«Мы как бы подсматриваем из-за угла». Художник Яков Хомич — об утрате прошлого, общих воспоминаниях и ожидании будущего

Выставка художника Якова Хомича «Мир Хейли», позволяющая взглянуть на мир глазами девочки Хейли, открылась в московской галерее ART&BRUT. Представленные на выставке работы показывают, как сила воображения позволяет вдохнуть жизнь в интерьер и предметы быта, придавая им особый, личный смысл. Хомич рассказал в интервью RTVI о том, что может поведать квартира о своем владельце, в чем разница между обычным и цифровым пространством и почему иногда важно возвращаться в детство.

Яков Хомич
Художник и сценограф

-Ваша выставка «Мир Хейли» позволяет зрителям взглянуть на мир детскими глазами. Согласны ли вы с мнением, что за последние сто лет наметился некий кризис понятия «взрослый»? Или ощущение беспомощности преследовало людей на протяжении всей нашей истории?

-Я пытался показать зрителю мир глазами ребенка, который переживает много сложных ситуаций. Он пытается объяснить их себе, успокоиться, найти ответы на вопросы и пережить эти ситуации. На работах это выражается в игре, в деталях интерьера и в других мелочах — все это инструменты, доступные ребенку. У него еще недостаточно опыта, чтобы поговорить с самим собой или сходить к психологу, этого он пока не умеет. Но он также часто сталкивается с внешним миром, конфликтными и тяжелыми ситуациями, как и взрослые.

Дети переживают такие ситуации своими способами. Во многих картинах здесь представлены сюжеты, которые можно додумать. Что произошло в семье, в доме, где живет этот ребенок и как он справляется или пытается справиться. Может быть, у него не получается. Очень часто в картинах появляется образ огня, как символ домашнего очага и безвозвратной потери: утраты прошлого, старого дома, семьи.

Про кризис понятия «взрослый» — я понимаю, о чем говорите. Часто слышу от своих друзей, что они не чувствуют себя взрослыми. Но я честно никогда не понимал, что это значит до конца, потому что человек сталкивается с ситуациями, когда приходится решать, нести ответственность. Это ли делает людей взрослыми? Возможно, отчасти, но я не считаю, что такие решения даются просто будущим школьникам или уже старцам. Каждое решение довольно тяжелый процесс, за который нужно нести ответственность.

Будучи ребенком, мы больше зависим от старших. Вся эта серия передает зрителю ощущение, что многие ответы спрятаны в нашем прошлом, в нашем детстве. Ответы на вопросы о том, кто мы, откуда мы и зачем мы. Если знаешь себя, жизнь становится проще и понятнее, и ответственность за свои решения уже не так давит.

-Флобер говорил «Мадам Бовари — это я». Кто такая Хейли? Почему ее так зовут? Чувствуете ли вы с ней личную связь?

-Можно заметить, что в работах этой серии Хейли как бы постепенно взрослеет. На картинах я старался изобразить разные этапы ее взросления. На каждом из этапов возникают свои страхи, травмы, проблемы… И образ маленькой девочки здесь для меня — это та часть души, которая осталась не тронутой проблемами и мраком внешнего мира. Которая до сих пор смотрит вокруг незамутненным взглядом.

-Часто так складывается, что дети в художественных произведениях оказываются лишены возможности повзрослеть и навсегда остаются юными в нашей памяти. Что ждет Хейли?

-Я думаю, Хейли все же повзрослела в этих работах. Где-то мы видим ее ещё совсем карапузом, где-то она уже нарядилась в свое голубое платье и вот-вот пойдет на выпускной. Но как я уже сказал, Хейли — это нетронутая, светлая часть нашей души. Хочется верить, что такая частичка души останется с нами навсегда и не взрослеет.

-Один из ключевых конфликтов в истории человечества — между индивидуализмом и коллективизмом. Можно ли сказать, что ваша работа в представляет собой критику коллективистской модели?

-Когда я работал на серией, я честно говоря не думал такими критериями от слова совсем. Я распоряжался, скорее, другими вещами. Возможно, я не до конца понимаю, что значит «критика коллективистской модели», но пожалуй, в своих картинах я ее абсолютно не вижу. Скорее наоборот, я пытался изобразить какое-то общее прошлое. Наши общие детские страхи, счастливые моменты. Какие-то общие воспоминания в условном пространстве. Такое условное коллективное прошлое, из которого, естественно, каждый уже вырастает в индивидуума, в сформированную уникальную личность.

Но при этом остается много моментов, которые объединяют людей. Общих образов, знакомых и близких каждому. И мне интересно, как из общего культурного слоя, из каких-то вещей, которые мы все слышали, видели, представляли, будучи детьми, мы вырастаем в таких разных людей.

Конечно, с течением лет многое меняется, люди часто обманывают сами себя, но в этом случае я, конечно, доверяю больше детям и верю в детей намного больше. Дети не будут врать. И в первую очередь они не будут врать сами себе. Именно поэтому, мне кажется, нужно чаще возвращаться вот в это время

-Мы стремимся оживить цифровое пространство так же, как пытаемся вдохнуть жизнь в наши дома. Есть ли для вас разница между необжитой квартирой и «бездушным» цифровым пространством? В чем она заключается?

-Не совсем согласен с тем, что люди оживляют цифровое пространство: мы же изначально живые. Разве можно сделать цифровое пространство по-настоящему живым? Если пофантазировать, я представляю образ цифрового пространства — вот этот мир соцсетей со своими законами, где люди могут спокойно общаться друг с другом, находясь в разных точках мира — я его представляю как огромный-огромный стеклянный дом из антиутопии.

У него стеклянные стены, стеклянный потолок, стеклянный пол. Люди видят друг друга 24 часа в сутки, никуда не спрячешься, разве что шторку закроешь переодеться. И в таком пространстве, когда ты у всех на виду, многие пытаются выглядеть и быть не теми людьми, которыми они являются на самом деле. Трусы становятся смельчаками. Аморальные люди надевают рясы, становятся благородными, изображают святош, глупцы становятся экспертами. Необжитая квартира — это одно, а цифровое пространство — это отдельный мир со своими законами.

-Обратная сторона цифрового пространства — природа, перенасыщенная «чужой» жизнью. Можно ли сказать, что вырубая леса ради строительства городов, человечество стремится самоидентифицироваться, как бы «срезая» с лица Земли все лишнее?

-Не думаю, что вырубка лесов это самоидентификация человечества. Нас становится все больше, нам нужно больше ресурсов, больше места для жизни. Мы не птицы, мы не можем селиться на деревьях.

Про перенасыщение чужой жизнью: нас ведь никто не заставляет смотреть на другую жизнь. Глобально я правда не вижу ничего плохого соцсетях, оттуда очень много хорошего можно взять, если есть желание.

-Возможен ли ответ на вопрос что делает человека — человеком? И если нет — почему мы упорно ищем ответ?

-Как кто-то сказал: человеком мало родиться, им, конечно, нужно стать. И чтобы стать человеком, нужно очень хорошо постараться.

Отвечу как Конфуций. Не желайте и не делайте другим то, что не желаете себе. Наверное, все просто здесь, и не нужно мудрить. А если вы хотите ответить себе на вопрос, кто я такой, и чем я хочу заниматься в этой жизни, то, опять же, наверное, стоит заглянуть в свое прошлое, в свое детство. Чем вы увлекались в детстве, что вас по-настоящему привлекало? Может попробовать опять заняться этим в виде хобби, например, или это может стать полноценной работой.

Жизнь одна, она короткая, и, конечно, не нужно тратить ее на вещи, которые вас не радуют, которые, занимаясь которыми, после вас ничего не останется. Я не вижу в этом большого смысла.

-Одна из картин на выставке, «Кукушка», посвящена ощущению заброшенности. Кто та «кукушка», которая оставила нас в чужом доме? И кто тот чужак, который построил этот дом?

-Вообще, работа «Кукушка» не посвящена заброшенности, она скорее посвящена какому-то ожиданию, ожиданию чего-то. Девочка сидит у окна, за шторкой спрятано ее лицо, и она явно чего-то ждет. Или кого-то, что немаловажно. Может быть, это отец, возвращающийся с работы. Может быть, это какой-то ее друг. Может быть, это еще кто-то. А может быть, это какое-то событие, которого она ждала целые сутки, и вот наконец-то час приближается.

Я сам не знаю, чего она ждет. Я за эту шторку, так же как и вы, заглянуть не смог. Вообще образ кукушки, конечно, всем известный. Что он означает? Очень сильный символ. Сама птица, ассоциирующаяся со временем, со скоротечностью жизни, наверное. С зыбкостью времени. Но вот вы тут задаете вопрос, кто та кукушка, которая оставила нас в чужом доме.

Действительно, может быть, эта девочка находится вовсе не в своем доме? Я не знаю ответа на этот вопрос, честно. Возможно, это сон, возможно, это какое-то воспоминание этой девочки. А возможно, мы как зрители наблюдаем со стороны эту картину. Знаете, нам удалось заглянуть за дверь на несколько мгновений. Мне, да? И я успел запечатлеть этот образ. Но что она ждет, кто эта девочка, я честно сам не знаю. Единственная деталь, которую я подметил, это разбросанные куклы на полу и настенные часы, собственно, с кукушкой.

-В вашей работе вы обращаетесь к символическим образам, к условности. Но сама геометрическая конструкция квартиры представляет собой «условное», «символическое» пространство быта. В какой момент условность и символизм перестают работать на нас и оборачиваются голой бетонной стеной?

-Вы знаете, квартира отражает и может многое рассказать о тех людях, которые в ней живут или жили. Все детали — от цвета обоев до количества вещей на полках. Любая деталь может рассказать о владельце, который находился, например, до вас в этой квартире. Чем он жил, чем он интересовался и так далее, и так далее.

Но пожалуй, есть квартиры, которые изначально пустые. Туда заезжает, скажем, пустой человек без цели без желаний, без какой-то любви, без потенции к этой жизни и, естественно, после себя он ничего не оставит. Все равно — какой-то след одиночества будет прослеживаться в этих стенах. И люди, которые заедут после, например, это почувствуют.

Дома, квартиры — это как слепок жизни, чужой жизни. И на самом деле это очень-очень нелегко — входить в чужой дом. Для меня, по крайней мере, всегда было непросто. Особенно пустой дом — ты видишь чью-то жизнь, но при этом как будто у тебя нет никакого права в эту жизнь вторгаться, что ли. Изучать ее — всегда очень волнительно. Мы как бы подсматриваем из-за угла, из-за приоткрытой шторки, приоткрытой двери. В какую-то чужую жизнь.

-Какой или какие экспонаты выставки вам особенно дороги?

-Меня нередко об этом спрашивают, но честно: не могу выделить любимые работы. Я помню, как я работал над каждой из них, и даже небольшая графика 10 на 15 сантиметров — это очень важные ключики и пазлы всего моего творческого пути. Каждой работе я посвятил много времени, мыслей и переживаний.

Через каждую свою работу я ищу что-то, что я как будто однажды потерял. Все они дороги мне.