«Катастрофа для Европы». Как Россия и США так быстро наладили диалог

После переговоров представителей США и России в Саудовской Аравии обе стороны заявляют, что, похоже, между ними установилось взаимопонимание. Профессор политологии Университета штата Теннесси (США) Андрей Коробков рассказывает RTVI, почему администрации Трампа легче общаться с Россией, чем с Европой, а также о ситуации в американской внутренней политике.

Почему администрация Трампа легко общается с Россией и конфликтует с европейцами

Происходящее вполне закономерно, удивляет разве что динамика и жесткость действий Белого дома. Трамп всегда считал, что мировая политика — это силовая политика великих держав, где Америка должна иметь дело с партнерами соответствующего ранга, ставя на место младших союзников по коалиции.

Известно и крайне негативное его отношение к экономической и политической глобализации, и в особенности к наднациональным бюрократическим институтам вроде Евросоюза. Кроме того, краеугольным камнем стратегии Трампа еще с начала первой избирательной кампании 2015—2016 годов остается идея его советника Стива Бэннона о том, что реальным противником США является Китай, а не кто-нибудь еще. Отсюда и готовность начать тарифные войны. Да, считает Трамп, они ударят по всем, но по китайцам и другим соперникам Америки — сильнее, чем по ней самой.

Так что для США сейчас главным приоритетом является Тихоокеанский регион и КНР, Атлантика же переходит в разряд второстепенных. Поэтому обязательства перед европейцами, данные еще в 1947 году с началом холодной войны, должны с этой точки зрения быть ослаблены — как экономические, так и военно-политические.

Это четкая декларация намерений, которую европейцы прекрасно осознали. Вице-президент США Джей Ди Вэнс на Мюнхенской конференции недвусмысленно дал им понять, что большинство европейских правительств — идеологические противники нынешней администрации Штатов. Ничего удивительного в этом нет, учитывая их активную поддержку демократов на ноябрьских выборах в прошлом году.

Трамп отвечает той же монетой — демонстрирует подчеркнуто благосклонное отношение к ультраправым европейским партиям и правительствам со схожими взглядами, прежде всего в Венгрии и Словакии. С Италией сложнее — существуют расхождения с премьер-министром Джорджей Мелони по украинскому вопросу. Европейцам четко дают понять, что они партнеры второстепенные. Трамп будет решать проблемы сам, а им в лучшем случае позволят присутствовать при подписании документов по Украине и нести финансовую и военную нагрузку.

Естественно, такая позиция вызвала панику среди представителей европейского истеблишмента. Их попытка продемонстрировать способность действовать без США закончилась конфузом — при обсуждении военной поддержки Украины на спешно созванном саммите в Париже мгновенно возник конфликт между лидерами ведущих европейских стран. Обнажились как разногласия, так и осознание того, что без США от них всерьез ничего не зависит.

Что же касается теплого тона, заданного делегациями России и Штатов на первой встрече в Саудовской Аравии, то это продлится лишь до поры до времени. У сторон есть серьезные противоречия, на них влияют внутриполитические факторы и вопросы разграничения интересов.

В то же время Трамп очень четко обозначил свои требования по отношению к Украине: она должна расплатиться своими природными ресурсами за уже оказанную помощь. Они достаточно драконовские — контроль над половиной месторождений редкоземельных элементов. И мне кажется, что это только начало. Вероятно, Трамп потребует длительных, скажем, 50-летних контрактов на управление украинскими портами и другими важными объектами инфраструктуры страны. Речь может пойти и о контроле над основными промышленными и сельскохозяйственными мощностями Украины. Даже сейчас у нее остались определенные лакомые куски, например, нефтяные и газовые месторождения, завод «Южмаш» в Днепре или плодородные черноземы.

Эти претензии могут создать трения с российской стороной. Они повлияют и на отношения с европейцами, которые тоже хотят получить свою долю в контроле послевоенного мироустройства, и эти трения будут только нарастать. Сейчас мы видим проявление доброй воли с обеих сторон, но когда дело дойдет до деталей, дьявол, как всегда, окажется именно в них.

Прекратят ли США поддержку своих основных союзников

Зеленский ни стилистически, ни по своему политическому прошлому не подходит для работы с Трампом, который никогда не забывает обид. С его точки зрения, украинский президент как минимум дважды поступил неэтично. Первый раз — во время скандала с компанией Burisma, когда Трамп пытался расследовать деятельность Хантера Байдена и задавал соответствующие вопросы в разговоре с Зеленским, что привело к первому импичменту. Второй — во время откровенной кампании в пользу Байдена, а потом и Харрис в прошлом году, в том числе когда президент Украины находился в США с визитом.

Стиль, который украинский президент использовал последние три года при общении с администрацией Байдена — регулярные ультиматумы, заявления о недостаточной поддержке украинской стороны — приводит к тактической катастрофе при работе с Трампом и не сулит лично Зеленскому ничего хорошего. Однако сама Украина для президента США — это ценный ресурсный актив, и здесь он будет отстаивать интересы Штатов и американского бизнеса. А это значит, что поддержка ее сохранится, но исключительно сквозь призму американских экономических интересов.

Что касается Европы, то тут ситуация сложнее. В 1947 году президент Гарри Трумэн дал европейцам полные политические и военные гарантии безопасности и начал реализацию плана Маршалла для создания «капиталистической витрины» в Западной Европе в противовес коммунистическому блоку. Пятая статья Североатлантического договора гарантировала, что атака на любого члена альянса (тогда их было 12, сейчас 32) считается атакой на всех, включая США.

Теперь же, когда Трамп исходит из того, что центр мировой политики переместился из Атлантики в Тихий океан, приоритетом стало сдерживание Китая и защита американской экономики от любого импорта, включая европейский. Странам ЕС дают понять: США готовы защищать их только в случае стратегических конфликтов, затрагивающих американские интересы, и только в рамках официальных границ НАТО. А если речь идет о ситуациях вроде балканских войн 90-х или о чем-то, инициированном самими европейцами без учета интересов Штатов, им придется справляться самостоятельно, как в военном, так и в финансово-экономическом плане.

Экстренный саммит в Париже наглядно показал: можно делать громкие заявления, но сами европейцы прекрасно понимают, что у них нет ни военного, ни экономического потенциала для полностью независимой внешней политики. Показательно, что одностороннее предложение премьера Великобритании Кира Стармера о введении миротворческих сил на линию разграничения сразу натолкнулось на непонимание со стороны Германии, Италии и даже Польши, не говоря уже о финансовой и ВОЕННОЙ поддержке подобной операции. Европейцы поняли, что без поддержки США это просто нереально.

В то же время Тайвань и другие союзники США в Азиатско-Тихоокеанском регионе — Южная Корея, Япония и ряд других стран — могут рассчитывать от администрации Трампа на усиление гарантий, финансовой и военной помощи. Правда, такое усиление поддержки может привести и к росту напряженности в регионе.

Повторю, что для нынешней администрации США Китай — главный соперник, и это определяет необходимость выстраивания новых альянсов. В том числе речь идет о проведении такой политики в отношении России, которая бы обеспечила по крайней мере ее нейтралитет в противостоянии между Америкой и КНР. Именно этот фактор во многом определяет подход Трампа к украинскому конфликту.

Насколько оправданы массовые увольнения федеральных служащих в США

Внутри Соединенных Штатов также происходят масштабные изменения. Федеральный аппарат, насчитывающий сейчас порядка 2,3 млн служащих, при Байдене вырос почти на 150 тыс. человек — во многом за счет создания многочисленных офисов, занимающихся политикой «разнообразия, равноправия и идентичности» (DEI). Сейчас сотрудники из них увольняются в первую очередь.

Для Трампа сокращение госаппарата — выгодная тема, а для демократов борьба на этом поле крайне сложна — трудно убедить избирателей в необходимости сохранения расходов на бюрократию. У администрации здесь несколько целей: сокращение расходов, уменьшение числа чиновников из-за очевидного дублирования функций, и устранение сотрудников, занимавшихся продвижением DEI.

Показательны данные, согласно которым после пандемии только 6% госслужащих работали в офисе, а остальные хотя бы часть времени трудились из дома. Это сразу ставит вопрос об их необходимости. Кроме того, существует общее понимание, что большинство чиновников ориентируются на Демократическую партию, поэтому чистка аппарата нужна для преодоления сопротивления того, что последние 50 лет называется «глубинным государством».

Несмотря на противоречия вокруг фигуры Илона Маска, руководящего структурой Белого дома под названием «Департамент эффективности государства» и кампанию против него в элитной прессе, те меры, которые он предпринимает для оптимизации государственного управления, относительно популярны. То же касается и ликвидации политики найма по квотам, вызывавшей сильное раздражение не только среди белого среднего класса, но и у других групп — например, у испаноязычных граждан и мужчин в целом.

Еще одна тема, на которую сейчас делает упор Трамп — нелегальная миграция.Опросы показывают, что хотя здесь много проблем и противоречий, политика ужесточения мер по отношению к нелегальным мигрантам имеет широкую поддержку электората.

В то же время демократы остаются в состоянии разброда, во многом напоминающем нынешнее положение европейских лидеров, и не могут сформулировать единый курс. Их проигрыш не в последнюю очередь был связан с тем, что партия сильно сместилась влево и позволила радикальным фигурам стать своими представителями. Чтобы вернуть поддержку избирателей и доноров, нужно двигаться к центру и говорить в унисон. Этого до сих пор не происходит — самые громкие заявления по-прежнему звучат с радикального левого фланга, что настораживает центристов. Последние данные показывают: даже доноры, негативно относящиеся к Трампу, придерживают средства, не понимая, на что именно они будут потрачены демократами.

С чем связан быстрый отказ от программ DEI в крупных американских корпорациях

На бизнес во времена Байдена шло серьезное давление. Контролируя госаппарат, всегда можно создать проблемы даже частным компаниям — от налоговых проверок до обвинений в дискриминации определенных групп потребителей или сотрудников.

Сейчас ситуация развернулась на 180 градусов. Те корпорации, которые продолжают проводить политику DEI (как, например, Costco), рискуют столкнуться с проверками иммиграционной и налоговой служб. Частный бизнес следует фарватеру доминирующей политики. Раньше корпорации исходили из того, что курс на разнообразие — это надолго, но теперь они рады играть по новым правилам.

Все это ведет к еще более жесткому разделению на уровне штатов. В республиканских будет усиливаться отказ от прежней политики, тогда как демократические попытаются ее сохранить. Это приведет к переезду бизнесов, общественных организаций и даже населения. Уже сейчас наблюдается значительный приток мигрантов из демократической Калифорнии в тот же республиканский Нэшвилл, штат Тенесси, где живу я, то же самое происходит во Флориде и других южных штатах. И наоборот — люди с последовательными либеральными взглядами стремятся переехать на западное или северо-восточное побережье.

---

Мнение автора может не совпадать с мнением редакции