Может ли театр быть без зрителей? А для одного человека?

— Считаете ли вы театр объектом просвещения?

— Да.

— В России есть закон о просветительской деятельности. Театра он не касается, но если бы он все же затрагивал театральное искусство, и дяди из обкома сидели и обсуждали бы постановки, то в этот момент кончился театр, или он и это переживет?

— Он переживет. Но под просвещением я имею в виду другое, и ни с каким законами это не связано. Театр это просвещение, потому что я могу делиться своими знаниями, своим опытом с молодой публикой в надежде, что они меня услышат. Они мне тоже интересны. Но подобные законы это глупость какая-то.

Я оптимист, но пессимистично настроенный. И мне кажется, что все возвращается, снова эта цензура. В том числе из-за таких законов.

— Кто-нибудь из ваших подопечных ходил на зимние несогласованные митинги?

— Да, есть такие люди.

— Вам не приходило сверху указание по этим людям? Например, в вузах студентов, которые были на митингах, требуют отчислить.

— Нет, мне не приходило. Если бы ко мне пришли, то я бы сказал, что человек имеет право делать то, что он считает должным. Я всегда это говорил своим студентам и сотрудникам.

— Ваши слова: «Иногда у человека возникает некая одержимость, сравни, как мне кажется, тупости, когда ради своих желаний он может совершать страшные дела: перешагнуть через кого-то, кого-то унизить, тем самым унизив себя». Мне кажется, эти слова — гимн нашему современному правительству. Я не прав?

— Я не знаю, правительство, не правительство. Недавно я встретился с министром культуры Ольгой Любимовой. Вот она в правительстве, но я встретился с человеком. Мы пообщались недолго, но я понял уровень ее культуры, уровень личности. И я видел живые глаза, значит возможен какой-то диалог. Но если человек не готов к диалогу, и действует только по одному, своему плану, то начинается стагнация.

Иногда я включаю телевизор и вижу, как там люди орут друг на друга, зачем-то. Было бы здорово, если бы вновь возникли дискуссии в античном понимании, с форумом, диспутами. Люди же перестают слышать друг друга, дискутировать. В театре, когда мы разбираем сцены, я сначала выскажу свой взгляд, а потом прошу найти минусы, раскритиковать мою точку зрения. Тогда и актерам интересно, и настоящее творчество появляется.

— Когда вас просили, почему люди ходят в театр, вы ответили, что там они могут ощутить себя вместе с кем-то, они перестают быть одиноки. А можете ли вы представить себе театр на одного зрителя? Например, в нашумевшем фильме Алексея Навального, в котором показали предполагаемый дворец Владимира Путина есть театр на одного человека. Может ли такое быть?

— Раз построили, значит может. Но вообще, конечно, нет, это все на уровне какого-то бреда. Мы же из-за пандемии играли перед залом, в котором только 25% мест занято, но это тоже не то, хоть зрители и отдавались максимально. Театр это не телевизор, перед которым можно и одному посидеть, здесь важны зрители и их единение.