Бывший президент США Дональд Трамп вскоре должен предстать перед судом по делу о нецелевом расходовании средств на президентскую кампанию 2016 года. Предполагается, что его адвокат Майкл Коэн передал $130 тыс. из фонда кампании экс-порнозвезде Сторми Дэниелс (Стефани Клиффорд) за ее молчание о сексуальной связи с Трампом. Бывший президент уже говорил, что его возможно арестуют. Трамп остается выразителем чаяний существенной части американских консерваторов, и судебное разбирательство в отношении него еще больше раскалывает американское общество. Профессор политологии Университета штата Теннесси (США) Андрей Коробков рассказал RTVI об исторических корнях разногласий в американском обществе, а также о том, возможна ли сейчас гражданская война в США.
Андрей Коробков — профессор политологии Университета штата Теннесси (США), эксперт Российского совета по международным делам (РСМД), доктор экономических наук, доктор философии, политологии.
Было ли основной целью гражданской войны в США освобождение рабов
Для большинства, особенно политиков на Севере, это был вопрос изменения экономической системы на Юге. Они вовсе не мыслили эту ситуацию в идеалистических тонах. Да, они считали, что рабовладение нужно отменить, но не потому, что это плохо, а просто потому, что оно и экономически, и политически являлось гирей на ногах страны.
Стоит вспомнить, что Соединенные Штаты возникли в 1776-м году как конфедерация, когда большая часть власти принадлежала 13 штатам, а федеральному правительству предоставлялись очень ограниченные властные полномочия.
Кстати, обычно говорят, что Джордж Вашингтон — это первый американский президент. На самом деле он не первый, не второй, и даже не третий. Дело в том, что первоначально был федеральный президент, имени которого не помнят даже большинство историков. В те времена они избирались на год.
Когда стало понятно, что эта система абсолютно неработоспособна, была написана современная Конституция, вступившая в силу в 1789-м году, и проведены выборы президента. Но тем не менее страна оставалась расколотой. Существовал баланс между северными Штатами, где рабовладение не было разрешено, и южными Штатами, где оно разрешалось, и больше того, было основой экономической и политической систем.
В течение долгого времени после этого Америка развивалась по принципу паритета и консенсуса. Если к США прибавлялся северный штат, то должен был прибавиться и южный, чтобы общий баланс сил в Конгрессе оставался примерно одинаковым. Но все же постепенно количество «северных» по своей сути штатов стало расти быстрее. Помимо этого шло углубление разрыва между экономическими системами северных и южных штатов.
Если даже сейчас вы приедете на Юг и посмотрите на старые здания, постройки, то увидите картину, которая страшно напомнит вам крепостничество в России. Далеко друг от друга разбросаны усадьбы рабовладельческих хозяйств. Вокруг них были деревеньки рабов. Даже среди белых существовал колоссальный разрыв между богатыми и бедными, что видно по структуре городов. На Севере же чаше встречаются города североевропейского типа, где такого колоссального разрыва не было и был довольно крупный средний класс.
Таким образом возникла ситуация, когда Юг имел очень мало крупных городов (крупнейшими были Новый Орлеан и Мемфис) и массу маленьких поселений. Север же развивался как Северная Европа. Росли города, развивалась промышленность, торговля. Получалось, что в одном государстве существуют две абсолютно разных страны, две разные экономические системы, две системы отношений с внешним миром.
Юг экспортировал очень много сырья. Север хотел получить это сырье от Юга и не хотел, чтобы оно уходило в Европу. Трения росли. Север начал говорить о необходимости избавления от рабовладения, о недопустимости существования двух экономических систем в одной стране. А Юг сначала требовал соблюдения паритета, а потом сказал, что, мол, знаете, ребята, нам с вами не по пути. Мы вас не трогаем, делайте, что хотите, но мы уходим и создаем свою Конфедерацию южных штатов. И когда Север отказался идти на какой бы то ни было компромисс или отпустить Юг, началась гражданская война.
Она началась из-за трех основных вопросов. Первый — это права штатов, ключевой конституционный вопрос. Второй — это будущее экономической системы. И только третьим было рабовладение.
В начале войны Линкольн говорил о том, что в тех штатах, которые не подчинятся правительству Конфедерации, мы отменим рабовладение. То есть не вообще во всех, а именно в тех, которые сопротивляются. И только потом, как говорил Горбачев, «процесс пошел». В 1862-м году, через год после начала гражданской войны, Линкольн объявляет о том, что рабство будет отменено в целом.
Память об этой войне жива по сей день. Обе стороны начали применять тактику войны XX века: прямые атаки на города, создавали концлагеря, жестко подавляли гражданское население. Поскольку Север победил и оккупировал Юг, там эта память хранится гораздо бережнее. Память проигравших, память о том, что было сделано, какие города были полностью сожжены — например, Атланта. Большинство же северян и не помнят и не хотят знать об этом.
Понимали ли американцы, зачем нужна эта война, и хотели ли воевать
Правительства приказывали людям идти воевать, но те не чувствовали, что другая сторона — враг. Очень многие считали, что если политики хотят менять экономическую систему — пусть сами и меняют, мы-то тут при чем?
Было много парадоксов. Например, главнокомандующий армией Юга генерал Роберт Ли полагал, что он должен в принципе служить власти. Он не хотел гражданской войны, но одновременно как классический военный старой закалки мыслил себя прежде всего гражданином штата Вирджиния, а не Соединенных Штатов Америки.
И когда Вирджиния стала частью Конфедерации, он подчинился и возглавил армию конфедератов. При этом сам Ли был против войны и против ухода южных штатов. Были и многочисленные обратные случаи, когда федеральные генералы участвовали в войне, хотя этого делать не хотели.
Гражданская война всегда более жестока. Она ведет к распаду многих отношений, в том числе семей. И, конечно, запоминается надолго. Мы это знаем по своей истории. В Штатах временной лаг гораздо больше — 160 лет. И все равно для коренных южан война остается очень болезненным вопросом.
Сейчас все эти трения это очень резко обострилась в связи с тем, что идет пересмотр отношений между расами, различными группами в американском обществе. Либеральные активисты требуют и пересмотра истории, в том числе и официальной, в учебниках. Идет уничтожение памятников южным политическим деятелям, генералам. Часто северяне приезжают на Юг и устраивают манифестации. И, естественно, это вызывает новые стычки и сеет новую неприязнь среди разных групп населения.
Почему на Юге, в отличие от Севера, более бережно хранят память о гражданской войне
Первоначально Север совершенно откровенно сказал, что он оккупирует Юг. Местные элиты были лишены гражданских прав, Многие отправились в тюрьмы. Были назначены, а не избраны новые члены Конгресса. Многие из них были черными, что, конечно, воспринималось на бывшем рабовладельческом Юге как двойное оскорбление.
Однако скоро северные элиты пришли к выводу, что нужно договариваться. И начался период, который называют «реконструкцией», когда, по сути дела, Югу было сказано, что его просто заставят быть частью федеральной системы. Заставят воспринять северные правила игры, но после этого оставят в покое. Да, формально теперь все равны, но вы при этом можете ограничить права черного населения. Они не будут реально участвовать в выборах, и вы можете устанавливать свои порядки.
Поэтому уже меньше, чем через поколение началось восстановление южной версии исторической памяти. Появились памятники, появились многочисленные мемориалы. И на Юге, конечно, это все гораздо больше выражено, чем на Севере.
Этот процесс шел в течение порядка ста лет. И только начало кампании за гражданские права в конце 50-х — начале 60-х годов прошлого века нанесло очень серьезный удар по позициям Юга. Усилилось федеральное правительство, в школах и других заведениях была проведена насильственная десегрегация.
Тем не менее многие афроамериканцы продолжали покидать Юг. Не только из-за продолжающегося неравенства, но и потому, что просто искали работу. А Север в течение очень долгого времени развивался за счет южных ресурсов. Развитие же южной экономики продолжало быть однобоким.
Так что по сути Юг в течение долгого времени был превращен в сырьевой придаток Севера.
Интересно, что сейчас идет наоборот массированный отток как населения в целом, так и элит, и денег, и современных производств во многие южные штаты. Например, эквивалент Силиконовой долины возникает в Северной Каролине. Отток идет во Флориду в целом и в такие города, как Шарлотт, Нэшвилл, Атланту. В Техасе — в Хьюстон, Даллас, Остин.
Этот процесс очень заметен, и он связан со многими факторами. В частности, с значительным удешевлением использования кондиционеров, с тем, что очень многие люди получили возможность работать на удаленке. Зачем вам тогда сидеть в Чикаго или Нью-Йорке, сталкиваться с очень высокими налогами, малоприятным климатом, бесконечным регулированием со стороны местных правительств, когда вы можете прекрасно себя чувствовать, скажем, на Палм-Бич. Где будет солнце круглый год, тепло и очень низкая преступность.
Насколько живой сейчас остается память о конфликте Севера с Югом
Если вы говорите с коренным южанином, то он прекрасно знает родословную своих предков, кто в каком полку служил, в буквальном смысле. Не в шутку знает и историю этого полка. Есть огромное количество мемориальных парков, — в том числе у меня в городе их несколько.
Там не просто находится какая-то охраняемая территория, а установлены пушки, показано, кто и где наступал, кто отступал. Очень популярны исторические реконструкции битв, в которых участвует огромное количество людей. Поэтому для США гражданская война продолжает оставаться очень большим и болезненным вопросом.
Как я уже говорил, по различным причинам после войны население ринулось на Север. В том числе и потому, что чернокожие получили свободу, но не получили ни земли, ни денег, — в отличие от, скажем, крепостных в России, которые получили хоть что-то. Они уезжали в крупнейшие промышленные города в поисках работы и более стабильного положения, в том числе политического.
А сейчас идет обратный процесс. Население массово уезжает как с севера, с запада, так и из таких штатов, как Калифорния, Орегон и Вашингтон, на Юг и иногда на Средний Запад. То есть, грубо говоря, из либеральных в республиканские штаты.
Помимо этого, главным сейчас для США является тот факт, что белые, которые всегда составляли абсолютное большинство населения в Америке, к 2045-му году перестанут им быть. Резко растет доля испаноязычных, азиатов. Доля черных остается стабильной, около 13-14% населения.
Естественно, когда структура общества меняется, и большинство начинают составлять люди, предков которых тут не было во время гражданской войны, то и отношение к истории в целом, и отношение к войне будет меняться. Но для коренных южан конкретно оно будет именно таким, и эта память будет оставаться трагичной.
Возможен ли в Америке новый конфликт такого масштаба
Мы видим, что трения в обществе растут, раскалывается как оно само, так и страна. По сути дела, американское государство состоит сейчас из двух стран. Есть более либеральная группа штатов, которые в основном растянуты по побережьям. И есть группа штатов Среднего Запада, вся середина и Юго-Восток США, который включает в себя и Техас.
Первая группа управляется демократами, и там среди элит гораздо больше представлены меньшинства. Вторая группа гораздо более консервативная, религиозная, отстаивающая традиционные ценности и крайне негативно относящаяся к роли федерального правительства в частности и властей в целом. И поэтому в этих штатах гораздо меньше регулирования, там ниже налоги. Среди их элит продолжают доминировать белые христиане.
В первой группе штатов высокая доля регулирования, гораздо выше налоги, гораздо сильнее перераспределительные функции власти и при этом существенно больше представителей меньшинств в правительствах и элитах.
В Америке, несомненно, есть очень мощные механизмы, которые созданы для того, чтобы предотвратить новый гражданский конфликт. Они не сработали только один раз, когда была гражданская война. И до настоящего времени были два очень сложных конфликта, развития которых удалось избежать, потому что элиты пошли на сделку.
Первый раз — это Рузвельт и его программа в 1933-м году. Второй раз — начало 60-х, когда опять в стране были проведены очень глубокие реформы.
В начале 30-х Америка нуждалась в экономических преобразованиях. В это время были созданы пенсионные структуры, структуры медицинской помощи для неимущих и пожилых. В 60-е же была реализована программа гражданских прав, когда меньшинства не на бумаге, а на практике уравняли в правах. При этом им дали еще и дополнительные привилегии — прежде всего, так называемую программу позитивного действия, приоритетных условий для меньшинств.
Нынешняя ситуация тоже сложна. Как я уже говорил, те группы, которые создавали США, белые христиане, теряют свое абсолютное большинство и сильно нервничают по этому поводу.
К тому же идет пересмотр многих правил игры. Те вещи, которые были абсолютным табу в Америке во время холодной войны, сейчас начинают реально обсуждаться. Тогда заявить о своей симпатии марксистским идеям широкомасштабного перераспределения благ как между социальными, так и другими группами, было невозможно. Вы стали бы врагом нации. А сейчас в Конгрессе есть социалисты. В Сенате сидят социалисты, которые требуют введения мощных социальных пакетов.
Это, конечно, колоссальная перемена, реструктуризация, особенно для представителей старших поколений. Все это накладывается на то, что идет стремительное изменение этнической и расовой структуры населения. В каких-то штатах этнические меньшинства уже стали большинством.
Историческое большинство чувствует себя весьма некомфортно в этих условиях. Поэтому появляются такие популистские фигуры, как Дональд Трамп, который, по сути дела, передал в 2016-м году белым иносказательный сигнал: я вас защищу. Я обеспечу сохранение вами лидирующих позиций в американской политике и экономике.
Защищены ли США от масштабного внутреннего вооруженного конфликта
Думаю, что такой конфликт маловероятен. Но, тем не менее, сказать, что это невозможно, нельзя. Надо помнить, что в США на руках у 330-миллионного населения находится 400 миллионов стволов. То есть больше, чем по одному в среднем на человека. При этом в реальности оружие есть у порядка 40% семей. То есть большинство все-таки оружия не имеет. Но те, кто имеют, обычно имеют не один, а два, три, четыре, а иногда десятки стволов.
Естественно, это создает определенную проблему и напряжение в обществе. Причем, прежде всего это оружие находится на Юге и на Среднем Западе. И эти люди не имеют ни малейшего желания отдавать его. Они считают, что это гарантия их безопасности не столько от преступников, сколько от правительства как такового.
Многие не учитывают то, что разрешение на свободное ношение оружия, которое дает вторая поправка к Конституции, подразумевает прежде всего право населения на защиту от произвола власти.
И поэтому даже для тех, у кого этого оружия нет, она часто воспринимается как поправка, гарантирующая основные гражданские права. Поэтому забрать у американцев это право почти невозможно. Сама такая попытка могла бы привести к вооруженному конфликту.
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции