«Больше похож на императора, чем на революционера». Западные СМИ накануне партийного съезда

Накануне XX съезда китайской компартии во многих мировых медиа вышли материалы посвященные генсеку КПК Си Цзиньпину. В них его сравнивают со знаковыми лидерами Китая в прошлом и пытаются спрогнозировать его будущее. Подробный обзор этих публикаций сделала спецкор RTVI Ксения Сигаева.

“Хранитель судьбы Китая”

“Приближаясь к своему второму десятилетию у власти, он возвышается над Китаем как суровый коммунистический монарх”, — пишет корреспондент The NYT по Китаю Крис Бакли. По его мнению, грядущий съезд КПК “обещает стать имперским моментом Си, укрепляя и расширяя его правление, а также усиливая долгосрочные опасности, связанные с его исключительным господством”.

«Он видит свою историческую роль в том, чтобы разорвать исторический цикл династических взлетов и падений, а Коммунистическая партия осталась у власти практически навсегда», — цитирует NYT аналитика по китайской политике в Eurasia Group Нила Томаса.

По мнению Криса Бакли, Си “представляет себя хранителем судьбы Китая с богатой историей”: Си стал использовать древнекитайский девиз «го чжи да чжэ»(«великое дело нации»), а также “заглядывает далеко за пределы следующих пяти лет, пытаясь построить прочное здание власти и политики”. По словам журналиста NYT, Си воспринимает партию как “хранителя традиционной китайской иерархии и дисциплины, противостоящей дисфункции демократии”, считая, что централизованная власть партии “может мобилизовать Китай для совершения подвигов, недоступных для западных стран, таких как сокращение сельской бедности, переход к новым технологиям или, как это казалось какое-то время, эффективное сдерживание распространения Covid-19”.

«Си Цзиньпин хочет показать, что он не только лидер партии, но и почти духовный провидец Китая — смелый, дальновидный государственный деятель», — сказал NYT доцент Сиднейского технологического университета Фэн Чунъи.

Ни один из чиновников не может вскоре стать наследником Си, а поскольку формальных ограничений срок его правления нет, то власть Си “может ослабнуть только в том случае, если Китай постигнет глубокий кризис”, — заключает Крис Бакли.

“Си следует ключевым маоистским идеалам”

Си Цзиньпин не только часто повторяет маоистский лозунг «Восток, Запад, Север, Юг и Центр. КПК контролирует все», но и предпринял в последнее десятилетие серию жестких шагов, восходящих к основателю Мао Цзэдуну, считает профессор китайского менеджмента в Кембриджской бизнес-школе (CJBS, Великобритания) Кристофер Марки.

“Он обосновал китайскую стратегию “нулевой терпимости” к Covid-19 доктриной Мао о «народной войне», записал свои «мысли» в конституцию Китая, подчеркнул абсолютное лидерство Коммунистической партии Китая во всех сферах жизни общества, ужесточил контроль над частным сектором (…) и даже иностранными фирмами, а также удвоил поддержку государственных предприятий. Сам Си во многих случаях подражает Мао, включая его жесты, одежду и риторику. <…> Си следует трем ключевым маоистским идеалам в управлении Китаем, и все указывает на то, что после XX съезда партии он удвоит внимание к этим направлениям: 1. центральная роль КПК; 2. контроль над историей и уклонение от советского пути; 3. “омоложение” Китая”, — пишет эксперт.

«Пожизненный правитель» не обязательно худший исход

“[Си и Мао] сильно отличаются друг от друга по темпераменту, мировоззрению и стилю. Но управленческие патологии, уникальные для системы КПК, приспособили их стремление к неограниченной власти”, — полагает руководитель отдела китаеведения в Центре стратегических и международных исследований (CSIS, США) Джуд Бланшетт.

“Сейчас Китай вступает в период ярко выраженной неопределенности, вызванной вероятным бессрочным правлением автократа. Хотя некоторые наблюдатели теперь приписывают Си титул «пожизненного правителя», это только один из возможных исходов для страны — и не обязательно худший. <…> Позиционирование Си как потенциального правителя на всю жизнь просто усугубляет стимулы для противников, чтобы сорвать его планы или спланировать уход, — считает Бланшетт.

При этом, по мнению эксперта, последствия абсолютной власти в Китае нельзя игнорировать и преуменьшать в мире, “где Китай — вторая по величине экономика, обладающая крупнейшими в мире вооруженными силами и обладающая значительным запасом ядерного оружия”.

“Надежды на преобразование Китая тают”

“Траектория Си в последнее десятилетие имеет сверхъестественные параллели как с Мао, так и с Дэном. Последние годы были отмечены заметными неудачами, от роста напряженности в отношениях с США до замедления роста. <…> Даже если Си получит свой третий срок, его надежды на преобразование Китая тают”, — считает профессор государственного управления в колледже Клермонт МакКенна Миньсин Пей.

Эксперт отмечает, что Си столкнется с серьезными вызовами, такими как обострение конкуренции с США и стремление поддержать темпы роста в условиях деглобализации, стареющего населения, пессимизма среди предпринимателей, а также разрушающегося сектора недвижимости и высокого уровня долга.

По ее мнению, более разумным выбором для Си Цзиньпина была бы политика Дэна Сяопина. “Прагматичный подход Дэна, очевидно, является более разумным выбором. Однако, как и Дэну, Си может потребоваться политическое потрясение, чтобы изменить курс. Наиболее многообещающим кандидатом кажутся сейсмические изменения в России. Как и бывший Советский Союз в конце 1980-х годов, путинская Россия сталкивается с экзистенциальным кризисом, вызванным ею же. <…> Это может показаться катастрофической потерей для Си, который много сделал для своих отношений с Путиным. Однако если это побудит китайского лидера переосмыслить путь, по которому он идет, и он, и Китай, и весь мир окажутся в гораздо лучшем положении”, — считает Миньсин Пей.

“Формула катастрофы”

“Си уже является самым могущественным китайским лидером со времен Мао Цзэдуна. Он выйдет с партийного съезда с еще большим авторитетом. Но вкладывать все больше и больше власти в руки лидера, чьи суждения уже оказались ошибочными, — это формула катастрофы”, — считает Гидеон Рачмэн из Financial Times.

«Мы знаем, что Си Цзиньпин чрезвычайно силен, но этот год также показал, что у него есть уязвимые места», — сказала The Guardian профессор в Университету Сетон-Холл (США) Маргарет Льюис.

Вопрос стоит в том, насколько высоко поднимется Си в политическом плане. Его назначение на пост председателя партии «откроет дверь для более широкой дезинтеграции политической системы Китая и возвращения к полномасштабному единоличному правлению», считает старший научный сотрудник Совета по международным отношениям (США) Карл Мицнер.

«Если это произойдет, возникнет угроза того, что все гнусные политические провалы, которые неизбежно сопровождают такой сдвиг — будь то те, которые сам Китай испытал при Мао во время Культурной революции, или те, которые Россия сегодня наблюдает при Путине, — могут повториться».

“Си имеет возможность превратить древнюю риторику в современную реальность”

“Хотя сравнения Си и Мао неизбежны, сегодняшний лидер Китая во многих отношениях больше похож на императора, чем на марксистского революционера, — пишет автор книг «Прерванная сверхдержава: китайская история мира» и «Чудо: эпическая история азиатских поисков богатства» Майкл Шуман для американского журнала The Atlantic. По его мнению, Си Цзиньпин намеревается восстановить нацию как доминирующую силу в Азии в основе новой китаецентрической системы, аналогичной положению, которое она занимала в регионе при династиях. «На протяжении веков китайские династии формировали политический, экономический и культурный центр Восточной Азии, — пишет Шуман. — Используя технологии 21-го века, Си имеет возможность превратить древнюю риторику в современную реальность”,

В империи суверен “стоял выше обычных королей и вождей как Сын Неба, обладавший божественным правом на власть”, а также такими чертами, как мудрость, справедливость, добродетельность. Такими качествами, по мнению эксперта, наделяет Си “современная армия писарей государства”.

Внешняя политика Си также стала больше походить на политику императоров, считает Шуман, ведь они воспринимали Китай как великую цивилизацию, стоящую на самом верху иерархии народов. “Современная дипломатия Си принимает аспекты этой системы. Страны, которые не играют по правилам, как их определяет Пекин, сталкиваются с экономическими санкциями, которые лишают их бизнеса доступа к китайскому рынку. Одна из любимых программ Си, инициатива «Один пояс, один путь», очень похожа на старую имперскую систему дани и торговли”, — пишет Шуман.

“В экономической политике программа Си перекликается с программой более поздних династий. Императоры были счастливы экспортировать ценные китайские товары…, но мало интересовались импортом товаров иностранного производства и обычно требовали взамен твердую валюту. <…> Хотя [Си] продолжил продвигать китайский высокотехнологичный экспорт, такой как электромобили и смартфоны, он активизировал кампанию за «самодостаточность», чтобы заменить иностранный импорт отечественными альтернативами”, — полагает эксперт.

“Политические изменения, вызванные назначением Си, будут иметь долгосрочные последствия для будущего Китая. Си — император без наследника, — заключает Шуман. — Как и в случае с любой монархией, это может оказаться рецептом интриг и разногласий. Коммунистической политике всегда не хватало прозрачности, и она подпитывала насилие. Си может положить начало еще более спорной и неопределенной эпохе, в котором разные кандидаты соперничают за то, чтобы стать законным преемником императора. <…> …вероятность того, что Си успешно возродит желаемую им китайскую империю, снижается”.