«Мы видим независимый голос, и в частности в оценке России». Религиовед Владимир Винокуров о политическом авторитете Папы Римского

В Казахстане проходит Съезд лидеров мировых и традиционных религий. Это событие могло бы не получить такой широкой огласки, если бы его не посетил Папа Римский Франциск. Заявления католического понтифика по традиции имеют в миру гораздо больший вес, чем высказывания любых других религиозных лидеров. О том, почему Папа Римский обладает моральным авторитетом не только в рамках своей конфессии, RTVI рассказал религиовед Владимир Винокуров.

Почему Папа Римский имеет такое сильное влияние на мировую политику

Здесь, на мой взгляд, важны две вещи. Первое — это организация католической церкви, а вторая — ее культурно-историческая роль в плане этой организации. В католичестве, в отличие от всех других конфессий, есть серьезная вертикаль власти. Папа Римский — это единоначалие в католической церкви. По статусу он наместник Христа на Земле для католического мира.

Католическая церковь управляется из одного центра, в то время как православие — это автокефальные независимые церкви, которые могут лишь совещаться и договариваться друг с другом. Скажем, Патриарх Константинопольский имеет статус первого по уважению, но это не дает ему никакой функции начальствования, управления по отношению к другим автокефальным православным церквям. В католическом мире все не так. Есть один центр, который управляет всеми епархиями.

Второе и, может быть, более важное — это исторический опыт католической церкви. Он заключался в том, что подъем римской кафедры и формирование централизованной структуры начинается с момента падения Римской империи, которая развалилась очень по-разному в своих восточной и западной частях.

Восточная часть осталась целостной империей, которую мы впоследствии узнаем как Византию. Западная разделилась на множество мелких государств. Практически единственная скрепа, которая оставалась между всеми ними, то, что приводило их в единство, это как раз культура и религия. Именно тогда Рим принял на себя функцию культурно-религиозного центра во множестве государств, мобилизацию их на какие-то общие свершения, вроде крестовых походов.

Такие форумы — форма диалога традиционных конфессий. В каком-то смысле, это объединение ресурсов перед тем, что предлагает секулярное общество. Сейчас происходят два процесса. Первый — секуляризация, попытка слить церковь с миром. Второй — попытка традиционных конфессий сохранить за собой традиционную систему ценностей. Это если и не десекуляризация, то, по крайней мере, проведение границы между миром и религией. Сказать, мол, вот, за этой границей находятся наши ценности, которые тоже нуждаются в защите от оскорблений, девальвации и так далее.

Эти форумы представляют собой попытку объединиться. Когда каждый отдельно, сил мало. А вместе мы имеем общую ценностную платформу хотя бы в этическом плане.

Как Папа Римский оказывает влияние на представителей других религий и конфессий

Авторитет Папы Римского — это не просто авторитет политического или социального лидера. Это еще и догматический авторитет. Он непогрешим в вопросах веры. Если он делает официальные заявления, то для католического мира они догматические, его авторитетная фигура имеет высший статус.

То же самое работает и в некатолическом мире. Люди вообще и политические лидеры в частности слушают его, вступают в переговоры. И здесь важна психологическая составляющая, связанная с личностью Папы Римского. Он способен включить религиозную мотивацию вины и оправдания. На религиозном языке это называется «грех и искупление».

Я думаю, залог успеха его миссии заключается в умении выстраивать диалог, который будет базироваться на этих двух вещах. Каждый человек, вне зависимости от конфессии, переживает вину и нуждается в оправдании. Если он слышит эти понятные вещи, то уже сам интерпретирует их в своей конфессии.

Был ли Иоанн Павел II ключевой фигурой для современного католичества

В первой половине XX века и до понтификата Иоанна Павла II складывались две тенденции. Одна из них была направлена к модернизму, с идеей, что церковь должна услышать голос мира. А другая идея состояла в том, что церковь должна сохранить и защитить свою систему ценностей перед лицом вызовов современности.

Стоял выбор: диалог с миром и соответствующие изменения в церкви, или неизменная церковь и изменения в мире, которые она требует. Многие авторы говорили о том, что между миром и церковью по состоянию на середину XX века уже пролегла пропасть, и поэтому пытаться строить мост не надо, надо делать выбор: с кем мы и за кого мы. Либо с миром, но без церкви, либо с церковью, но отказавшись от мира.

Это сопоставимо с XIII веком, с ролью Фомы Аквинского для католической церкви, где сначала его «вечная философия», как ее называют сейчас, была отвергнута и он был осужден, а потом она все же была принята.

Роль Иоанна Павла II именно такая, он изменил язык церкви. Он обратился к философскому, научному дискурсу в разговоре с миром. Он не настаивал на том, что мирское — это бесовство, и все. Ведь от того, что мы это провозгласим, бесовства меньше станет. Поэтому да, Иоанн Павел — ключевая фигура для современной католической церкви, он начал создавать ее дизайн.

Чем действия Бенедикта XVI и Франциска отличаются от действий Иоанна Павла II

Иоанн Павел II развернул проповедь церкви в сторону мира, рациональности, в сторону обоснований. Оба последующих Папы, и Бенедикт XVI, и Франциск, ставят на первый план религиозный опыт, религиозные переживания, которые надо раскрыть миру. Они, в особенности Франциск, пытаются уже не просто рассказать об этом опыте, но и показать его.

Они демонстрируют, что религиозный опыт церкви открыт миру, что где-то в глубине его живет мистическое переживание происходящего. Например, люди не просто читают о дне Страшного суда, о покаянии, они проникаются этим переживанием, начинают его ждать, бояться. Одно дело, когда это воспринимается на уровне разума, и другое, когда к этому уже подключаются эмоции.

Угрозу ядерной войны во времена Иоанна Павла II понимали. Мы все знали, к каким последствиям она приведет. Но мы воспринимали это как нечто далекое. А когда вы воспринимаете такую угрозу как нечто одновременно и далекое, но в то же время очень близкое, это уже другой опыт переживания. Когда вы говорите про человека «он» или «она», то показываете, что он от вас далек. Когда вы говорите ему «ты» или «вы», то уже обращаетесь к достаточно близкому собеседнику. А то, что на нас надвигается, это не «он», не «она», не «ты», не «вы», а «оно», отчасти близкое, но иное по отношению к нам.

И Папа выражает эту мысль, показывает, что есть «оно», переживание, а не рациональный дискурс. Что есть мистический опыт, уникальный, субъективный — не философский, не тот, которого от него ждут люди.

На мой взгляд, и Бенедикт XVI, и Франциск несли именно этот посыл. Надо отдать церковное имущество? Давайте отдадим, хотя это приведет к внутреннему конфликту. Или надо бедным помочь? Давайте поможем. Они личностно отличны от Иоанна Павла II, они не произносят доктринальных речей, но действуют, демонстрируя свои поступки, свою личность, свою деятельность.

Сможет ли католическая церковь быть мировым пастором после сексуальных скандалов, связанных с ней

Этот вопрос возникал у многих. В том числе и я сам себе его задавал: насколько человек готов поверить слову церкви, которая уже вот таким образом заявила в миру о себе? Но уважение вызывает то, что в лице Франциска мы видим независимый голос, и в частности в оценке России, способность сопротивляться давлению извне, при этом сохраняя свою точку зрения, не боясь ее высказывать.* А это значит, что его личностные основания сильны и вера крепка.

Вот поэтому надо надеяться на лучшее. Папа несопоставим с политическими лидерами — или сопоставим, но с очень очень немногими, которых в мире остались буквально единицы, которые умеют не петь хором, а возвысить свой голос. А ведь это страшно.