В России распространяется «очень опасная практика» работы с нераскрытыми уголовными делами 20-летней давности, которые поднимают и доводят до суда — зачастую за счет показаний пожизненно осужденных. Так член СПЧ Ева Меркачева в интервью RTVI объяснила «невероятные показатели раскрываемости», о которых «нам постоянно рапортуют главы силовых ведомств».

По ее словам, по материалам этих дел ведется работа с теми, кто изначально проходил по ним свидетелем или был обвиняемым, но его вина не была доказана, — чтобы «дообвинить до конца». Меркачева утверждает, что особенно часто такими фигурантами становятся пожизненно осужденные.

«Им терять нечего, и они, поверьте, готовы дать любые показания, чтобы какие-то поблажки были, чтобы прокатиться, может быть, в Москву — для них это целое приключение. Вот сидит он где-нибудь в Харпе, где вечная мерзлота, он ничего не видит. А тут поездка в Москву, где он уже будет находиться в Бутырке. У нас все пожизненники во время этапов именно там располагаются. В общем, какая-то смена деятельности. На суд его вывезут», — рассуждает правозащитница.

Харп — поселок городского типа в Ямало-Ненецком автономном округе. Там находятся две колонии — ИК-3 строгого режима и ИК-18 особого режима для пожизненно осужденных («Полярная сова»).

Меркачева считает, что доверять показаниям осужденных по делам многолетней давности «очень опасно», — но, тем не менее, такие дела «происходят в большом количестве», доводятся до суда и заканчиваются приговорами к «огромным срокам».

«Очень опасная практика. Я бы хотела обратить [внимание] на эту практику со старыми делами: нужно очень-очень тщательно подходить к их расследованию», — подытожила член Совета по правам человека при президенте России.