На Россию опустилась железная завеса, которая разделила общество на две неравные изолированные части. Такое мнение в интернет-издании Republic высказал журналист Олег Кашин.

По мнению Кашина, две эти разделенные части россиян имеют друг о друге «максимально упрощенное» представление. Из-за этого и те и другие не в состоянии считать друг друга за людей.

Первая часть россиян — критики власти — считают оппонентов бессовестными циниками. По их мнению, лояльность защитников режима основана на возможностях, неприемлемых «для честного человека». Например, на коррупции.

Лояльные к власти тем временем уверены, что раз их противники критикуют руководство своей страны, значит их спонсируют враги России из-за границы или из прошлого, считает Кашин. При этом журналист уточняет, что врагами «из прошлого» может стать кто-угодно — из девяностых, из гитлеровских времен, из первых узлов «Красного колеса».

Обе эти стороны одного общества уверены в собственной правоте. Более того, они бы желали, чтобы друг друга «не было». Это, по определению Кашина, и есть общественный раскол, в котором Россия живет уже не первый год. При этом он уточняет, что истоков этого раскола уже никто не помнит, потому что его «конфигурация» непрерывно меняется. Людям по обе стороны нравится думать, что «за занавесом жизни нет», и потому этот занавес стал «привычной и комфортной» частью ландшафта в стране.

Кашин напоминает, что опыт «оригинального железного занавеса» показал, что люди, настроенные друг против друга, ошибаются: «жизнь на самом деле есть и там, и там». При этом журналист отмечает: «Если по одну сторону снимают „Крестного отца“, а по другую – „Бриллиантовую руку“, то счастливее других будет тот, кто посмотрит оба фильма».

Именно поэтому Кашин приравнивает железный занавес в обществе к «несвободе» и «заложничеству». Будучи свободным, считает он, человек может делать то, что хочет, а не то, что положено. В том числе — ходить «туда-сюда». «Считая свободу ценностью, я считаю ценностью и возможность пренебрегать расколом, игнорировать этот занавес и жить так, как будто его нет», — написал журналист. Он уточнил, что бороться за свободу «получается пока плохо», но он честно старается.