«Радость со слезами на глазах»: жители Курской области рассказали RTVI о пережитом

Съемочная группа RTVI съездила в Курскую область. В специальном репортаже Кати Казанчук «Курск» жители приграничного региона рассказали, как пережили оккупацию, а также об обстрелах и своих мечтах на будущее. Вот некоторые из их свидетельств.

О начале оккупации

Мария Дудник, провела 7 месяцев в оккупации в Судже

4 августа мои внуки уехали в Курск по своим делам, у них двое детей маленьких, ну а я осталась. А 6 августа, в 4:30, надо же было такому случиться — армия ВСУ пришла разрушить Суджу мою, разбила военкомат, Дом советов.

Раиса Шапошникова, провела 7 месяцев в оккупации в Судже

Санэпидстанция у нас была на углу двухэтажная, и домик стоял рядом. Повылетели окна, половина стены разбилась. Один солдат, наш, русский, пробежал [и тем], кто остался во дворах (мало людей, конечно, но всё равно были) сказал:

«Прячьтесь в подвалы, готовьтесь к худшему».

О жизни под оккупацией

Раиса Шапошникова

Много стариков умирало. Может, стрессы были, может, старость уже пришла, никто не знает.

Кто дома умирал — хоронили в огородах. Вначале были гробы, потом мешки привозили, а под конец вообще — во что завернут, в том и похоронят.

Мария Дудник

Утром шли, они (украинцы. — Прим. RTVI) говорили «доброго утра», в обед — «доброго дня», вечером — «добрый вечер», «в чём нуждаетесь, бабушка?». Да в чём? Мира хотим.

А вот через речку, через луг, там Махновка село. Там они бесчинствовали, там, говорят, и убивали.

Марина Солдатюк, провела 7 месяцев в оккупации в Судже

Если находили, где проживает бывший полицейский, бывший пограничник, бывший еще кто-то — они (украинцы. — Прим. RTVI) эти дома посжигали, они те квартиры вообще полностью разрушали, всё выносили.

Об освобождении Суджи

Марина Солдатюк

12 марта наши военные зашли. Из трубы ребят увидели. Мы их отмывали, купали во дворе. Мы их как купали? Не то что с головы до ног — то умыться, то руки помыть, то ноги, то голову.

Я всегда говорила: стоит мне увидеть первый раз нашего военного, я буду обнимать его, целовать и [попрошу] телефон для связи с дочкой. Вот это первое такое было желание у меня, больше мне другого ничего не надо.

И когда мы их увидели, что они пришли, [я подумала]: «Господи, неужели вы на нашей земле?!» Как это было приятно! Эмоции не передать, не описать.

Об отъезде из Суджи

Марина Солдатюк

Самое тяжёлое было за все эти месяцы — это прилёты. Во двор к нам, потом уже прилетело прямо на клумбу. Это уже предел был всему, и я говорю: «Нет, надо уезжать» <…> Мы как-то всё думали, сомневались: выезжать — не выезжать, стоит — не стоит, дом бросать… Другого жилья у нас нигде нету, всю жизнь здесь прожили. Мы не хотели, три дня думали, а потом уже 15 [марта] всё-таки решились, уехали.

О детях переселенцев из приграничья

Анна Титова, координатор курского отделения Красного Креста

У многих детей есть задержка психического развития, у кого-то есть задержка речевого развития, кто-то замкнулся в себе. Когда ребёнка отводят к нам родители, мы акцентируем внимание на общении «родители — ребёнок» и пытаемся воссоединить эти семейные связи и помочь и родителю ребёнка, соответственно.

Об обстрелах

Алексей Самойлов, житель Рыльска

Вот этот прилёт, который попал в педучилище — вот это было сильно и очень страшно было.

Я бежал, было всё оцеплено, меня не пускали, я говорю: «У меня там жена, у меня там ребенок». Я прибежал на двор, посмотрел — она никакая вообще с ребёнком.

Оксана Самойлова, жена Алексея

Мы попытались выбежать из дома, и нас взрывной второй волной [отбросило] обратно в коридор. И там около двери легли с ребёнком. Получается, я на нём лежала и пыталась удержать дверь.

Сын у меня двое суток молчал просто, у него был шок.

О будущем

Любовь Прилуцкая, жительница Курска, ее родители пережили оккупацию

Пока я не чувствую себя «ок». Может, потому что вокруг ещё слишком много боли и проблем других людей, бесконечного сочувствия к тем, кому повезло меньше, чем нам с сестрой и родителям. Это вот такое всё «радость со слезами на глазах» — когда ты очень переживаешь за тех, кому повезло меньше, чем тебе.

Виктор Ворожбин, житель Рыльска

Они (украинцы. — Прим. RTVI) считают, что они правы. Россия считает, что права Россия. Но надо находить компромисс, надо договариваться, и эти действия пора уже прекращать. Сейчас идёт на этот счёт много разговоров, помощь Америки…

Желательно, чтобы это всё быстрее закончилось. Нам это уже всё надоело.

Марина Солдатюк

Кроме Суджи, у нас других ни домов, ни квартир, нигде ничего нет. Пока дорога закрыта, пока планов нету. А как откроют — первым делом поедем в Суджу. Первым делом домой.

Раиса Шапошникова

Мне хотя бы хоть на одно мгновение посмотреть на свой дом. Очень душа болит. Хотя он и разбитый, знаю. А всё равно хочу посмотреть, всё-таки родное ж.

Жизнь продолжается, будем как-нибудь.