О чем один из главных сериалов последних лет — «Неортодоксальная»?

— «Неортодоксальная» (сериал о 19-летней еврейке, которая сбегает из ультраортодоксальной общины, чтобы жить своей жизнью) поднимает глубокие темы на примере ультраортодоксальной общины, например, о том, что человек сам делает выбор в своей жизни. Помог ли этот сериал кому-то? И смотрят ли его в таких общинах?

— В Америке смотрят, в Израиле нет. Дело в том, что я работаю в нью-йоркском театре New YIddish Rep («Новый репертуарный театр на идише»). Мы играем классические произведения, но на идише. И вот многие актеры здесь — бывшие ортодоксы, у них почти у всех есть истории про жизнь в ортодоксальном обществе. Мы однажды шесть часов ехали на гастроли с театром, и весь путь один из актеров мне рассказывал, как он решил выйти из ортодоксального общества. То есть это огромная работа, и вряд ли четырехсерийный сериал может легко поменять взгляды людей.

Но эта тема поднимается, что уже хорошо. Говорится в сериале и о других проблемах. В нем показывается, как мы все смотрим на жизнь через призму своих взглядов, установок. Это видно и по реакции зрителей. Например, религиозные люди раскритиковали сериал, потому что он якобы в плохом свете показывает верующих. Нерелигиозные же люди либо говорят, какие ортодоксы плохие, либо, что все показано слишком мягко, и у религиозных все хуже. Зрители, которые познали переход, например, эмигранты говорят, как здорово, что главная героиня попала в свободное общество. Но никто не замечает, что у девушки в сериале любящие родители, и она делает свой выбор. И многие видят в этой картине общественный призыв к чему-либо. А он про личный выбор.

И мне не нравится, что многие не замечают сути сериала. Все, что окружает героиню, по ходу сюжета только показывает, как ей тяжело и как она стремится к своему счастью. В Израиле, кстати, сериал вообще называется «Восстающая», потому что в стране очень серьезный конфликт между религиозным населением нерелигиозным.

— А что о сериале сказали ультраортодоксы?

— Мне кажется, что если они дойдут до сериала, то примут его лучше, чем не сильно религиозные люди или даже нерелигиозные люди, потому что они знают этот мир и ассоциируют его с собой.

Вообще, мне очень легко общаться с ультраортодоксальными людьми, с ними можно обсуждать темы, которые не станешь затрагивать с другими людьми. Однажды мы с одной из актрис играли довольно откровенную сцену и я спрашиваю, как бы на это отреагировала ее религиозная мама, и она говорит «она бы умерла». И все это спокойным тоном. Эти люди гораздо более открытые, они думают о других, а не только о себе.

— Вам, кто ближе: люди религиозные или те, для кого бога нет?

— Мне ближе люди, сомневающиеся. Мне кажется, что у любого человека, который сомневается, есть свой бог.

— Вы же себя тогда тоже причисляете к людям, сомневающимся. В чем главное сомнение?

— Главное сомнение — в сомнение. Я не могу сказать, что сижу ночами и ищу истину. Нет, просто есть стремление к какой-то правде, хоть и нет абсолютных вещей, но хочется приблизиться к истине.