Интервью с Юрием Стояновым — о женских ролях, новом проекте «Артист с большой дороги», феминитивах и «Слове пацана»

Актер Юрий Стоянов рассказал в интервью RTVI о работе над женскими персонажами в кино, поделился мнением о феминитивах, женском юморе, «Слове пацана. Кровь на асфальте» и ремейках.

Юрий Стоянов
актер

В новом сериале «Артист с большой дороги», который 29 февраля выходит в онлайн-кинотеатрах WINK и START, вы играете человека, который в какой-то момент переодевается в женщину и становится няней для собственных внуков. В «Городке» вы часто играли комедийных героинь. Как относитесь к женским ролям мужчин в кино и не всегда позитивному вниманию, которое последнее время получают некоторые фильмы и спектакли с такими персонажами?

Я бы все-таки отдельно рассматривал каждую конкретную историю. Я всегда встречал только эмпатию по отношению к моим женским персонажам. Зрители видели, что в этом нет никакого «трансвестизма». Зрителей вообще тяжело обмануть. Зритель может не знать, как сказать, может не сформулировать, но чувствует зритель, как правило, верно.

В «Городке» мой партнер Илья Олейников женщин не играл, он был человеком, которому категорически нельзя было сбривать усы. И, если бы на заре появления нашей программы в начале девяностых, я этого не делал, то мы лишили бы себя огромного пласта юмора, который называется «Мужчина и женщина». Третьего человека мы брать не хотели в нашу компанию. Было принципиально, что это программа двух людей. Значит, один из нас (тут очень важное слово будет сейчас) вынужден был играть женщин, и у него это получалось. Если вы думаете, что актеру нравится надевать чулки и бюстгальтер, то это не так. Для меня это была еще одна роль, еще одна профессиональная задача, в которой, кстати, есть вековая профессиональная традиция.

Роль няни в «Артисте с большой дороги» это продолжение такой мировой кинотрадиции: Олег Табаков в «Мэри Поппинс, до свидания», Дастин Хоффман в «Тутси», Калягин в «Здравствуйте, я ваша тетя» и так далее. Важно сказать, что мой герой — это не мужчина, который хочет быть женщиной, это мужчина, который вынужден в силу драматичных обстоятельств переодеться и сыграть роль няни. Для него это единственная возможность попасть в дом и семью своего сына и остаться неузнанным. Это жанровый сериал, в нем очень много и смешного, и грустного. И у героя нет другого выхода.

Мой персонаж — и вор, и артист поневоле, по своей профессии он не массовик-затейник. Так сложились его обстоятельства и судьба. И вот такого очень доброго человека в очень непростых обстоятельствах я играю. Кроме того, нужно было работать с детьми, маленькими артистами, а они очень чувствуют фальшь. И если ты будешь неискренним, они будут плохо играть, потому что по своей сути не приемлют лжи в игре. Все должно быть по-честному.

Считаете ли вы, что сегодня на артистов оказывается общественное давление? За каждым их действием следят в соцсетях, их фото и видео могут вызвать резонанс, как это было с «почти голой» вечеринкой…

То есть проблема в том, что история получила развитие, что это выложили и случился скандал? Или в том, что такая вечеринка была?

Конечно, приходится иногда жить с оглядкой на соцсети и интернет. Вы же знаете, что есть большое количество плохих журналистов, вторичных сайтов, людей, которые присвоили себе профессию блогеров, обозревателей, комментаторов и так далее. Вот я, например, дал вам интервью, вы его опубликуете, но есть люди, которые будут искать внутри него буквально строку, интерпретировать, а потом появятся перепечатки с другим названием вашей же статьи и вырванными цитатами.

Если ты привык быть искренним человеком, то твоя искренность становится под прицелом самоцензуры, потому что знаешь, что потом это в интернет-пространстве появится. Поэтому тут надо думать! Мозг приходится включать чаще, чем хочется, хотя, по идее, он должен быть включен постоянно [смеется].

Сегодня в киноиндустрии появляется все больше женщин-режиссеров, женщин-операторов, при этом в медиаполе продолжается дискуссия об использовании феминитивов. Хочу спросить у вас, как у опытного актера, который часто работает на съемочной площадке, как вы относитесь к таким феминитивам как «режиссерка», «операторка»?

Я приветствую двумя руками появление большого количества женщин в том числе в довольно редких для них профессиях в кино, — например, женщин-операторов. Мне посчастливилось дважды работать с потрясающими операторами-женщинами. Вы знаете, какой процент во ВГИКе сейчас на операторском факультете девочек? Такого не было никогда. Или посмотрите женский стендап! Ведь это прорыв настоящий. Это совершенно потрясающее явление в авторском юморе, где раньше, как правило, женщинам не было места. Они являются авторами своих текстов, потому что стендап — это всегда про себя, про пережитое. Эти женщины принесли этот огромный пласт жизни на сцену под собственным углом зрения, с таким невероятным чувством юмора. Я это приветствую невероятно! Мне это просто безумно нравится! Правда, это очень смешно и талантливо.

Так и в женской режиссуре. Поэтому деления для меня не существует. Но слово «операторка» или «режиссерка» — не знаю… Я бы обратился в Пушкинский дом, в Институт русского языка и спросил, как эти инициативы работают с точки зрения русского языка — корректны они или нет? Есть же слова «художница», «поэтесса» или «актриса».

Сегодня некоторые российские сериалы обсуждаются так же громко, как раньше «Игру престолов». Только в декабре все говорили о «Слове пацана. Кровь на асфальте». Как вы думаете, с чем связана феноменальная популярности этого сериала?

Если бы «Слово пацана» был плохим, бездарным сериалом, то его бы никто не обсуждал. Во-первых, это сделано очень большим режиссером, которым является Жора Крыжовников, и это сделано очень сильно. Схвачен очень точно болевой момент. Когда в этом есть много правды, тогда это получает отклик. «Слово пацана» — своеобразное явление, безусловно: потому что это мощный, большой, правдивый, прекрасно сыгранный сериал, блестящая работа.

Кроме того, «Слово пацана» — оригинальный сериал…

Сейчас в России нам грех жаловаться на качественные оригинальные сериалы, когда это не ремейки, когда это не переписанные форматы западных шоу. Оригинальных проектов много, много сильных, уровень довольно высокий. И благодаря режиссеркам и операторкам в том числе! [смеется]

Как вы считаете, насколько проблема ремейков стоит остро для российских фильмов?

Это известный факт совершенно. Мой товарищ, замечательный продюсер, как-то промониторил все, что выходило серьезного в кино, — не только у нас, вообще в мире. И выяснилось, что количество оригинальных сценариев (когда все с нуля сделано) можно по пальцам двух рук посчитать! Я был потрясен! Эта проблема, конечно, не наша, это общая проблема. Я даже скажу, что за рубежом она более серьезная.

Кто сейчас знает, например, про фильм «Запах женщины», в котором играл Витторио Гассман? И только потом появился знаменитый фильм с Аль Пачино. Никто не знает! А я рекомендовал бы вам посмотреть первую версию — итальянскую. Это потрясающе пронзительный фильм. Этому примеру лет 50, наверное.

Сейчас как раз скоро начнутся съемки нового «Гарри Поттера»!

Вы знаете, я спокойно отношусь к «Гарри Поттеру». Детям эта франшиза нравилась и многим взрослым тоже. Наверное, авторы хотят добавить туда технологий побольше сегодняшних, поскольку они там предполагаются и они там очень важны. Ну, посмотрим.

Сериал «Артист с большой дороги», где вы исполнили главную роль, вдохновлялся фильмом «Миссис Даутфайр»?

Вообще слово «референс», конечно, сейчас доминирует. Ни одна заявка на фильм не обходит это слово. Как я это называю, знаете, когда встретились два фильма, провели ночь и появился третий. Я думаю, что «Артисту с большой дороги» ближе все-таки «Тутси» — не по сюжету, а по приему, когда человек вынужден… Влюбленный же человек, влюбленный в эту женщину! Он становится ее подругой. Как это сделано блистательно было! Вы знаете, я читал, начиная от заявок, все, что связано с сериалом «Артист с большой дороги» — не было там указано такого референса, я бы вам сказал, поверьте.

А вы смотрели фильм «Миссис Даутфайр»? Сюжеты работ очень схожи: в картине с Робином Уильямсом главный герой также не может вернуться к себе домой и видеться со своими же детьми, поэтому притворяется их няней.

Вы знаете, я не смотрел его, но таких сюжетов довольно много, потому что вообще в теории драматургии — также, как в музыке, семь нот: до, ре, ми, фа, соль, ля, си. Можно добавить еще «до» через октаву. У «Ромео и Джульетты» много повторов, как вы считаете? Невероятное количество! Как и у «Гамлета». То есть любой человек, не принимающий среду, в которой он живет, он, получается, Гамлет? И мы будем говорить, что мы переписали «Гамлета». То, что вы сказали, звучит очень похоже. Хотя как может отец прийти к собственным детям, которые его хорошо знают, в образе няни, как надо сыграть это, — я себе даже не очень представляю.

Робин Уильямс был талантливым артистом!

Он великий актер, потрясающий. Но мы говорим о Стоянове [улыбается].

Можете рассказать, чем вы вдохновлялись при подготовке к съемкам «Артиста с большой дороги» и как вы готовились к роли?

В основе всего, что делаешь, работая над ролью, всегда есть один вопрос, который ты задаешь себе: «Что общего у меня (лично у меня и ни у кого другого) с тем, кого я играю?».

Вдохновляются чем? Во-первых, своим профессиональным опытом. Внутренние референсы тоже имеют право быть, личные. Во-вторых, тем, как бы ты вел себя в этих обстоятельствах. Это две простые вещи. А дальше включается ахматовская фраза: «Когда б вы знали, из какого сора растут стихи, не ведая стыда…». Это уже внутренние вопросы ремесла, технологии, вдохновения, всего остального. И коллектива! Кино это коллективная история — с плохим режиссером каши не сваришь, и с монтажерами, и партнерами. А здесь как-то все срасталось. Мне нравится эта история, правда, я боюсь давать какие-то эпитеты, но мне кажется, что там кое-что получилось у меня. И у всех.