Новым героем программы «Специальный гость с Тиной Канделаки» стал главный врач городской клинической больницы № 40 Денис Проценко. В эфире RTVI он рассказал об особенностях штамма «омикрон», «белых пятнах» в лечении коронавируса, а также о том, какие проблемы в российской системе здравоохранения вскрыла пандемия.

Об окончании пандемии. «Если взять анализ исторический тех пандемий вирусных, которые переносило человечество, то, как правило, они продолжались два-три года. Правда, надо оговориться, что тогда не было такого мощного инструмента у сообщества, как вакцинация. Очень надеемся, что рано или поздно это действительно превратится в некую сезонную историю, которую мы будем контролировать путем вакцинации, как мы контролируем тот же грипп, профилактику его тяжелых форм».

Об «омикроне». «С одной стороны, его быстрое течение и меньшее, значительно меньшее количество поражения легочной ткани, меньше пневмоний в исходе, — это хорошая новость. Но вот эта вспышка с двух-трехдневной температурой в 39 градусов со слабостью, те группы риска, пациенты старше 60 лет, пациенты с морбидным ожирением, пациенты с сопутствующей патологией, есть всегда риски, что вот этот пик лихорадки может сопровождаться и обострением, декомпенсацией, ухудшением по их сопутствующей патологии».

О нагрузке на столичную систему здравоохранения. «Несмотря на то, что эту неделю идет такой вот лавинообразный рост случаев, мы не видим лавинообразного роста госпитализаций, хотя, конечно, нагрузка на систему здравоохранения, на ее амбулаторную часть, резко возросла. <…> Несмотря на то, что есть понимание, что «омикрон» вытесняет «дельту», все равно «дельта» продолжает циркулировать, и все равно к нам приезжают пациенты с КТ 2, 3, 4 – большим объемом поражения. Поэтому, мне кажется, не время расслабляться точно».

О росте заболеваемости COVID-19 среди детей и подростков. «Это особенность »омикрона», которую мы действительно увидели в этот сезон. Из прорывных вещей — это то, что разрешена вакцинация подростков. Дети традиционно болели всегда менее тяжело. Как это будет протекать сейчас, не знаю. Наверное, все равно, как и весь мир, мы тоже будем смотреть в сторону вакцинации детей».

О вакцинации. «Мы с первого дня пытаемся объяснить, что вакцинация не предотвращает инфицирование. Профилактика инфицирования — это маска, а профилактика тяжелого течения — это вакцинация. Честно скажу, прямых объяснений [тому, что люди не прививаются] нет. Не хочется валить ни на кого, и всегда, когда что-то не получается, то всегда себе вопрос задаешь — что мы могли бы еще сделать, для того чтобы убедить, объяснить, разъяснить? <…> Наверное, тут нужно все-таки повернуться и посмотреть на весь мир. Если пациенты, наши сограждане считают, что вакцинация — это неправильный путь, который рекомендуют российские врачи, российские медики, российские специалисты, то не могут же врачи всего мира ошибаться и идти этим путем, убеждая вакцинироваться. <…> В основном к нам госпитализируются пациенты невакцинированные, в подавляющем своем числе. Есть единичные случаи, безусловно, пациентов, которые заболевают после вакцинации и попадают к нам, но, еще раз говорю, это в процентном соотношении единичные случаи».

О постковиде. «Мы провели исследование, опросник наших пациентов различного возраста, задавая им вопросы в период нахождения в стационаре, и по их разрешению потом обзванивали их спустя время. И мы видели, что да, действительно, депрессия, быстрая утомляемость, нарушение короткой памяти, они наблюдаются, причем у пациентов выписанных моложе 60 лет это в среднем разрешается за две-три недели, у пожилых пациентов 65+ это затягивалось до двух-трех месяцев».

Об изменении срока карантина. «Если раньше инкубационный период при «альфе», при «дельте» составлял семь-девять дней, то сейчас инкубационный период — это два-три дня. Если раньше само заболевание протекало в течение 14-18 дней, при этом мы помним, что 9-11-е дни были наиболее опасными в плане вовлечения легочной ткани <…>, то сейчас инкубационный период, период болезни сократился в два раза».

О «белых пятнах» в лечении коронавируса. «Есть группа пациентов, которые не отвечают на стандартные протоколы лечения, несмотря на подходы, противовирусные препараты, различные вируснейтрализующие антитела, если это первые 7 дней. Это блокада цитокинового шторма: несмотря на то, что мы их ведем по протоколу, они на эту терапию не отвечают и прогрессивно ухудшаются. <…> Вот это тоже »белое пятно», потому что не очень понятно. И, занимаясь научно-исследовательской работой в нашей команде, мы пока не смогли выявить те факторы риска, которые могли бы предсказывать, прогнозировать, что данный пациент на стандартный протокол не ответит».

Об уроках пандемии. «Это (коронавирус), во-первых, показало на возможности системы, возможности команды медиков и управленцев очень быстро меняться, очень быстро перестраиваться. Это показало, что мы способны строить быстро госпитали, и временные, и постоянные, построить госпиталь за два месяца — это же беспрецедентная история абсолютно. Она показала, конечно, свои проблемные зоны, и проблемной зоной, в общем, является, наверное, в первую очередь сейчас первичная система здравоохранения, первичная помощь».

О медицине в регионах. «Россия очень разнообразна по своим регионам, и не всегда успешные решения мегаполисов по первичной помощи можно экстраполировать и наложить на удаленные регионы и реализовать, например, в Забайкальском крае. Нужны свои решения, эти решения есть, мы их обсуждаем, и мы к этому движемся. <…> У нас есть регионы, где медицинские решения на уровне столицы. Екатеринбург, детская хирургия в Иркутске, ну очень-очень много есть регионов, где есть достойные медицинские школы и достойные медицинские решения. Наверное, полностью переложить систему, построенную в Москве, на какие-то регионы сложно, но [можно] использовать какие-то удачные решения, в первую очередь, цифровые».

О плюсах от пандемии в России. «COVID очень сильно простимулировал и COVID очень сильно развил медицинские технологии, насытил и увеличил реанимационный коечный фонд глобально по стране, изменил парк аппаратов ИВЛ, абсолютно изменилась лабораторная история, и появление вот этого противоэпидемического щита, который строится за счет большого количества ПЦР-лабораторий. Стимул для развития медицины, здравоохранения был колоссальный. Отрадно видеть, что, наверное, сейчас по престижу для абитуриентов вновь медики вернулись в топ».

О 40-й больнице. «Коммунарка — это технологически абсолютно новая больница с правильной вентиляцией, с правильным шлюзированием, с маломестными палатами, априори построенными так. Она одна из первых больниц, которая зашла в COVID. Это сейчас 70 тысяч пролеченных больных, это сработанная и не сгоревшая, не выгоревшая команда. Входящих для того, чтобы мне гордиться нашей командой, нашей больницей, очень много. Но при этом есть команда 52-й больницы, команда Склифа. Есть регионы, которые я объездил летом инфекционные, где мы с коллегами говорим на одном языке и, что самое главное, в выстроенных этих новых госпиталях условия ничуть не хуже».

О жалобах медиков. «Жалуются о том, что мы устали от COVID не меньше наших граждан. Медицина настолько разнообразна, настолько интересна – я говорю про клиническую медицину – все то, чем мы занимались, различные области: и онкология, и травмы, и хирургия, офтальмология. Когда ты сконцентрирован только на COVID, ты от него тоже устаешь профессионально».

О зарплатах. «Зарплаты изменились, потому что есть дополнительные стимулирующие выплаты: федеральная, региональная, различные. И конечно, средняя зарплата докторов, работающих в COVID, увеличилась. В нековидных центрах, я думаю, она в рамках тех майских указов, которые были реализованы, поддерживается. И все разговоры в узком профессиональном сообществе за закрытыми дверями, они не отличаются ничем от разговоров в модных салонах».

Об отдыхе. «В октябре месяце было десять дней, когда был спад, еще не начался «дельта», мне посчастливилось пять дней на байке по Кипру прокатиться. Мне этого для такой перезагрузки абсолютно хватило. В летний предвыборный период достаточно много у меня было региональных выездов, которые тоже для меня меняли картинку: новые люди, новые лица. Пусть это одна и та же тема, COVID, проблемы здравоохранения, успехи здравоохранения, но все-таки новые города, новые больницы, новые лица коллег, коммуникация — для меня это тоже такой был очень мощный посыл».

О выгорании. «Я стараюсь не загружаться, а делать свою работу. Я по специальности анестезиолог-реаниматолог, для нас 24+8, 32-часовой рабочий день в мирной жизни, в доковидной, скажем так, это тоже не исключение. И не только для анестезиологов-реаниматологов, наверное, для всех докторов, которые работают в первую очередь в многопрофильных скоропомощных больницах, когда ты можешь прийти на дневную работу, потом остаться на 16 часов дежурства, а потом еще там отработать следующий день. Поэтому, я думаю, во многом вот этот ритм, в котором мы, доктора, работали, он нам позволил этот первый удар выдержать. Второй момент: все-таки поддержка близких, поддержка семьи, поддержка сообщества, волонтеры, оценка сообщества и граждан, которая была дана, — мне кажется, это очень такие мощные факторы, которые позволяют тебе держаться».

О публичности и внимании к себе. «Непривычно, некомфортно, безусловно, но живу. Мне понятно, чем я занимаюсь, мне нравится, чем я занимаюсь, мне нравится лечить людей, мне нравится организовывать клинику, мне нравится быть частью той команды московской, которой я являюсь, мне нравится то, чем я занимаюсь. Понятно, что есть издержки. Непубличным быть проще, но менее эффективно».

Блиц

  • Лучший отдых после рабочего дня? Мотоцикл

  • «Спутник» или Pfizer? «Спутник».

  • Сериал «Эпидемия» или фильм «Заражение» Содерберга? Я не смотрю телевизор.

  • Где медицина лучше, в России или в Соединенных Штатах? Смотря какая. Ургентная медицина, уверен, лучше в России. Думаю, что первичная медицина, несмотря на то, что мы говорим, более доступна в России. Высокотехнологическая медицинская помощь, наверное, более доступна в Соединенных Штатах. Что нам мешает — это разное финансирование систем здравоохранения по объему своему.

  • Что надо изменить, чтобы у нас было так же, как там? Увеличить финансирование. Это увеличит и мотивацию докторов, и возможности, и…

  • Когда медицина в России будет такой же, как в Москве? Когда, наверное, в регионах опять будут те же возможности финансирования медицины как в Москве.

  • Кинчев или Кипелов? Кипелов.

  • Через год мы будем с вами снова говорить о COVID или все-таки пандемия закончится? Через год мне хотелось бы с вами поговорить о Netflix.

  • Отечественные ИВЛ или зарубежные? Зарубежные.

___________________________

Денис Проценко родился 18 сентября 1975 года в Ашхабаде в семье врачей. Обучался в Туркменском государственном медицинском институте (ТГМИ).

В 1999 году окончил Московскую медицинскую академию им. И.М. Сеченова по специальности «лечебное дело».

В 2000 году окончил интернатуру по специальности «анестезиология и реаниматология» в Московской медицинской академии им. И.М. Сеченова.

С 2000 по 2008 год работал врачом анестезиологом-реаниматологом в Городской клинической больнице №7, а с 2008 по 2014 год — заместителем главного врача по медицинской части по анестезиологии и реаниматологии в той же больнице.

С 2014 по 2016 год работал заместителем главного врача по медицинской части по анестезиологии и реаниматологии ГКБ № 1 им. Н.И. Пирогова, затем до 2019 года занимал должность главного врача ГКБ им. С.С. Юдина.

С 2019 года руководит ГКБ № 40.

В 2003 году в Российском государственном медицинском университете Проценко защитил диссертацию на соискание научной степени кандидата медицинских наук. С 2003 по 2007 год — ассистент кафедры анестезиологии и реаниматологии ФУВ Российского государственного медицинского университета. С 2007 по 2019 год доцент кафедры анестезиологии и реаниматологии ФДПО Российского научно-исследовательского университета им. Н.И. Пирогова. С 2019 года занимает должность заведующего кафедрой анестезиологии и реаниматологии ФДПО РНИМУ им. Н.И. Пирогова.

Кроме того, Денис Проценко является ответственным секретарем Российской Ассоциации Специалистов по Хирургической Инфекции (РАСХИ), членом Президиума Федерации Анестезиологов и Реаниматологов Российской Федерации (ФАР), Европейского Общества Интенсивной Терапии (ESICM), Московского Научного Общества Анестезиологов и Реаниматологов (МНОАР).

Область его научных интересов – интенсивная терапия больных с тяжелой травмой, интенсивная терапия респираторных осложнений у больных в критических состояниях, а также интенсивная терапия у больных с нозокомиальной инфекцией и сепсисом.

Денис Проценко – автор 242 печатных работ, а также соавтор национального руководства «Интенсивная терапия» и некоторых национальных методических рекомендаций.