«Стал раз в 10 меньше тратить на жизнь». Основатель «Связного» Максим Ноготков — о переезде в США, санкциях и китайских смартфонах

Основатель группы компаний «Связной» Максим Ноготков рассказал в программе RTVI «Хроники нового мира» о том, как в 2015 году уехал в США, отразился ли на его работе военный конфликт на Украине и почему он считает ошибкой объединение «Связного» с «Евросетью».

О своих проектах в США

Я занимаюсь разного рода стартапами, в основном это креативная экономика либо вещи, связанные с саморазвитием: wellness, wellbeing.

Один из стартапов, который я делаю сейчас, — это Terra Ferra, платформа для коллабораций между фешн-дизайнерами, креаторами, инфлюенсерами, помогающая развивать прежде всего фешн-бренды.

Это что-то похожее на гибрид между Instagram и Kickstarter. Это в основном для начинающих фешн-дизайнеров, кто хочет вовлекать в построение своего бренда свою аудиторию, вовлекать людей в процесс сотворчества и делать много коллабораций с другими интересными креаторами.

Я довольно давно думаю и работаю над проектом Oroboro с небольшой командой. Это проект вокруг театральных практик, импровизаций — все, что помогает человеку расширить свое ощущение свободы и ощущение себя. <…> Хотя еще мы не запустили его, мы над ним продолжаем работать. Думаю, что в этом году что-то запустим.

Об уровне жизни после переезда в США

Я стал тратить, наверное, раз в 10 меньше на свою жизнь. В Москве у меня была большая квартира — два этажа, Остоженка. Несколько водителей, няня, уборщица… Очень много людей, которые мне помогали, секретари, например.

О решении уехать из России

Я попал в кризисную ситуацию с дефолтом в ноябре [2014 года]. 1 ноября у меня не получилось рассчитаться с кредитом перед группой ОНЭКСИМ. 16 декабря они продали кредит, по сути, конкурентам. Я какое-то время по просьбе других кредиторов с этим боролся, мне хотелось приложить какой-то способ выхода из этой ситуации самостоятельный.

В какой-то момент кредиторы нашли общий язык между собой и потребность в том, чтобы я как-то помогал или поддерживал одних против других, отпала, это произошло в апреле. Но я почувствовал, что в принципе меня ничего в России не держит.

У меня были усталость и разочарование от того, как сложились мои отношения с кредиторами. Сначала просто решил уехать отдохнуть в Барселону, потом переехал в Сан-Франциско, потому что у меня был в то время стартап, который имело смысл развивать из [Силиконовой] долины.

О волнах эмиграции россиян

Мне кажется, что очень много людей переехало именно в 2014-2015-х годах после первой проблемы с Крымом. Мне хватает круга общения, и предпринимателей, и в IT-сфере предпринимателей, и в Долине, и в Майами, где я сейчас нахожусь.

Я встречался с Львом Хасисом (бывший первый зампред Сбербанка — прим. RTVI) несколько месяцев назад. Я поддерживаю общение, наверное, почти со всеми русскоязычными людьми, кто оказался в Америке.

Мне кажется, что большая часть людей [с 2022 года] уехала именно в Дубай, мне показалось, что там порядка полумиллиона, наверное, сегодня. И в бывшие советские республики. Мне кажется, что в Майами переехало не так много людей за последние 1,5-2 года, потому что все-таки есть сложности и с визами, и с грин-картами. Мне кажется, последняя волна в основном оказалась не в США.

О бизнесменах-эмигрантах в США

Есть достаточно много успешных кейсов. В Америке в целом больше 60% стартапов делаются иммигрантами, и много успешных кейсов среди россиян тоже.

Самый успешный такой кейс — это проект Miro Андрея Хусида. Я с ним встречался в 2015 или в 2016 году. Он из Перми, приезжал в Кремниевую долину. Тогда была буквально десять человек команда, в Перми он только начинал, и в итоге этот проект вырос в компанию, которая на пике оценивалась, по-моему, в $ 17 млрд.

О российском бизнесе за границей

Мне кажется, сегодня все компании, которые хотят что-то делать за пределами России, они все инкорпорируются, позиционируются не как российские. Они все инкорпорируются кто в Дубае, кто в Америке, кто в Португалии, кто в Лондоне. То есть сегодня есть дистанция, и она, мне кажется, сохранится, пока не наступит мир.

Я не чувствую проблем [в работе после 24 февраля 2022 года]. Все-таки Америка привыкла к тому, что сюда как раз переезжают люди, не согласные в том или ином виде с тем, что происходит в их родных странах, поэтому на мне это не отражается, я не чувствую по крайней мере.

Об объединении «Связного» и «Евросети»

Я считаю, что да, это было ошибкой. Я предлагал и развивал совершенно другую стратегию. <…> Я развивал «Связной» в сторону финансовых услуг. Финансовые услуги с точки зрения маржинальности были более важными для нас, чем все сотовые операторы. Это то направление, куда это двигалось.

Объединение «Евросети» и «Связного» — сложное, с моей точки зрения, упражнение. Потому что, во-первых, очень разные корпоративные культуры, очень разный внутренний дух, очень большой антагонизм, очень острая конкуренция между двумя компаниями.

Поэтому объединение в принципе в половине случаев, в том числе в Америке, разрушает стоимость, и это был один из таких случаев, с моей точки зрения.

О влиянии онлайн-торговли на «Связной»

Во-первых, у нас было больше 50 магазинов Apple монобрендовых. Мой генеральный директор и партнер Денис в то время встречался с Тимом Куком и у нас были монобрендовые магазины Apple (Cstore — прим. RTVI).

Второе. «Связной» в то время был лидером онлайн-торговли мобильными телефонами. У нас примерно 30%, по-моему, выручки приходилось на онлайн. Из $4 млрд около 30% приходилось на онлайн, когда я заканчивал свою деятельность. Мы уверенно лидировали. Что потом произошло, я не следил, не знаю, поэтому это скорее вопрос к новым собственникам.

«Связной» продолжает работать, то есть вот эта объединенная компания «Связной — Евросеть», продолжает работать. У них были свои сложности, связанные в том числе с событиями последних полутора лет.

А если говорить про ситуацию в целом, то, конечно, операторы решили развивать собственные розничные сети <…> Они начали телефоны продавать ниже себестоимости часто, дотируя использование сотовой связи, контрактов. И в принципе этот фактор является основным с точки зрения того, что бизнес-модель «Евросети» и «Связного» еще в 2008 году потребовала таких радикальных изменений и пересмотра.

О «Связном-банке»

С точки зрения банковской истории я был немножко оптимистичен и наивен. Олег Тиньков — у него средняя ставка была 70-75%, у нас была в то время 40-45% плюс-минус на ту же клиентскую группу.

И в России в 2013 году случился такой кризис невозвратов. Что произошло? Люди до этого все время увеличивали свои зарплаты, свои доходы, каждый год. Они набирали кредиты, но они могли их выплачивать, потому что у них доходы постоянно росли.

А в 2013 году началась стагнация фактически (сегодня и в прошлом году доходы в России так и остались на уровне 2013 года, если брать покупательскую способность). Люди начали очень массово дефолтить, наши риски увеличились в 3-4 раза, списания по рискам увеличились в 3-4 раза.

Эта проблема коснулась большого количества российских банков. В России закрылось больше 300 банков в период с 2014 по 2015-2017 годы. Особенно это коснулось всех банков с беззалоговым кредитованием.

​​Второй момент: в России на тот момент не было контроля, не было возможности понять, сколько у человека кредитов. Человек мог взять кредит сегодня в одном банке, завтра во втором, послезавтра в третьем, в четвертом… Мог набрать очень много кредитов, не было единой базы данных, сколько у человека всего задолженность, это вызвало проблему перекредитования людей.

О том, могут ли появиться новые харизматичные бизнесмены в России

Думаю, сейчас сложновато. Потому что если человек ограничивает свою свободу в языке, скорее всего, он ее будет ограничивать и в других сторонах своей жизни. Кто-то сказал, что наш мир ограничен нашим языком, а сегодня говорить в России открыто по многим темам фактически невозможно или очень опасно.

В целом уровень яркости и проектов, и энергии в России, и желание что-то новое делать на какое-то время понизится или понизился. Много талантливых людей решило уехать.

Россия и до событий февраля прошлого года экспортировала где-то 7 тысяч миллионеров каждый год, вторая цифра после Китая. Китай экспортировал 15 тысяч при населении 1 миллиард 400 миллионов, а Россия экспортировала 7 тысяч.

То есть людям в принципе было душно и до событий февраля прошлого года, а сейчас, кажется, еще более душно.

О сходстве нынешнего времени и 1990-х

Мне кажется, сейчас не совсем 1990-е. Мне кажется, сейчас середина 1980-х.

Сейчас конец одной эпохи, усталость людей от этой эпохи — и какой-то грядущий перелом или изменение, может быть, через три года, может, через четыре.

Но вот я сегодняшнюю эпоху ощущаю, скорее, как конец 1980-х. Потому что 1990-е — это все-таки время такое немножко другое, там был дух свободы, дух открытия всех возможностей. А сегодня дух какого-то излета — излета идеологии, философии, которая, с моей точки зрения, изжила себя.

О конфликте на Украине

Я жил в детстве в Мариуполе до шести лет. Мои дядя и тетя жили в Краматорске и Славянске, я был у них, гостил у них. У меня прадед был топ-менеджером на «Азовстали», прапрадед, он был расстрелян немцами в 1941 году.

У меня позиция очень простая в этом случае. Если я на что-то могу повлиять, если я вижу, что я могу повлиять — я вовлекаюсь в этот процесс. Если я считаю, что я по разным причинам не хочу или не могу повлиять на ситуацию, я от нее скорее абстрагируюсь.

В данном случае я скорее вижу, что я пока не вижу возможностей со своей стороны повлиять на развитие этих событий.

Близких родственников [на Донбассе] сейчас не осталось.

Об отношении к Алексею Навальному

Мне сложно сказать, потому что я Алексея не видел последние несколько лет. У меня отношение к этому такое, что если у него хватит мужества, сил и терпения поступить как Нельсон Мандела и простить всех людей, кто посадил его в тюрьму, то я буду за него голосовать. А если не хватит и он будет заниматься люстрацией и подобными вещами, то, мне кажется, это плохая идея.

О российской оппозиции в эмиграции

Там в основном протестные настроения, позиция такая: «чего мы не хотим». Но для меня этого недостаточно, у меня основной вопрос — а что вы хотите? Что вы хотите сделать, почему это будет лучше, чем преемник Владимира Владимировича, который будет им назначен? Что вы хотите сделать лучше? Вот в этом основной вопрос. Как вы это сделаете, почему у вас больше таланта, чем, не знаю, условно у Германа Оскаровича Грефа? Почему?

О санкциях против России

Мне кажется, санкции вообще не жесткие, то есть Россия с этими санкциями спокойно справляется. Более того, люди, мне кажется, даже гордятся тем, что они могут сами построить клоны ушедших из России сетей одежды, фастфуда и так далее <…>

[Персональные санкции] мало что решают, потому что сегодня в Москве, в Санкт-Петербурге нет уже мест под яхты.

Люди просто вернули свои накопления, может быть, свои яхты в Россию. Они, может быть, наоборот, даже консолидировались вокруг текущей повестки.

Мне кажется, что вот эти вот шаги, которые предприняты на Западе, они нерабочие.

О китайских смартфонах

Китайцы научились делать смартфоны не хуже топовых мировых брендов. Я давно за этим не слежу, я покупаю просто Apple в Америке, и Apple продолжает, с моей точки зрения, делать лучшие продукты. Но пытаются, есть Xiaomi, есть OPPO, Vivo, Infinix.

Освободилось огромное пространство для китайских брендов на российском рынке, они его с удовольствием занимают. Они по качеству не уступают никому, кроме Apple.