«Претензии на имперский характер оказались несостоятельными». Религиовед Сергей Чапнин о будущем Русской православной церкви

В конце октября Латвийская православная церковь (ЛПЦ) одобрила официальное прошение к патриарху Московскому Кириллу об автокефалии. Это не единственный конфликт в поместных церквах РПЦ. Подобные процессы происходят и в других странах Балтии, а также в Западной Европе и в целом в заграничных церквах, имеющих отношение к РПЦ. Прояснить ситуацию RTVI попросил религиоведа, старшего научного сотрудника Центра православных исследований Фордэмского университета Сергея Чапнина.

Что становится причиной конфликтов между РПЦ и поместными церквами

Границы Русской православной церкви существенно менялись на протяжении всего ХХ века. Кроме того возникали параллельные юрисдикции (например, русские епархии в Западной Европе в составе Вселенского патриархата) и расколы (непризнанные ни одной из поместных церквей епархии и даже церкви). Появлялись новые автокефальные церкви, правда, признаваемые не всегда и не всеми. Поэтому совсем не удивительно, что в ХХI веке изменение границ РПЦ будет продолжаться. Мы видим, что этот процесс уже сегодня идет полным ходом и сопровождается конфликтами, в которые вовлечены не только сами церковные структуры, но и государства.

Катализаторами для новых церковных конфликтов и разделений стали два события. Во-первых, это распад Советского Союза, и во-вторых, вооруженный конфликт в Украине. При этом распад СССР не стал для Церкви трагедией. Она практически полностью сохранила свои границы, хотя и получила ряд горячих точек — прежде всего Украину и чуть позднее Эстонию.

Однако и там, и там РПЦ хоть и лишилась значительной части приходов и церковной недвижимости, но тем не менее сохранила свои лидирующие позиции. Единственным исключением можно назвать Западную Украину, где РПЦ потеряла почти все, но, с другой стороны, винить в этом РПЦ должна только себя и никого другого.

Вместе с тем РПЦ смогла вернуть под свой омофор две крупнейшие церкви русского рассеяния — Русскую православную церковь заграницей (РПЦЗ) в 2007 году и Русскую архиепископию в Западной Европе в 2019. Ведомство митрополита Кирилла (Гундяева), ныне патриарха Московского и всея Руси, действовало довольно агрессивно и даже уговаривало Православную Церковь в Америке (ПЦА) отказаться от своей автокефалии и вернуться под омофор Москвы. Однако ПЦА довольно жестко отказалась от этого предложения.

Сложившуюся в 2022 году ситуацию можно рассматривать и как продолжение распада Советского Cоюза, финальный аккорд этой драмы, в ходе которой претензии РПЦ на имперский характер оказались несостоятельными. РПЦ оказалась в состоянии транзита от имперской наднациональной церкви к церкви национальной, ограниченной территорией Российской Федерации. В какой точке закончится этот транзит и сколько он займет времени предсказать довольно трудно. Возможны самые разные сценарии развития событий.

В каком состоянии находится православие в странах Балтии

Первый серьезный церковный конфликт после Украины возник в конце 1990-х готов в Эстонии. В наши задачи не входит оценка происходившего, подробный разбор событий займет слишком много времени. Важно отметить, что сегодня в Эстонии действуют два параллельные юрисдикции: сравнительно большая по численности церковь в юрисдикции Московского патриархата и небольшая, но получившая по реституции немало церковного имущества, епархия Вселенского патриархата.

До середины 2022 года ситуация в Литве и Латвии была гораздо более спокойной. На территории этих стран действовали только епархии Московского патриархата, и серьезных попыток изменить ситуацию никто не предпринимал.

Ситуация резко изменилась в последние месяцы. И, хотя степень неопределенности остается высокой, уже очевидно, что влияние на Латвию Московский патриархат теряет практически полностью, а на Литву — в значительной степени.

Что происходит с Латвийской православной церковью

Есть свидетельства, что митрополит Александр (Кудряшов), предстоятель Латвийской православной церкви (ЛПЦ), еще в советское время был завербован КГБ, однако он сумел удержаться у власти даже несмотря на рассекреченные документы. Он проявил себя как жесткий и успешный администратор и вполне успешный политик. Главный залог спокойной жизни православного священника в Латвии довольно простой — полная личная лояльность митрополиту Александру. И, хотя митрополиту уже 82 года, эта система, построенная на личной лояльности, продолжает работать без сбоев.

В сентябре президент Латвии выступил с законодательной инициативой, которая объявляет ЛПЦ автокефальной церковью. С точки зрения церковных канонов и правил это полное беззаконие. И можно было бы предположить, что митрополит Александр выступит против этого решения. Я не сомневаюсь, что с точки зрения законодательства Евросоюза такое возмутительное вмешательство государства в дела церкви должно стать предметом для разбирательства в Европейском суде по правам человека. И перспективы выиграть это дело у ЛПЦ практически несомненны.

Тем не менее, мы видим, что события развиваются иначе. Митрополит Александр отреагировал на эти решения мягко и спокойно. Никакой критики со стороны ЛПЦ не было. И даже наоборот, был созван собор, высший орган церковной власти, который практически согласился с действиями правительства Латвии и обратился с письмом к патриарху Московскому и всея Руси Кириллу с просьбой даровать ЛПЦ автокефалию.

Однако до завершения этой истории еще очень далеко. При объявлении автокефалии очень важны процедура — как именно это сделано — и рецепция — как к этой процедуре и этому решению отнесутся другие поместные Церкви, ведь они могут ее признать, а могут и не признать.

Здесь самым важным следует признать готовность РПЦ, от которой ЛПЦ хочет отделиться, дать автокефалию своей епархии. В случае с Латвией официальную реакцию Москвы мы пока не слышим. Но я подозреваю, что она будет не жесткая, а уклончивая: мол, да, мы получили письмо от Собора Латвийской церкви, мы знаем, что 160 членов его из 161 проголосовали за автокефалию. Однако процедура в церковных документах не прописана четко, нам нужно время подумать, в условиях военного конфликта это будет крайне неспешно.

И здесь возникает довольно любопытная ситуация. По уставу РПЦ решение о даровании автокефалии относится к компетенции Поместного собора. Прежде, чем вопрос попадет на рассмотрение Поместного собора, его должны обсудить на заседании Священного Синода, затем на заседании Архиерейского собора. Да, Синод заседает регулярно четыре раза в год, а дальше начинаются проблемы.

Архиерейский собор уже несколько раз откладывался. Сначала это произошло из-за пандемии — он должен был состояться год назад. В ноябре прошлого года его перенесли на май этого года. Потом снова перенесли уже на конец 2022-го года или начало 2023-го, а теперь уже его снова перенесли на неопределенный срок. Но, тем не менее, Архиерейский собор худо-бедно собирается.

А вот практики регулярного созыва Поместного собора в Русской церкви нет. Обычно он собирается только тогда, когда умирает Патриарх и предстоит избирание нового. Попутно решаются и другие вопросы. В этой ситуации положительного ответа на свое письмо об автокефалии Латвийская церковь может ждать от Русской церкви годами и даже десятилетиями. Подозреваю, что раньше, чем через пять-семь лет, ожидать ответа от Москвы Латвии точно не стоит.

Но и это еще не все. Допустим, Русская церковь положительно ответила на запрос Латвийской церкви. Дальше должна быть рецепция — признание автокефалии другими поместными Церквами. В условиях острого конфликта патриарха Кирилла со Вселенским патриархом Варфоломеем и Александрийским патриархом Феодором, ожидать, что это признание пройдет бесконфликтно, не приходится.

Может ли автокефальная ЛПЦ остаться в сфере влияния Московского патриархата

Здесь вопрос заключается в том, как такое влияние или подчинение понимать. Есть четыре составляющие. Во-первых, административно-управленческая. Автономный статус Латвийской церкви предполагает, что избрание новых епископов нужно согласовывать с патриархом Кириллом. Однако уже года три назад парламент Латвии ввел довольно жесткое ограничение на избрание епископов для Латвии. Согласно принятым поправкам, православными епископами в стране могут быть только граждане Латвии. Другими словами, серьезных рычагов, чтобы повлиять на кадровую политику ЛПЦ, у Москвы уже сегодня нет.

Во-вторых, экономика. Никакой информации о том, что Латвийская церковь перечисляет деньги в Москву, у меня нет. Подозреваю, что она это не делает. Я не встречал никакой публичной отчетности об экономической или финансовой деятельности ЛПЦ, но не исключаю, что она существует.

Автокефальной статус в значительной степени защищает имущественные интересы Латвийской церкви от каких-либо действий со стороны Москвы. Патриарх Кирилл ввел очень жесткую экономическую вертикаль, которая касается и перечисления денег в патриархию, и передачи всей собственности в Патриархию.

В России, скажем, приходы не владеют никаким имуществом. Им владеет некая таинственное юрлицо под названием «Московская патриархия», учредители которой никому не известны. И вся остальная церковь только пользуется той недвижимостью, которая принадлежит Моспатриархии. В Латвии и ряде других стран такой трюк провернуть невозможно. Так что и в этом случае у Латвийской церкви уже сейчас полная независимость.

В-третьих, это традиции и религиозные практики. Совершенно очевидно, что все религиозные практики в ЛПЦ тесно связаны с традициями русского православия. Это влияние останется по умолчанию. Взять и сменить традицию, скажем, с русской на греческую, практически невозможно, да и бессмысленно. Но можно ли назвать это влиянием? Пожалуй, все-таки нет. Это именно общая традиция.

Наконец, в-четвертых, это то, что можно назвать православной идеологией. Очевидно, что большая часть и мирян, и священников ЛПЦ не местные, они переселились в страны Балтии в советское время. Я знаю, что абсолютное большинство священников Литвы находятся на пропутинских позициях. Ситуация в Латвии, думаю, не сильно отличается. Здесь по всей видимости влияние Московского патриархата сохранится еще долгие годы. Но оно вполне может оставаться эффективным и без какой-либо канонической или административной зависимости от РПЦ.

Что происходит с православием в Литве

В Литве историческая ситуация развивается по третьему сценарию, отличающемуся от Эстонии и Латвии. Здесь до сегодняшнего дня существует митрополия Русской православной церкви, во главе которой стоит довольно либеральный митрополит Иннокентий (Васильев). В марте он публично заявил о своем несогласии с позицией патриарха Кирилла в отношении происходящего в Украине.

Тем не менее нескольких священников, которые заняли активную антивоенную позицию, он сперва запретил в служении, а потом лишил сана. По всей видимости, это беззаконное решение было принято по рекомендации Московской патриархии. Это священники воспользовались своим правом апелляции к Вселенскому патриарху и направили ему соответствующие прошения.

Перспективы там довольно любопытные, потому что эти пять запрещенных в служении священников и дьяконов довольно молодые, активные и пользуются заслуженным авторитетом среди прихожан. Я думаю, что будущее живой, развивающейся церкви за ними, а не за митрополией Русской православной церкви, которая идеологически остается в значительной степени пророссийская.

В Литве вообще бытует критическое и даже, я бы сказал, подозрительное отношение к Русской православной церкви как к инструменту современного российского государства. Так что эта маленькая группа священников получила определенную поддержку властей — или по крайней мере сочувствие.

Ресурс там небольшой да и церковь маленькая — всего пять священников. Допустим, у них будет в начале два-три, может быть, четыре прихода. Организовать церковную жизнь в таких масштабах вполне реально. И я полагаю, что у них большое будущее — молодежь если и пойдет в церковь, то к ним, а не в приходы Московского патриархата.

Подводя итог можно сказать, что в Литве церковного разделения вполне можно было бы избежать. Причиной стала жесткая и совершенно недальновидная политика митрополита Иннокентия и его кураторов из Москвы.

Можно ли назвать последние события в православном мире тенденцией к распаду РПЦ

Безусловно, это тенденция. После агрессии России мир разделился. Сама Россия прямо заявляет, что бьется не против Украины, а против «коллективного Запада». И тем самым именно Россия провоцирует противопоставление той части православной церкви, которая находится в Евросоюзе, и той, которая находится на постсоветском пространстве — прежде всего в России, Белоруссии и в меньшей степени в Казахстане.

Мы видим, что первыми ясно заявили о своем желании избавиться от влияния Московского патриархата те страны, которые находятся в Евросоюзе: Латвия, Литва и Эстония. Дальше многое зависит от развития политической ситуации. Если и когда Беларусь станет подлинно независимым и демократическим государством, встанет вопрос и об отделении Белорусской церкви. Сейчас ее, кстати, Москва все чаще называет не Белорусской православной церковью, а белорусским экзархатом, намеренно понижая ее статус.

В то же время на занятых Россией территориях Украины епархии, которые относились к Украинской православной Церкви, переходят в прямое подчинение Москве. Но и здесь все полностью зависит от политической ситуации. Украина относится к епископам и священникам, приветствовавшим российские войска, как к коллаборантам, и они будут уходить вместе с российской армией.

Мы уже видим, что это происходит. Бывший Изюмский митрополит Елисей (Иванов) ушел на территорию России и проживает у своей сестры в поселке Рактиное Белгородской области. В конце сентября он смещен с Изюмской кафедры указом митрополита Киевского и всей Украины Онуфрия (Березовского).

Какую позицию занимают православные в странах Центральной Азии

Большая православная община в Центральной Азии остается в Казахстане, даже несмотря на сокращение русского населения. Но и здесь немало нюансов. Казахстанский митрополичий округ образован в 2003 году и состоит из трех епархий. Часть православной общины настроена пророссийски, и есть напряжение между ней и теми, кто более национально ориентирован.

Речь идет не столько о православных казахах, — их довольно мало, — но прежде всего о самих русских. Сторонники национально ориентированного православия прекрасно понимают, что имперские комплексы приведут православных к полной маргинализации — и религиозной, и культурной, и политической. Поэтому здесь нужно быть аккуратными, сбалансировать интересы русских в Казахстане и национальные интересы Казахстана. В том числе и для того, чтобы спокойное, и, я бы сказал, даже доброжелательное отношение к русским беженцам сохранялось и дальше.

Митрополит Александр (Могилев), глава митрополичьего округа в Казахстане, ведет себя предельно осторожно. Во время вооруженного конфликта в Украине он не позволил себе ни одного резкого высказывания. С одной стороны, он дистанцируется от Москвы, не говорит публично о поддержке патриарха Кирилла, и даже не публикует у себя на сайте его проповеди с «богословием войны». А с другой стороны, он дистанцируется от критики патриарха и от прямой поддержки Украины. Насколько я понимаю, сегодня для Казахстана это единственно возможная позиция. Я внимательно слежу за тем, что он делает — или, точнее, с интересом слежу за тем, что он не делает. Вполне возможно, что такая политика принесет свои плоды.

Что происходит в Западной Европе

Приходы, которые находятся в юрисдикции РПЦ, остаются в большинстве европейских стран. Они объединены в пять епархий, которые в свою очередь входят в новый, образованный в 2018 году, Патриарший экзархат Западной Европы. Насколько мне известно, всего два прихода заявили о своем выходе из РПЦ в знак протеста против поддержки военной агрессии со стороны патриарха Кирилла — один в Нидерландах и один в Италии.

Помимо Экзархата в Западной Европе действуют еще две церкви, находящиеся в составе РПЦ, — это две епархии Русской Православной Церкви Заграницей и Архиепископия западноевропейских приходов русской традиции. В целом они критически относятся к поддержке военных действий патриархом Кириллом, но публично высказываются довольно сдержанно.

Трудно суммировать отношение автокефальных, то есть самостоятельных, поместных православных церквей к РПЦ в связи с военными действиями в Украине. Отдельные предстоятели церквей и некоторые иерархи высказывались довольно жестко в адрес патриарха Кирилла, однако никакого совместного документа подготовлено не было, и вряд ли он будет подготовлен в обозримом будущем.

Вскоре после начала конфликта несколько сотен православных священников Украины обратились к патриарху Варфоломею с призывом призвать патриарха Кирилла к церковному суду, но на это обращение патриарх Варфоломей ответил красноречивым молчанием.

Позднее, в сентябре состоялась Ассамблея Всемирного совета церквей (ВСЦ), на которой звучали призывы исключить Русскую православную Церкви из ВСЦ, однако ни одна из поместных православных Церквей этот призыв не поддержала.

Подводя итог можно сказать, что и предстоятели церквей, и различные церковные организации высказываются крайне нерешительно, а порой и двусмысленно. Самой яркой фразой остаются слова Папы Франциска, назвавшего патриарха Кирилла «алтарником Путина». Вполне возможно, что нерешительность поместных православных церквей связана с сохраняющимся благоговением перед православной мегацерковью, — а именно так на протяжении многих лет РПЦ презентовала себя внешнему миру.

Гораздо более смело выступают различные сообщества, прежде всего священники и богословы. Вполне возможно, что в ближайшее время именно у них в руках будет реальная инициатива. Именно они, а не епископы будут подлинным голосом православных церквей.