«Много грехов и много попыток их исправить». Реакция на смерть Глеба Павловского

27 февраля после продолжительной болезни в возрасте 71 года умер политтехнолог, политолог и основатель «Фонда эффективной политики» Глеб Павловский. В советские годы он был диссидентом, затем стал политтехнологом и участвовал в президентской кампании Бориса Ельцина в 1996 году, в 2000-х придумывал предвыборную кампанию Владимира Путина и долгие годы сотрудничал с администрацией президента, а после 2011 года перешел в оппозицию Кремлю. RTVI собрал реакции на смерть Павловского.

Дмитрий Колезев*, журналист

Подтвердили смерть Глеба Павловского. Сегодня будет написано много некрологов, будут вспоминать вехи его биографии: в советское время диссидент, философ, политзаключенный; в России 1990-х годов — политтехнолог, один из консультантов Путина и человек, который помог привести Путина во власть. Потом — уход в оппозицию (еще до Крыма, в 2011-м) и многолетняя спокойная, но методичная критика той системы, которую Павловский сам когда-то помогал строить.

Когда я стал постоянно работать в политической журналистике в начале 2000-х, звезда Павловского стояла очень высоко — главный кремлевский консультант, человек могущественный и влиятельный. Но Кремль тогда был другим, подле него еще было место интеллектуалам и даже фрондерам, и курс казался в целом-то демократическим.

<…>

Лично с Павловским я впервые пересекся уже намного позже, на каких-то форумах или конференциях в Москве, когда он уже перестал работать с Кремлем и стал критиком системы. Но, конечно, я знал его совсем шапочно, многие мои коллеги были знакомы с ним намного лучше. Зато в последние годы мне удалось поработать с ним как с автором — придя в Republic*, я предложил Павловскому написать для нас несколько колонок.

Александр Морозов, политолог

Я познакомился с Павловским в 1986 году. Он вернулся в конце 1985 года из ссылки в Коми, а я чуть позже отбыл год принудительного трудоустройства через комиссию МВД. Чтобы не нарваться на дальнейшие неприятности, мне нужна была любая справка о работе. Лена Мариничева, в то время работавшая в журнале «Клуб и художественная самодеятельность», помогала людям, и я приехал к ней в редакцию за справкой о том, что я «внештатный корреспондент журнала». И вот там в редакции оказался и Глеб Павловский. Лена мне сказала: «вот это Глеб, у него такие же проблемы». Мы быстро взяли свои справки — и разбежались

<…>

На днях обсуждали «экспертов» — кто предсказал *****, а кто нет. Глеб Павловский совершенно четко и последовательно в ноябре-декабре 2021 года говорил, что ***** будет, что СистемаРФ (как он это называл) подошла к неотвратимости войны. 18 декабря, когда публичные предупреждения администрации США уже звучали вслух, но вызывали разную реакцию, Михаил Фишман* провел эфир с Павловским о том, что означают приготовления Кремля и что означают заявления Госдепа. И ответ Павловского был однозначный и аргументированный».

Александр Кынев, политолог

Умер Глеб Олегович Павловский. Яркий неординарный человек с развитой интуицией и прирожденным пиар-талантом. Блестящий аналитик, человек удивительно ясного ума и при этом хороший организатор — уникальное для интеллектуала сочетание свойств, за что многие не любили и завидовали.

Он не был ангелом совсем, он был профессионально циничен, что не означает отсутствия взглядов и убеждений, умел ценить людей и друзей, умел признавать ошибки и даже собственное предательство (о чем в отношении Вячеслава Игрунова откровенно рассказывал в книге воспоминаний).

Мы не были друзьями, но у нас были по-человечески теплые отношения. Многие наверное удивятся, но даже работая в ФЭП в 2004-2005 я в то время не было с ним знаком лично (хотя большинство всегда стремится лично подружиться с начальником), для меня это просто была временная аналитическая работа.

Познакомились лично мы уже много позднее, когда я уже был одним из наиболее заметных независимых политических комментаторов и имел за плечами некоторое количество книг. Он меня уважал может именно потому, что мне от него никогда ничего не было нужно и я ни перед кем не заискивал.

Сейчас в российской политической аналитике нет фигур такого масштаба. Он умел подавать и продавать аналитику, но он не превращал шоу бизнес в подобие аналитики. Он никогда не выдавал желаемое за действительное. Быть профессионально трезвым и честным великое мастерство.

Светлая память и глубокий поклон. Читайте книги Павловского, там много интересного. Например, про знакомство с Путиным и личные первые тогда от него впечатления — они многое последующее объясняют. Это то, что он нам оставил.

Иван Давыдов, журналист

Глеб Олегович в больнице маленький такой был. Как ребенок. Тяжелая болезнь любого превращает в ребенка. Говорили, но ему было трудно, он устал быстро. Оживился, только когда я стал вспоминать наши посиделки в «Фаланстере» (болтали там, бывало, в узком кругу после закрытия, среди стеллажей), — так до последнего и остался человеком книги.

И еще когда ягоды увидел, тоже обрадовался, — просил ягод, принес ему малины.

Все внезапно, и совсем обычная русская история, — врачей избегал, лег в конце концов на плановое обследование, и вдруг навалилось все сразу…

Непростой был человек, много всего разного за ним, но как же сложно и красиво он умел думать.

Борис Грозовский, журналист

Спасибо, Г.О.Павловский, за множество интересных текстов, своих и М.Гефтера. Книги, статьи, интервью. За «Русский журнал» и Гефтер.ру. За дружбу с С.Г.Кордонским и другими прекрасными людьми. Не знаю, искупит ли это многолетнюю помощь Кремлю. Очень русский путь — много грехов и много попыток их исправить. Думаю, тексты все-таки перевесят, они вносят вклад в понимание нашей катастрофы — и как оптика, и как часть самой катастрофы (иллюзии и обольщения, которые к ней привели).

Борис Куприянов, основатель книжного магазина «Фаланстер»

Умер Глеб Олегович Павловский. Человек очень сложный. Человек очень для меня важный. Очень русский человек и по характеру и по судьбе. Он не успел многого сказать. А может и не хотел. Переживал за последнюю книгу изданную — «Слабые». Очень хотел чтобы ее прочли. Пока не прочли.

Мне он однажды подарил, не знаю уж чем заслужил, красный флаг, который (один из) висел на Белом доме во время событий 1993 году. Очень важный для меня подарок.

Петр Козлов, журналист

Со смертью Павловского уходит немалая частичка знания, как возникал персоналистский режим Путина диктаторского толка; складывалась идеология путинизма; рождалась «суверенная демократия » и как проиграла партия 2-го срока Медведева. Не случись последнего, не было бы и вторжения. Хочется надеяться, что Павловский оставил рукописи, которые когда-нибудь дойдут до публикации и станут достоянием общественности.

Сергей Марков, политолог

Ушедший Глеб Павловский был вместе с Сурковым главным политтехнологом Кремля и Путина 10 лет в ту эпоху, когда был расцвет политических технологий. И когда Россия быстро выходила из кризиса 90х и шла в эпоху процветания и богатства. Павловский с мудростью одесского змея помогал Путину и его чекистам управлять Россией. Как главный политехнолог.

Валерий Шубинский, поэт, литературный критик

Моя первая он-лайн публикация была в журнале, созданном Павловским. Кажется, он назывался «Пушкин». Это был 1998 год. Тогда это была экзотика — интернет-издание.

В политическом отношении Бог ему судья. По крайней мере, он раскаялся.

Иван Курилла, историк

Когда-то в перестройку я зачитывался тонким журналом «Век ХХ и мир», самым радикальным массовым изданием эпохи. Павловский не был главредом, но играл там одну из главных ролей. Так я узнал его имя.

(Историю его неоднозначного диссидентства я прочел тогда же и решил, что не мне судить).

В годы раннего путинизма ГОП собрал команду «Фонда эффективной политики», которая прикрывала строительство авторитаризма сложными дискурсивными конструкциями. В команде было много ярких людей, создавших некоторые важные проекты в политическом интернете, консалтинге и медиа (вспомню только «Гефтер» и «Русский журнал»), — многие из них давно ушли в оппозицию. Кому-то ФЭП дал «путевку в жизнь». Сам Павловский вел тогда тошнотворную передачу по телевидению. Именно этот период припоминали ему все последнее десятилетие, когда Глеба Олеговича перестали пускать в Кремль (если кто помнит, это было одним из признаков смены эпохи), и он превратился в критика путинской системы. Надо отметить, что Павловский не пытался оправдаться (или я пропустил этот момент) за свой вклад в путинизм, молча перенося критику (поправьте меня, если я не заметил).

Мы пересекались с Глебом Павловским два или три раза на каких-то мероприятиях. На полке стоит подаренная им книга. Два года назад по просьбе издательства он написал блерб-рекомендацию на обложку моей «Битвы за прошлое».

Минюст успел включить его имя в последний список «иностранных агентов» (Павловский не был включен в реестр «иноагентов» — прим. RTVI). Кажется, в какой-то из санкционных списков (украинский?) он попал еще раньше.

Павловский сумел стать важным участником нескольких эпох, и умер на очередном сломе.

Интеллектуальный политический ландшафт России стал беднее.

Константин Калачев, политолог

Честно говоря, когда я вижу сейчас в своей ленте новостей, в соцсетях сплошной поток славословий в адрес Павловского, хочется говорить даже не о Павловском, а о культе смерти. У нас почему-то покойников любят больше, чем живых. При жизни человек столько хорошего о себе не услышит, сколько после смерти.

Безусловно, конечно, он глыба и матерый человечище. Конечно, он задавал стандарты в профессии. Да, понятно, что это не то, что интеллектуал, а интеллектуал, задававший тренды, создатель российского постмодернизма в каком-то смысле. Кстати, российский постмодернизм он немножко пережил, постмодернизм умер чуть раньше Павловского.

[Павловский был] не только интеллектуал, но и хороший организатор. Если бы не был хорошим организатором — не было бы и ФЭП как площадки, как интеллектуального центра, как мозгового центра при администрации президента.

Конечно, интересен его путь от советского диссидента к интеллектуальной обслуге власти. Ну, собственно, он сам говорил, что интеллектуалы в Восточной Европе стремились к власти, а интеллектуалы в России стремились к влиянию на власть. В чем, собственно говоря, и разница.

Понятно, что то, что написано в его книгах, будет интересно и актуально еще долгие годы, особенно то, что связано с Владимиром Владимировичем Путиным.

Главное, наверное, это то, что человек оставался авторитетом, и работая с властью, и критикуя власть. Я думаю, немало тех, кто считает его своим учителем. Немало тех, кто считает его недостижимой вершиной, человеком, поднявшим планку для аналитики, для аналитиков.

Вообще мне сегодня было очень грустно узнать, что он умер в хосписе московском, вместо того чтобы умереть где-нибудь под пальмами на пляже в Таиланде или на Филиппинах. Он всего лишь на год старше Владимира Владимировича Путина.

Во-первых, жаль, что он так ушел. Я думаю, что любой предпочел бы не смерть в хосписе, а смерть где-нибудь на берегу океана. И жалко, что он не досмотрел конец той пьесы, в написании которой он когда-то участвовал.

* внесен Минюстом России в реестр иноагентов