На рассмотрение Госдумы внесен законопроект «О контроле за деятельностью лиц, находящихся под иностранным влиянием». Согласно нему, в реестр иноагентов смогут включать тех, кто, по версии властей, находится под «иностранным влиянием». Это означает, что поводом для признания может стать не только финансирование, но и, например, «принуждение» или «убеждение». Также в документе прописано понятие аффилированных лиц. Один из авторов законопроекта, депутат Андрей Луговой, пояснил, что к таковым, к примеру, относятся родственники иноагентов. Правозащитница Ева Меркачева рассказала RTVI, что под угрозой внесения в реестр окажутся все журналисты, и к этому может привести даже использование данных ООН для материалов.
О предлагаемых изменениях в закон об иноагентах
Сейчас сложно что-то оценивать, потому что мы надеялись, что этот документ не будет внесен на рассмотрение. Однако сегодня мы узнали, что все-таки документ уже попал в Госдуму и даже некоторые сенаторы, которые достаточно всегда настроены жестко, выразили свое несогласие с этим законопроектом — в частности, Андрей Клишас. И тем не менее есть люди, которые, я думаю, будут до последнего лоббировать его принятие. Он, мне кажется, на самом деле нанесет столько вреда — причем не только НКО, правозащитникам, но и журналистам в первую очередь. Там, в частности, прописано, что иностранным агентом может стать не только человек, который занимается политической деятельностью, но и любой, кто занимается сбором и распространением информации, — ну, это наша журналистская профессия. Вот достаточное условие — ты журналист. И второе условие — ты должен находиться под иностранным влиянием даже без всяких денег. Не нужно теперь никакого получения денег, никто не будет утруждать себя доказыванием, что ты получил гонорар или премию: просто ты под иностранным влиянием.
Что такое иностранное влияние? Ну вот, скажите мне, пожалуйста, если журналист цитирует какого-то международного эксперта или он обращается к данным международной организации, в частности ООН, можно сказать, что он находится под влиянием иностранной организации, что она его убедила, и он на основе этих данных сделал журналистские выводы. Конечно, можно! Мы можем себе представить, кем будут те самые эксперты, которые эти выводы сделают, и, в итоге, мое мнение, абсолютной каждый журналист, который не занимается пропагандой, — потенциальный кандидат в иностранные агенты.
Кстати, вы обратили внимание, что если до сих пор использовался термин «человек или лицо, выполняющее функции иностранного агента», то теперь просто предлагается называть иностранный агент? Прямо, четко — это похоже на клеймо, к сожалению. И ладно бы это только было название: мы же понимаем, что расширяется еще и список тех ограничений, которые накладываются на лицо, имеющее этот статус. Помимо всяких отчетностей, в документе запрещается заниматься теперь уже и преподавательской, просветительской деятельностью. Там очень много запретов, на это сейчас, может быть, не особо обращают внимание, но поверьте, те люди, которые тесно связаны с журналистикой, они сейчас предполагают свои риски и понимают, что если вдруг они лишатся своей профессии, то им пойти будет некуда. Потому что их не возьмут ни преподавателями, ни в какие-то другие учреждения работать где-то, что близко к их профилю, только потому, что у них есть подобный статус.
Справедливости ради скажем, что там появились два пункта, о которых мы просили: о том, что можно не маркировать плашкой личные сообщения в соцсетях, — например, фотографии детей — и прописана процедура выхода из этого статуса, то есть обнуление. Но, конечно же, на фоне этих грандиозных шагов назад это такие малюсенькие поблажечки.
О причинах создания нового законопроекта
Достаточно очевидно, почему сейчас мы все это наблюдаем: появляются альтернативные точки зрения по поводу самых разных вещей. Я так думаю, депутаты сейчас демонстрируют свое желание бороться с инакомыслием — дай бог, я ошибаюсь. Может быть, они действительно считают, что весь мир пытается повлиять на наших журналистов, правозащитников, НКО, и что нужно быть очень бдительными. Запретить любые ссылки на иностранных экспертов, любое взаимодействие, сотрудничество с международными организациями. Однако, на мой взгляд, это большая ошибка: даже в годы «холодной» войны СССР продолжал сотрудничать: были, например, образовательные программы, программы профессиональных обменов и так далее. Даже тогда это существовало, невозможно быть в полной изоляции сейчас. И этот законопроект, который вообще запрещает любое взаимодействие с иностранцами. Любое, потому что как только ты начинаешь что бы то ни было, какие-то шаги в эту сторону предпринимать — все, ты можешь стать потенциальным агентом.
Это все просто приведет к тому, что нас во всем мире станут воспринимать как изгоев. Когда мы сотрудничали, мы могли в том числе рассказывать о себе. Сейчас печальная история, которая набирает обороты, — акция под названием Stop Russian Culture — несправедливая совершенно, ужасная, потому что многие русские не имеют никакого отношения к решениям, которые принимают власти. И тем не менее эта вся ксенофобия по отношению к русским просто примет еще более ужасающие обороты. А наоборот, если бы мы взаимодействовали, если бы мы рассказывали иностранцам о себе, если бы мы делили свою культуру, всё, как было раньше, — мне кажется, это бы способствовало тому, чтобы хоть какое-то намечалось потепление. Я, по крайней мере, надеюсь на это потепление.
Я думаю, на самом деле даже такие сенаторы как Клишас понимают, что это слишком. Потому что в том виде, в котором документ есть, он настолько запретительный, настолько пугающий, что тот же самый Клишас проявляет здравомыслие и призывает коллег подумать и все-таки смягчить его, изменить какие-то позиции. Я надеюсь, велики шансы, что ко второму чтению этот законопроект будет сильно изменен, и все самое жесткое, что сейчас мы видим, будет изменено в лучшую сторону. Хочется на это надеяться.
О перспективах ужесточения законодательства об иноагентах
Легче точно не будет. Тем более, что мы уже видим действие, в том числе уголовной ответственности за нарушение требований, которые предъявляются к людям, имеющим статус физического лица, приравненного к иноагенту. Поэтому еще не понятно, как дальше сложится судьба тех, кто не маркирует свои сообщения.
Что касается судьбы пакета законов об иноагентах, — тот факт, что пытаются свести к единому, наверное, говорит о том, что чиновники и депутаты уже сами запутались. Слишком много документов, которые регулируют деятельность иноагентов в России. Единственный документ, конечно, лучше, чем множество. Однако хотелось бы, чтобы он как-то повернулся в сторону либерализации. Произойдет это или нет, сейчас сложно гадать, все будет зависеть от внешнеполитической ситуации. Если мы будем свидетелями чего-то хорошего, то, наверное, депутаты будут тут же демонстрировать готовность снимать все эти жесткие меры, заменять на что-то более гуманное. Если же нет, то я не удивлюсь, если появятся все новые и новые инициативы. Наверное, помните, что перед этим документом была поправка, которая говорила, что надо признавать иноагентами всех журналистов, которые работают в СМИ, уже признанными иноагентами? Мы понимаем, что это сотни, если не тысячи, журналистов.
Сейчас речь идет о том, чтобы родственников иноагентов тоже признавать иноагентами и так далее. Все то, что нам кажется сейчас абсурдным, на самом деле завтра может быть воплощено в жизнь. На мой взгляд, большое значение здесь имеет то, как на это отреагируют руководители страны. Очень хочется верить, что президент выразит по этому поводу тревогу и скажет, что не нужно превращать журналистов и правозащитников и вообще всю самую активную часть нашего населения в иноагентов, потому что это не только выглядит странно, но и поднимает градус напряжения. Поэтому вряд ли это сейчас нужно.