«Постцифровая фобия»: Сергей Бугаев-Африка о фиджитал-арте, «Черном квадрате» и цифровом мире

В VS Gallery продолжается выставка Symbiosis. Vol. 1, где представлены работы скульптора Данила Карамушкина, цифрового художника Рината Абдрахманова (Rinatto l’bank) и легенда российской арт-сцены Сергей Бугаев-Африка. Вместе они исследуют тему космизма через призму искусственного интеллекта и наследия русского авангарда, отсылая к философским трудам Казимира Малевича. Сергей Бугаев-Африка рассказал RTVI, в чем принципиальная разница между фиджитал-артом и другими формами современного искусства, что объединяет философские идеи, прогресс и живопись.

Сергей Бугаев-Африка
Художник

Почему вы приняли решение поучаствовать в фиджитал-арт-проекте?

Появление цифровой реальности, к сожалению, осталось для многих незамеченным. Но те, кто уловил появление новых форм, типов взаимодействия, обратили внимание, что центром нового является цифра. На наших глазах цифры превратились в полноценный ландшафт, который формирует не только изображения, движущиеся образы на экранах, но и трехмерные объекты. В их число также входят здания, построенные при помощи 3D-принтеров, и все те структуры, которые сопутствуют жизненному циклу антропоидов.

Завершение антропоцена буквально ввергает меня в цифровую реальность, развитие которой можно сравнить с разрастанием грибницы. Я как будто специально стараюсь цепляться за эту идею, так как мои любимые друзья, коллеги, учителя — Сергей Курехин и Джон Кейдж — тоже вели отсчет всего живого именно от грибов. Поэтому радуюсь появлению новых «грибных структур» и пытаюсь толкать себя в цифровую среду.

В то же время я ощущаю себя так, как староверы во времена Петра I, когда они прибегали к радикальным поступкам в противодействие новой действительности. И при этом они любили то, из-за чего их подвергали репрессиям, а именно Бога, религию. Но дело заключалось лишь в образных противоречиях, которые вызвали раскол в рамках единой русской православной церкви.

Приблизительно такой же раскол мы сегодня наблюдаем на глобальном уровне. То есть человечество разделено на согласных с тем, что цифровая реальность существует, и отрицающих ее появление. Точно так же найдется огромное количество людей, которые не верят в теорию Дарвина, но есть и те, которые полагаются на знания о последовательном эволюционном развитии. Мне нравятся и те, и другие.

Что для вас цифровое искусство? Что вас в нем привлекает?

Меня привлекает многообразие именно системы образов, которые генерируются уже не только людьми или программами, но уже и искусственным интеллектом. Мы наблюдаем начальный этап этого процесса. Когда-то наш советский мыслитель Александр Опарин высказал теорию возникновения первичного бульона. То есть возникновение такой водно-щелочной среды, в которой постепенно начали появляться аминокислоты. Мы переживаем приблизительно такой же период в связи с развитием цифровой реальности.

Сейчас закладываются основы, предтеча того, что зародится в будущем. И в этом смысле, как и у староверов, есть опасения, что такая чарующая, обволакивающая среда постепенно будет пожирать биоформы, в хорошем смысле этого слова.

А что отталкивает?

Отталкивает какой-то природный, чисто антропоидный испуг, что наши тела подвергнутся воздействию под предлогом улучшения. Данный страх всем хорошо знаком, он был многократно описан.

Это будто уже постцифровая фобия, которая постепенно перерастет в невроз.

Это отмечал в свое время профессор Виктор Самохвалов еще на ранней стадии появления игровых автоматов на примере описания ряда пациентов крымских психиатрических больниц.

Один пациент пришел в зал игровых автоматов и начал бить его металлической трубой, потому что очень любил его, ходил к нему месяцами, тратил все накопленные деньги. В результате его семья стала разрушаться. Он уже не имел средств, не мог наведываться в излюбленное место. И в конце концов, когда он приходил и видел, что на автомате играет какой-то другой человек, он испытывал абсолютно полноценную ревность. В итоге пациент был арестован за то, что разбил соответствующий объект в игровом зале.

Что вам дал опыт работы с фиджитал-художниками?

Опыт работы конкретно с художником Rinatto l’bank во всех деталях окунул меня в плоть цифрового мира, строящегося на основе криптовалютной психодинамики. Это наблюдения за людьми, которые участвуют в покупке и продаже постоянно формирующихся цифровых денежных систем. Ежедневно появляются новые типы постбиткоинов, создание которых подразумевает обретение известности биткоина.

В чем для вас принципиальное отличие между фиджитал-художниками и теми, кто использует «аналоговые» методы в создании своих произведений?

Разница заключается в следующем. Первые являются последователями одного типа восприятия окружающей нас реальности. Это реальность, наделенная какими-либо физическими параметрами. Другие используют средства для перемещения по плоскости психических, многомерных пространств.

Это очень радует — возможность проскользнуть из нашей реальности в другие. Радует именно то, что до сих пор существуют художники, которые используют в творчестве личный опыт проживания в реальном человеческом теле. Воспринимают окружающий мир при помощи зрительного аппарата. Все это позволяет выявить характеристики нового.

Здесь нужно отметить, что выставка в VS Gallery имеет непосредственное отношение к тематике русского космизма, его восприятия в рамках нашей культуры. На формирование этого восприятия повлияли наши замечательные ученые: Владимир Вернадский с его идеей ноосферы и Александр Чижевский с работами о взаимосвязи Солнца и всего происходящего на Земле. В контексте выставки мы также делаем акцент на Казимире Малевиче, который пришел к неизвестной цифровой единице и создал первый аналог байта в виде квадрата. Он и стал первым элементом строительства новой цифровой реальности.

Каким образом на выставке отражена тема космизма?

Важно отметить, что не только человечество в его многообразии этносов, государственных систем, экономических форм взаимодействия, но и искусство, и сама идея живого подвергается пересмотру. У нас нет точного определения «живого», оно также постоянно редактируется.

Все подвергается мутации на фоне красивой новой реальности, которая будет постепенно вытеснять хорошо знакомые нам объекты окружающего мира, например, животных. Речь идет не только о цифровой мутации, но также и о влиянии цифры на биоформы. Все начиналось просто и банально с улучшения размеров груди или губ, что, по-моему мнению, достигло апогея. Но это только начало. Как и лидеры цифрового мира в лице хозяев Google, Facebook* мы надеемся на улучшение не только физической формы человека, но и возможных следов его существования в виде цифрового кода. Также стоит упомянуть Билла Гейтса, который в этом контексте как раз следует по одной из центральных линий учения о русском космизме, философии Николая Федорова.

Какова роль наследия русского авангарда в современном искусстве, на ваш взгляд?

За год до смерти при описании «Черного квадрата» Малевич предрек, что эта картина — один из немногих объектов русской культуры, который станет мировым. Это произошло, несмотря на то что произведение представляет собой явление русского искусства, преемственное от иконописи и египетской традиции.

И это действительно свершилось, в связи с чем мы можем наблюдать бурное развитие древа эволюции, где из «Черного квадрата» начинают произрастать сотни, а теперь и тысячи объектов. Сначала их генерировали представители американского минимализма и тех художественных течений, которые к концу XX века превратились в целый геометрический беспредметный мир. Эти направления существуют и сегодня, однако с появлением цифровой реальности геометрические произведения прошлого века будут восприниматься как некие предтечи новых форм. Поэтому все, что развернулось на территории нашей страны между 10-ми и 20-ми годами XXI века, было попыткой технологически приблизиться к пониманию будущего.

Сегодня мы тесно взаимодействуем с австрийским архитектором Вольфом Приксом, который построил в нашей стране несколько выдающихся объектов. Все это является развитием тех пластических идей в архитектуре, которые были заложены Владимиром Татлиным в его башне III Интернационала. Связь между названием «III Интернационал», фактическим смыслом этой организации и архитектурным сооружением являются фундаментом для целого направления в современной архитектуре.

Я недавно вернулся из Севастополя, где завершается строительство Театра оперы и балета по проекту Вольфа Прикса. Также его выдающимся сооружением является стадион «СКА Арена». Он представляет собой не только крупнейшую ледовую арену в мире, но и одно из уникальнейших сооружений, однозначно является преемником маленькой башни Татлина.

Пускай нелинейная и непоследовательная, но все же эволюция меня радует и одновременно пугает. Это является, наверное, характеристикой антропоидов, которые в состоянии одновременно испытывать эту амбивалентную систему переживаний. Она, скорее всего, и будет одной из основных черт человека, который для многих является продолжением каких-то чисто механических идей.

* принадлежит Meta, деятельность которой по распространению Instagram и Facebook в России признана экстремистской и запрещена