Законы об иностранных агентах и нежелательных организациях подвергаются постоянному пересмотру. Так, недавно в Госдуме предложили признавать иноагентами диаспоры, а также рассматривают поправки, согласно которым нежелательной может быть признана вобще любая организация, а не только некоммерческая. Партнер коллегии адвокатов «Фрейтак и сыновья» Вадим Багатурия размышляет в своей колонке для RTVI о том, почему это происходит.

Наш закон об иноагентах явно не списан с американского, как об этом говорили некоторые в момент его принятия. К тому же, стоит учитывать, что в Америке он появился 100 лет назад и с тех пор претерпевал изменения. Но концепция этих законов, безусловно, схожа. Главный принцип введения подобного нормативного акта заключается в том, чтобы обеспечить невмешательство во внутренние дела суверенного государства. Если кто-то занимается лоббированием, скажем так, проводя дипломатию мягкой силы через НКО или лидеров общественного мнения, то он просто становится скомпрометированной персоной и подлежит ограничениям.

То же самое применимо и для закона о нежелательных организациях. Опять же, Россия здесь не является пионером введения такого ограничительного регулирования. Аналогичные по смыслу нормы существуют и в США, и в Европе.

Иван Водопьянов / Коммерсантъ

С другой стороны, можно вспомнить, как российские власти раньше говорили, что закон об иноагентах не будет предполагать для них каких-то ограничений, а статус этот вводится только для их учета. И здесь у меня есть одна из любимых русских поговорок: «На заборе известно что написано, а там дрова лежат», потому что в стране наблюдается исполнительский кризис, квалификация специалистов повсеместно снижается и большинство чиновников толком законы применять не умеет.

Кроме того, депутаты нашего парламента, анонсируя принятие того или иного закона, всегда сообщают на публику, что «все будет хорошо», а это вообще может не соответствовать тому, что будет по факту принято! Во-первых, потому что есть такое понятие, как «политический пиар». Во-вторых, потому что существует так называемый «общественный прогресс»: если, скажем, 10 лет назад определенные взаимоотношения в обществе складывались одним образом, то сегодня все работает по-другому. Поэтому в законы постоянно вносятся поправки и принимаются новые нормы, к моему сожалению, не упрощающие, а усложняющие жизнь.

Что же касается предложения о признании иноагентами диаспор, то я могу связать это с политическим популизмом отдельно взятых парламентариев. На мой взгляд, они, в погоне за собственными рейтингами, могут предлагать любые безумные идеи — лишь бы был инфошум. В то же время, я не исключаю, что некоторые странноватые идеи, в духе времени и общественных настроений, могут принимать форму подобных инициатив.

И некая логика в предложении признавать иноагентами диаспоры действительно усматривается: на территории страны находится множество анклавов, в которых проживают граждане иностранных государств.

Допустим, это выходцы из стран Азии, Средней Азии, арабских стран. Они могут не получать прямое финансирование от своих государств, но могут находиться под влиянием «старших», которых запросто могут курировать иностранные спецслужбы.

Давайте вспомним новости полугодовой давности, когда после начала конфликта между сектором Газа и Израилем, Иран сообщил через мировую прессу, что на территории США у него находятся тысячи спящих агентов, которые в случае необходимости могут начать священную войну. Аналогичные предостережения озвучивали и в КНДР в моменты политических кризисов.

Александр Миридонов/Коммерсантъ

И несколько миллионов иностранцев в России действительно могут быть той зоной риска, о которой нельзя не беспокоиться российским властям. В большинстве случаев мигранты не самые образованные люди и потому они с легкостью могут быть подвергнуты влиянию распространителей радикальных идей. Ввиду всего этого новелла о признании диаспор иноагентами, которую предлагают депутаты, с одной стороны, вызывает искреннее удивление, но с другой, доля правды в ней действительно усматривается.

Касательно того, что нежелательными организациями теперь собираются признавать не только НКО, то тут нужно понимать контекст. Указ Президента России о недружественных странах и примкнувших к ним государствах появился лишь в 2022 году. До этого у нас, по большому счету, не было каких-то существенных разногласий с ними, как субъектами международного права. А сейчас они есть, и Россия на это реагирует.

Что же касается коммерческих организаций, то по логике вещей, признав такую компанию нежелательной, государство сможет выдворить или арестовать ее представителей, а также арестовать имущество. В то же время я бы не назвал этот процесс «национализацией». Предположим, есть некая организация, которая причиняет ущерб интересам России. Таким образом она будет от этого процесса отодвинута, отстранена. Почему нет? У нас же есть национальные интересы, которые наши власти обязаны защищать.

Yuri Kochetkov / EPA / TASS

Безусловно, если такие процессы и будут происходить, то они должны находиться под большим общественным вниманием и даже в какой-то степени контролем, чтобы в дальнейшем избежать упреков в сторону России в том, что у нас «по беспределу», как говорят в народе, ограничиваются чьи-то права.

Если же развивать эту мысль дальше, то становится похожей на правду и возможность возрождения статуса «враг народа», который позволял абсолютно законно лишить любого человека прав и свобод.

Как это ни печально, но идеи таких правовых реинкарнаций, как мне кажется, буквально витают в воздухе на фоне происходящего в отечественном законотворчестве. Как говорится, еще не вечер…

Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.