать» за счет этого явления в условиях экономических и социальных потрясений. RTVI изучил феномен «гаражной экономики» и создал цикл, посвященный этой форме экономической жизни, остающейся до сих пор почти незамеченной. В первом тексте спецкор RTVI Татьяна Панова рассказывает о копателях металла и том, как они превращают хобби в полноценный заработок.

«У меня тут примерно 10 тонн. По нынешним ценам — около 150 тысяч»

«Тут половина от того, что я копаю. Половину я сдаю сразу, а половину коплю на зиму. Это моя инвестиция. Примерно 10 тонн тут сейчас, но я еще красиво укладывать научился. По ценам мая тут 250 тысяч, а по нынешним — около 150 тысяч», — начинает свой рассказ копатель чермета Андрей Меркунов, поглаживая рукой аккуратно сложенные друг на друга старые трубы, шестеренки и поилки для скота — достояние советских совхозов. Ржавый капитал Меркунов держит во дворе своего дома в селе Ижевское под Рязанью.

В Ижевское он переехал почти 10 лет назад из Москвы. «В Москве я был типичным карьеристом, учился в университете культуры и работал директором по рекламе и маркетингу в одной из крупных мебельных компаний. Но там у меня начала ехать крыша. Я бы уже на кладбище лежал со своим здоровьем, если бы остался», — говорит Меркунов, скрываясь за деревянной дверью небольшого деревенского дома. Через несколько минут он выходит, держа в руках три металлоискателя: «было четыре, но один я продал. Есть металлоискатели, которые на монеты настроены и блокируют сигналы от лома. <…> У меня не самый дорогой, но я нахожу то, что пропускал с более дорогим вариантом».

В багажнике серого «Патриота» у Меркунова лежат лопата и «волокуши» — еще одно приспособление для удачной охоты за черметом, без которого много с поля не увезешь. «О, а этот тоже с нами побежит. Алтын, мальчик, иди сюда», — подзывает мужчина золотистого двортерьера. Алтын — старая русская монета достоинством три или шесть копеек. А еще в переводе с татарского «алтын» — это золото.

«Заброшка и ферма — это одни из основных локаций»

После переезда в село Меркунов пытался работать фрилансером, затем начал заниматься столярным делом и краеведением, но стабильного дохода это не приносило. Тогда он и увлекся «приборным поиском» — стал «работать по монетам». «Потом этот источник дохода очень сильно просел, монеты упали в цене», — рассказывает он, заводя мотор «Патриота», — «в общем я весь такой в депрессии. Весна 2020 года, хожу по полю, ищу монетки. Встретил тогда товарища, который тоже их искал, а он говорит: „Андрюха, монетки — это отстой. Металлолом 22 рубля за килограмм“. Я такой, фу-фу-фу, это же мусор. А мы, благородные эльфы, монеты будем искать. Только потом я согласился. Мой товарищ не знал, где искать. Я говорю, а что искать-то? Вот, на краю поля когда-то был черепичный завод».

«Ну мы и поехали, буквально за три часа накопали больше 300 килограммов, сдали по 22 рубля за килограмм. Это на каждого вышло по три тысячи. Я смотрю на эти три тысячи и говорю: Рома, завтра тоже едем, я знаю, где еще два завода», — вспоминает Меркунов. Тем временем «Патриот» тормозит рядом с заброшенными коровниками недалеко от Ижевского. «Я уже тут копал, но все не вытащил. Главное, что тут заброшка и ферма — это одни из основных локаций», — говорит мужчина и достает из багажника самое необходимое: металлоискатель и лопату.

«Копатель» включает прибор и тот начинает издавать частые высокие звуки: «чем чаще пищит — тем меньше железка». Через две минуты он выкапывает из-под земли небольшую ржавую дверную петлю. Еще через пять — железную трубу и старую поилку. «Очень азартная это штука. Адреналин дикий. Потому что ходишь, мелочевка попадается, а потом „бац“ — и находишь место, где металла на полтонны сразу. То, что я тебе показываю, это прям обыденность», — говорит Меркунов, бросая очередную находку «в общак», — «вот тут у нас сейчас рублей 200 наверное».

«В среднем за выезд можно пять тысяч заработать»

«В среднем за выезд можно пять тысяч заработать. Семь тоже можно, но это уже в удовольствие. Халявы тут никакой нет, это работа. Я обычно в 10 утра выезжаю — и работаю дотемна. Если успел свои 200-300 килограммов заработать — хорошо», — рассказывает Меркунов, неотрывно следя за показателями металлоискателя.

«Сезон» у копателя начинается как только сходит снег. В зимние месяцы он распродает то, что смог собрать за лето и в межсезонье. Иногда Меркунову попадается «крупная рыба»: однажды копатель нашел два редуктора в рабочем состоянии и продал их на одном из маркетплейсов. «Это одна из самых крупных моих находок, оба весили более 90 килограммов. Я их продал как изделия за 25 тысяч. Поставил, чтобы мне звонили с девяти утра. В девять звонок: «здравствуйте, никому не продавайте, выезжаю». За час таких звонков было восемь. Я подумал: «блин, ну надо было дороже ставить», — рассказал он, собирая найденное за полчаса железо.

Еще реже удается найти «клады» — несколько раз копателю попадались «крестики, завернутые в бересту» и монеты времен Александра I. «Я не нарушаю законодательство, когда это все раскапываю. По закону это все называется „бесхозяйные вещи“. То есть вещи, собственник которых не может быть установлен. Понятие ценных вещей в законодательстве России не раскрыто никак. Зато все знают, что такое „находка“. Это касается тех, кто пляжным поиском занимается. По закону это воры и они могут сесть, если найдется владелец и придет в полицию с фотографией своей утерянной вещи. И все, за это сразу уголовка пять лет влетает», — говорит Меркунов, погружая в машину собранный лом. Всего за одну вылазку копатель может объездить несколько локаций — перемещения, в большей степени, зависят от «удачи». По словам Меркунова, если повезет — то далеко ездить не придется, раскапывать металл, который «лежит под ногами», можно будет несколько дней.

«У нас есть легенда, что на этом холме ижевские ведьмы шабаш устраивали. И наш барин Демидов просил их заговор на клад сделать. А заговор был такой, что только прямой потомок Демидова сможет этот клад найти. Кроме меня никто не пытается, правда, но один парень отрыл там клад в шестьдесят монет времен Екатерины. Ну тысяч двести несколько лет назад заработал», — рассказывает Меркунов. Однако мечта самого копателя — найти не легендарный клад, а залежи меди. «Это Моби Дик в нашем хобби. Одно дело — металлолом на 5-7 тысяч, но найти медь или медный двигатель — это вышка. В двигателе килограммов 20-30, а за килограмм меди можно рублей 600-700 выручить», — говорит Меркунов, — «я видел репортаж про свалку бывшего завода, где технику делали, а весь мусор скидывали в овраг рядом с заводом. И люди начали этот овраг разрабатывать. Местные жалуются, говорят, что «минимум две газели в день загружают». У меня сразу в голове калькулятор: две газели по полторы тонны меди каждая. Умножаем на 700 рублей за килограмм. Я это все просчитываю и репортер тут же говорит: «ну вот так они уже шесть месяцев работают. Я думаю: „мааамааа“».

«Конкуренция очень большая»

Начинает капать дождь, смеркается. «Ну под дождем не поработаешь, конечно», — говорит Меркунов и прыгает за руль, заводя мотор «Патриота». Уже дома он кидает найденный лом в общую кучу, заводит в дом Алтына и проходит в дальнюю комнату — там у копателя стоит монитор, на котором загорается карта местности: по ней можно сориентироваться, где лучше начинать раскопки.

«Это одна из старых карт Генштаба, они есть в открытом доступе. На ней нарисованы сараи, цеха, дороги и прочее по округе. У нас по картографии дебильное законодательство, потому что во всем мире запрещены пиксели, а у нас — сантиметры. У нас запрет на цифровые карты отсутствует напрочь, а вот если ты карту распечатал и там у тебя 250 метров на сантиметр, то да, тебя могут посадить», — сказал Меркунов. По словам копателя, он изучает перспективные места, помечает их в своем смартфоне и только потом начинает раскопки.

«Есть много примеров: вот, например, поле большое. Смотришь, в какую сторону его распахивали, потому что, когда трактора ломались, запчасти выбрасывали с определенного края. Соответственно, ходить надо именно по нему — иначе ничего не найдешь», — объяснил Меркунов. По его словам, когда он только получил эти снимки, — сразу присмотрел ферму в соседнем селе и вывез оттуда около двух тонн металла и два редуктора. «Ну тысяч 40 заработал за четыре дня. <…> Раскопки дают уверенность и понимание, что все зависит от тебя. Ни Путин тебе ничего не должен, ни „Единая Россия“. Утром проснулся — „хочу за металлом“. И надо — не надо, но это просто тебе нравится. Плюс адреналин и умение».

— А конкурентов у вас по деревням много?

— Конкуренция очень большая. Четыре года назад металл стоил по 10 рублей за килограмм и был не особо интересен. Когда он стал по 22 рубля, его начали копать все, у кого были металлоискатели. Человек 10-15 в нашем селе копало точно. Соседнее село — там человек восемь, но это периодично. Плюс еще с Рязани доезжали. Это же все деньги. <…> Самая крупная сумма, которую мы с товарищем заработали — это 120 тысяч рублей за месяц. Потом я сел таблицу заполнять и смотрю: у меня 110−120 тысяч в месяц в апреле, конце марта, мае и июне. Это вот такая самая вкусная пора».

Другие копатели и «медный Моби Дик»

«Соперников» у Меркунова действительно много. Только на YouTube можно найти более сотни видео от копателей из разных регионов: Краснодарского края, Поволжья и даже Сибири. В своих роликах они рассказывают о том, где и чем лучше искать железо, пытаются проанализировать изменение цен на черные металлы и рассказывают, когда накопленное можно продавать, а когда нужно «придержать» во дворе до лучших времен.

Кстати, медный «Моби Дик», который хочет раскопать Андрей, нашли в Чечне. Видео опубликовал канал под названием «Железный канал». «Вот это медь, медище», — говорит один из участников ролика, указывая на кучу обшитых проводов. «Посмотрим, сколько выйдет меди. Абдулла, сколько будешь говорить будет?». Абдулла коротко и грустно вздыхает, глядя на сваленную перед собой груду металла и называет цифру 80. «80 килограммов? Я буду говорить, что минимум 150 килограммов», — говорит собеседник Абдуллы.

После этого кадры несколько раз меняются — молодые люди очищают медные провода от изоляции и выбивают от пыли, а после — грузят в мешки, чтобы взвесить. «Один мешок положим на весы. Вах, 62 килограмма. Давайте второй быстрее. <…> [Второй мешок] 101 килограмм. Вот такие дела, ребята. Так что сжигайте медь. Медь всему хлеб», — на этих словах запись прерывается.

«Реально оценить, сколько человек этим занимается, нельзя»

Эксперт фонда «Хамовники» и один из руководителей проекта «Гаражная экономика в Российской провинции» Александр Павлов считает, что поиск лома — «тема развитая» и заработать на жизнь раскопками «вполне реально, если заниматься этим на постоянной основе, а не в качестве хобби». Однако количество людей, готовых выезжать на поиски, стало меньше из-за падения цен на черный металл.

«Реально оценить, сколько человек этим занимается, нельзя. Те люди, которые занимались этим профессионально — они и продолжили. А те, кто по 50-70 килограммов вывозил — ну это уже не всегда адекватно, если это не медь, конечно. Но медь все уже давным давно сдали», — рассказал Павлов в разговоре с корреспондентом RTVI.

По словам эксперта, нельзя также оценить и объем чермета, который частники сдают в пункты приема лома. «Ответа на этот вопрос вообще нет, потому что около 90% идет в серую. Более того, значительная часть металлолома распродается как цельное изделие, которое попадает на вторичный рынок», — добавил он.

Татьяна Панова

Связаться с автором