Заслуженный артист России Вадим Казаченко стал гостем программы «Легенда» на RTVI. Музыкант рассказал о своем участии в группе «Фристайл», спорах вокруг прав на хиты и отношении к событиям на Украине.

О вкладе в популярность группы «Фристайл»

По нынешнему времени я должен рвануть рубаху на груди и сказать: «Да, это всё я!», «Если бы не я, то…». Многие люди, конечно же, так считают.

Случилось так, что на очередном повороте судьбы я приехал к родителям ненадолго в гости в Полтаву и там в порядке эксперимента по просьбе знакомых музыкантов записал три песни для альбома, который они вроде бы как готовили, магнитофонный альбом записывали.

На следующий день, рано утром ко мне в дверь звонил и стучал автор этих песен, который, придя домой и послушав то, что получилось, неожиданно вдруг почувствовал, что всё, что он записал до того (а у него уже был часовой магнитофонный альбом, но у него с этим не срасталось)… И тут вдруг вот эти три песни… И вот он: «Я целую ночь не спал. По-моему, я нашел то, что хотел найти…» В общем, я был всевозможно обласкан всякими авансами и благодарностями. Но в тот же вечер у меня вечерний поезд, я поехал работать в Москву.

Уже в январе [основатель группы «Фристайл» Анатолий Розанов] попросил меня отпроситься с работы в Москве и приехать на пару дней в Полтаву записать еще три песни. Пять из этих песен в конце концов открывали первый магнитофонный альбом группы «Фристайл».

Что сказать? Я исполнил эти песни как-то так, что это сработало. Появилась какая-то химия, что-то совместилось.

Вадим Казаченко был солистом группы «Фристайл» в 1989-1991 годах. Вместе с коллективом он исполнял, в частности, такие песни, как «Больно мне, больно» и «Желтые розы». В 1992-2001 года солистом «Фристайла» был Сергей Дубровин, вместе с группой он записал песню «Ах, какая женщина!».

Бывшие коллеги не раз обвиняли друг друга в присвоении репертуара. «Фристайл» утверждал, что Казаченко без разрешения исполняет песню «Ах, какая женщина», к создании которой не имеет отношения. Казаченко заявлял, что Дубровин поет его песни.

О гастролях с «Фристайлом» в 2003-2005 годах

Я поехал в Полтаву по просьбе какой-то из звукозаписывающих компаний. Причем эти обе компании родом из девяностых, где постоянно держат фиги в кармане друг по отношению к другу, что-то они не могли поделить из записей «Фристайла». Они вдвоем встретились со мной и попросили меня поехать уговорить Розанова, чтобы он что-то разрешил им выпускать.

Анатолий тогда не захотел обсуждать это по телефону (я позвонил ему честно, хотя до того мы с ним не разговаривали уже лет 12, наверное, ни по телефону, ни вживую). Я приехал в Полтаву, чтобы поговорить насчет записи, и он буквально сразу же сказал мне, что не хочет переиздавать эти старые записи, ему неохота, ему не нравится всё, как это звучит.

И вообще [сказал Розанов]: «Я бы это всё сейчас переделал, но этого уже всего нет… Вот когда мы с тобой расстались, я (чуть ли не сказал он) собрал все первые кассеты, на которых это было записано, <…> я их все сжег, оригиналов этих пленок больше не осталось».

​Я говорю: «Ну давай попробуем <…> У меня сейчас есть окно в гастролях, есть возможность, давай попробуем, может, написать новый альбом? Что нам? Мы уже повзрослели, делить нам нечего, у вас своя жизнь, своя работа, у меня своя жизнь, своя работа — почему бы нет?»

С этого началась вторая попытка поработать вместе. Вторая попытка оказалась опять с фигой в кармане. Через год почти, когда мы делали пробы новых записей, вдруг оказалось, что ко мне все равно есть большие претензии, что я как будто что-то забрал в их жизни, а теперь я должен работать в таких условиях, что я вроде бы как им должен.

Хотя на самом-то деле на каком-то этапе остались должны мне как минимум Анатолий Розанов, потому что я был одним, как это теперь бы называли, из акционеров его студии.

Как минимум половина моей зарплаты в ансамбле «Фристайл», может, даже и больше, уходила обратно в развитие предприятия, которое называлось «группа «Фристайл»»: на это покупалось студийное оборудование, магнитофоны, строился дом, в котором потом была студия <…> А в 1991 году, в начале 1992 года вдруг оказалось: «А что? Мы тебе ничего не должны, ты свободен, можешь идти заниматься, чем ты хочешь».

[К 2003 году] всесоюзная слава, всероссийская, всемирная слава песни «Ах, какая женщина!» уже, так сказать, «прошла» на спад. Все званые вечера закончились в 1997 или 1998 году. У группы появились гастроли, потому что организаторы концертов, с которыми я был знаком, которые помогали мне в работе, они с удовольствием отозвались на такой проект — группа «Фристайл» и Вадим Казаченко.

[Проект] просуществовал около года в более-менее безоблачном режиме, затем еще полгода штормило. Затем это всё стало стремительно рушиться, и были высказаны еще раз, так сказать, претензии, что я должен был какое-то время, чуть ли не 10 лет теперь, что-то работать, отдавать какие-то непонятные долги, которые они сами себе придумали.

О параллелях с событиями на Украине

Наблюдая, что происходило потом на Украине с 2013 года и до сегодняшнего дня, я вижу в этом совершенно прямые параллели.

Потому что всё, что случилось в этом странном «украинстве», которое насаждалось 30 лет, и особенно последние 10 лет, всё то, что внушали и внушили людям: какую-то исключительность, то, что им все должны в этом мире, и Россия им должна, и Белоруссия им должна, и те им должны — в общем, все им чего-то должны.

Вот это такая аналогия. Я в этом вижу непосредственную параллель, которую можно совершенно спокойно провести в этой истории сотрудничества с группой «Фристайл», в романтическом периоде конца 1980-х — начала 1990-х. И затем попытка помочь бывшим коллегам, которая закончилась просто претензиями: «У нас к тебе есть претензии, мы не можем их высказать и сформулировать, ты нам просто что-то должен».

Ну, а их реакцию на то, что стало происходить в феврале и в марте 2022 года, — это тоже всё ярко показывает. Потому что они люди, которые всю свою жизнь, всю свою работу, карьеру, большую, львиную часть заработков — всё это было сделано в России.

Остатки участников ансамбля «Фристайл» в марте 2022 года вышли, поставили камеру у себя в студии и, сначала пытаясь на ломаном украинском языке, потому что все равно в жизни никто никогда не говорил из них по-украински, а говорил на русском языке и пел на русском языке… Они объявили, что всё, что они делали до того, — это не считается, и весь российский народ, казахский, наверное, узбекский, — ну, в общем, все русскоязычные люди, идите вы все теперь на…

В марте 2022 года, после начала боевых действий на Украине, участники групп «Фристайл» и «Дети Фристайла» опубликовали видеообращение, в котором раскритиковали военную операцию и нецензурно выругались в адрес россиян. Казаченко, в свою очередь, поддерживает российскую военную операцию.

Об обвинениях со стороны Розанова в краже репертуара

Меня можно укорять тем, что я пел песни, которые я записал, работая с этой группой. Но, а что оставалось мне тогда делать? Я был первым исполнителем этих песен, никто в стране тогда их еще не пел. Гастроли группы «Фристайл» месяца на три были распланированы, которые либо должны были быть сорваны, отменены, либо кто-то должен был выступить на этих концертах.

Это была история 1992 года, когда я стал по просьбе организаторов концертов выезжать на эти концерты и вместо ансамбля «Фристайл» выступать. Целая процедура была перед этим: на афише должно было быть написано, зрителям должны были сообщать. Естественно, никто не мог контролировать, сообщали — не сообщали людям, что это будет только Вадим Казаченко, без группы. В общем, ни один концерт не отменился, ни одной претензии тогда не было.

Потом как-то это всё переросло в то, что родился новый мой самостоятельный проект, когда я стал петь песни и записывать их, выпускать альбомы и выступать на телевидении уже с теми песнями под именем «Вадим Казаченко».

О праве исполнять песню «Ах, какая женщина!»

До осени 2005 года я не подходил даже близко к этой песне, потому что, если говорить честно, я не чувствую с ней никакого родства. Эта песня не для меня, написанная не для меня, не в моей манере. Это не то, что лично я выбирал бы.

Осенью 2005 года нам позвонили работники аппарата губернатора Санкт-Петербурга Валентины Матвиенко. Был День матери, и по сценарию праздника, который намечался в Большом концертном зале «Октябрьский», им нужно было, чтобы кто-то спел эту песню. Человек, спевший эту песню в оригинале (Сергей Дубровин. — Прим. RTVI), жил в это время в Германии, его не было здесь, в России. У ансамбля были записи этой песни, а так просто взять микрофон, выйти и спеть это всё людям — ну, где их всех там искать?

Из уважения к Валентине Матвиенко я пошел навстречу. Я взял слова этой песни, заморочился, позвонил первому и единственному аранжировщику этой песни, спросил, нет ли у него фонограммы минусовой. Я выучил эту песню, чтобы выйти на концерте в Санкт-Петербурге осенью 2005 года и порадовать собравшихся в зале женщин, девушек в День матери.

Я спел эту песню, и всё. И что? В самом деле, некому было петь тогда эту песню живьем в стране. Вот так я и стал исполнять ее по большим праздникам.

О слухах про завершение карьеры

У нас есть такие люди, которые на том делали всю свою карьеру. Тут можно вспомнить небезызвестного Андрея Разина. Я как-то встретил на ютубе программы, которые он выпускал где-то на радио, в которых он рассказывал, что Вадим Казаченко, выпустив альбом «Ночные дожди» в 1999 году, прекратил карьеру певца, закончил работу, уехал в Соединенные Штаты Америки (…) Я думал: что, откуда это, где бралось?

В допандемийном периоде [была] мода на «Дискотеку СССР», на сборные концерты. Организаторы, допустим, часто искали Вадима Казаченко, чтобы был оригинальный исполнитель песни «Желтые розы», «Больно мне, больно», «Прощай навеки». Там, где этим занимался Андрей Разин, я не выступал никогда — там обязательно находили заменителя, который выходил и пел на концертах все эти песни.

Когда однажды мы нашли Сергея Дубровина, он сказал: «Я сделал это совершенно случайно, один раз! Меня попросили! Я больше никогда не буду этого делать! У меня есть свои альбомы, свои песни, свой репертуар…» Но дальше всё это продолжается и до сегодняшнего дня.

Это делается всё по одной простой причине. Потому что такие деятели, как Разин, половину своей жизни, половину его карьеры и всей работы — она построена на обмане. На пяти «Ласковых маях», которые могли ездить в конце 1980-х. На том, что он прессовал годами, портил нервы и жизнь Юре Шатунову.

Об обвинениях в пиаре на скандалах

Это предтеча всего инфоцыганства, которое расцвело в последние три-четыре года и буйным цветом цветет на всем нашем пространстве.

​​Мы пробовали в 2005-2006 году сотрудничать с пиар-агентствами, где надо было готовить пищу в рамках рекламы какой-то, участвовать в пиар-акциях, званый вечер где-то, приходить к людям, которых ты не знаешь, но тебе надо по рекламе что-то такое сделать… Это нормально всё совершенно делается. Но чтобы специально придумывать какие-то небылицы в своей собственной жизни и из этого делать какую-то рекламу — это просто ложь, вот и всё.

Это просто называется отзеркаливать, как они это всё называют, эти все люди, инфоцыгане и повернутые на «Марафонах желаний», еще на каких-то забубенных вещах… Они таким образом от себя отзеркаливают на тебя, сбрасывают на тебя всё то, чем они сами занимаются.