Певица Алла Пугачева, после признания ее мужа, юмориста Максима Галкина* иностранным агентом, опубликовала в своем инстаграме открытое обращение к министерству юстиции России с просьбой признать и ее иноагентом. В качестве причины Пугачева назвала свое полное согласие с позицией Галкина*, который желает «Родине процветания, мирной жизни, свободы слова и прекращения гибели наших ребят за иллюзорные цели, делающие нашу страну изгоем и утяжеляющие жизнь наших граждан». Биограф Аллы Пугачевой Алексей Беляков рассказал RTVI, как певице удавалось влиять на советскую и российскую политическую элиту, зачастую не произнося ни слова.
Алексей Беляков — журналист, писатель, сценарист. Автор первой биографии Аллы Пугачевой, опубликованной в 1997 году, «Алка, Аллочка, Алла Борисовна». В 2009 году Беляков написал вторую книгу об Алле Пугачевой, вошедшую в серию ЖЗЛ: «Биография продолжается…». Третья книга «Жизнь и удивительные приключения великой певицы» вышла в 2019 году к 70-летию Пугачевой.
«Пугачеву обвиняли в звездной болезни и чуть ли не хулиганстве»
Случилось это в начале 80-х. Она прилетела с концертами в одну из азиатских столиц СССР, сейчас неважно в какую. То была пора ее колоссальной популярности, вероятно, самый пик. Выступления на стадионах. Возник даже термин «алламания».
Итак, концерт в огромном Дворце спорта. Все забито. Кроме двух первых рядов — они пустые. Пугачева начинает выступать. Вдруг в разгар песни возникают упитанные люди в костюмах, неспешно рассаживаются в тех самых пустующих рядах. Болтают, смеются. Короче, власть. Руководство.
«А-а! Здрасьте! — приветствует их Алла. — Устраивайтесь поудобнее, я подожду. Всё? Можно продолжать? Ну, большое вам спасибо, дорогие товарищи!»
Публика хохочет. Шутка Пугачевой всем понравилась. Только на следующий день в местной газете появилась статья, безусловно инспирированная оскорбленной властью. Там Пугачеву обвиняли в звездной болезни и чуть ли не хулиганстве.
Евгений Болдин, ее второй муж и директор в течение многих лет, приказал всей свите прятать эту газету от Аллы (эту историю он мне сам и рассказывал). Потому что впереди следующий концерт, зачем Пугачевой неприятное чтение? Но кто-то ей все-таки газету подсунул.
Начинается второй концерт. Пугачева выходит на сцену под «увертюру», с газетой в руках, как бы читая. Приближается к микрофону, громко и с удовольствием декламирует пару цитат о себе.
Мастюков Валентин / ТАСС
— Наверно, вы ждете, что я отвечу? — усмехается. — А вот что! — и медленно рвет на кусочки газету, изящным жестом разбросав обрывки по сцене.
Чем там кончилось дело, расскажу в финале.
«Эта прабабушка, сделав всего пару движений пальцем на телефоне, взлетела в лентах»
…В 2019 году я заканчивал третью книгу о Пугачевой, к ее 70-летию — первая вышла в 1997-м. С трудом дописывал последнюю главу — фактуры почти никакой, хватит, набесилась, биография завершена, дальше покой и семья. Книга так примерно и завершалась: дальше — тишина.
Но я сильно ошибся. Вроде б знал героиню как родную, все о ней прочитал, общался не раз, видел даже без макияжа. Мог бы, дурачина, понять: тишины здесь не будет.
В январе прошлого года она вдруг стала ньюсмейкером. Напомню, тогда шли молодежные протесты в связи с арестом вернувшегося Навального. Сплошь кадры с огромными толпами, снежками и криками — и тут бац, по всем сетям — Пугачева отписалась в инстаграме от Киркорова и подписалась на Навального.
Те, кто шел на протесты — большинство из них — родились уже после того, как Пугачева спела все лучшее и вышла за Киркорова замуж. Она годится многим даже не в бабушки, а в прабабушки. И эта прабабушка, сделав всего пару движений пальцем на телефоне, взлетела в лентах.
Про ее последнее обращение в Минюст я уж не говорю, все только об этом. А еще начали постить старые ее хиты, просто флешмоб. Айсберг всплыл, и мало не показалось.
«Молчит только Песков»
Что же такое? Почему она вечна? В чем феномен? Да, хороший голос, кто спорит. Писали ей лучшие композиторы, ясное дело. Но все это там, где-то в прошлом, в голубых огоньках, на скрипучем виниле. Она стала звездой, когда Шнурову было два года. Когда Мария Захарова еще не родилась.
Ее скидывали с «парохода современности» так много раз, что те кидальщики успели состариться, а некоторые даже умереть. А Пугачева — нет-нет, да и взлетит под купол на трапеции, как в далеком советском телешоу, без страховки, но улыбаясь, будто так и задумано. И все только и говорят: «Что опять учудила! Ну дает!»
Кто с восхищением, кто с истеричным презрением — но хоть бы один промолчал. Нет. Молчит только Песков. К которому бросились за комментариями после ее заявления в инстаграме. И тот хмуро ответил: «Не буду комментировать никак». А под ее инста-заявлением уже почти 800 тысяч лайков.
«Воля — это самое русское из русских понятий»
Формула Пугачевой очень проста на самом деле. «Я пришла дать вам волю». В самом таком земном, простонародном смысле. Без манифестов. Не свободу, а волю.
И началось это еще тогда, при цементном социализме. Она пела то, что хотела. Она выглядела так, как хотела. В ней самой, в ее пластике, ее нахальной усмешке, в ее взбитых кудрях была только свобода. До сих пор, когда изредка пересматриваю ее выступления на доисторических концертах и всяких «песнях-79», думаю: «Вот, блин, дает». Мы не смели, боялись, а она вот могла.
Да, не будем наивными. Ей разрешалось. Дозволенное амплуа. Она тоже понимала границы. Диссидентку из нее точно делать не надо. Кстати, о диссидентах. Много лет она приятельствовала с Филиппом Денисовичем Бобковым, могучим и страшным руководителем 5-го управления КГБ. То управление занималось борьбой с диссидентами.
Виталий Созинов / RTVI
А с моей героиней Бобков был очень мил, даже вполне куртуазен, ценил за таланты, а главное — помогал в трудных вопросах. Например, когда накануне зарубежных гастролей вдруг не выпускали кого-то из аккомпанирующего состава, Пугачева сразу бросалась к Филиппу Денисычу в кабинет на Лубянке.
Нет, совсем не диссидентка. Но была олицетворением воли. И — что удивительно — продолжает.
А воля — это самое русское из русских понятий. «На свете счастья нет, но есть покой и воля», — как заметил еще один деятель нашей культуры, с фамилией тоже на П. Ни с тем, ни с другим у нас не задается, правда, никак. Ни покоя, ни воли. Но есть мечта. Есть стремление. И восхищение теми, кто может жить вот так, дерзко, упрямо. Вольными птицами.
Пугачева, рыжая бестия, многие годы была чуть ли не единственным ньюсмейкером огромной страны. Если никаких скандалов не было — их придумывали за нее. Всю жизнь зажигала она не по-детски. Немудрено, что моя первая книга о ней разлетелась тиражом более полумиллиона, рекорд.
«Пугачева — это все наше, родное»
Кстати, Слава Зайцев, великий наш модельер, рассказывал мне о легендарном балахоне Пугачевой, который он ей придумал в конце 70-х. Она тогда отправлялась в Сопот, на фестиваль, где должна была петь «Все могут короли».
И Зайцев изобрел алый балахон, в котором Алла победила. (Накануне отлета у нее случилось воспаление легких, ее уговаривали отказаться, но это ж Пугачева.) Зайцев объяснял, что свободный балахон алого цвета — это олицетворение России. Прав, прав Вячеслав Михайлович. Но важно и «наполнение» балахона. Вряд ли надетый на Зыкину он что-то такое бы олицетворял. Хотя певица очень вся русская.
Ну и Россия — страна очень женская. Хотя постоянно хочет казаться брутальной и даже жестокой. Самые крутые в этой стране — не мужчины, а женщины, биологический факт. Не зря в глухие советские годы возникли слухи, что Пугачева чуть ли не убила мужа. Кто был этот муж — неизвестно, зато пыталась убить, во дает. На самом деле, всего лишь перебила стекла в «Жигулях» второго мужа, кинорежиссера. Но поступок тоже красивый.
Пугачева — это все наше, родное, буйное, страстное, из огня в полымя, босиком на мороз, арматурой по «Жигулям». Говорим Алла Борисовна — подразумеваем «Россия». И другой такой нет.
***
…А теперь финал азиатской истории. После выходки Аллы на сцене Болдин нервничал страшно. Ждал кары чуть ли не из ЦК КПСС. А его лишь вызвали в Росконцерт, в котором числилась Алла. И пожурили: «Ну, как-то нехорошо…»
Да и что бы они могли сделать? Запретить выступать? Сослать в Магадан? Люди во власти были мерзкие и трусоватые, но все же неглупые. Осознавали, кто перед ними. Она уже навсегда, а их унесет как осенние листья.