«Кому не нравится — чемодан, вокзал, Израиль». Военный обозреватель Виктор Баранец о всеобщей мобилизации

На занятых российскими войсками территориях Украины началась подготовка к референдумам о включении их в состав России. В то же время Государственная Дума приняла поправки к законодательству, касающиеся мобилизации и военного положения. Виктор Баранец, военный обозреватель «Комсомольской правды», полковник в отставке, рассказал RTVI к чему следует готовиться россиянам.

Почему референдумы и поправки в законодательство принимаются именно сейчас

Это делается только сейчас, потому что значительно поменялось положение войск на поле боя. Вы прекрасно знаете, что мы отступили от нескольких достаточно крупных населенных пунктов. Это Балаклея, Изюм, Купянск, Волноваха. Это заставляет сейчас наши войска перегруппировываться, усиливаться, возникает необходимость в поставке новых резервов.

Почти в каждом регионе формируются так называемые добровольческие отряды. Приоритет в них мы отдаем прежде всего людям, которые были в так называемом подготовленном резерве. Это солдаты, сержанты, которые отслужили, были контрактниками, а потом по какой-то причине оказались на гражданке. Это, безусловно, молодые офицеры от лейтенанта до майора.

Я не буду вам говорить, будет ли всеобщая мобилизация или нет, потому что это покажет дальнейшее развитие событий. И я не исключаю всеобщей мобилизации. Поэтому Государственная Дума вспомнила наш отечественный опыт, то, что происходило в стране накануне Великой Отечественной войны, полистала советские законы того времени, увидела, что там есть очень много мудрого и праведного. Того, что помогло нам создать крупную армию и победить.

Наша победа складывается из огромного количества правильно принятых законов. Я говорю о тех, которые в нынешней ситуации требуют поправки. Но есть любопытный момент: первое голосование по этим поправкам к Уголовному кодексу прошло еще в июле. Спрашивается, а почему тянули до сентября? Вероятно, была надежда на то, что ситуация будет не такой. Возможно, рассчитывали на «перемогу». Во-вторых, вы прекрасно понимаете, что тем количеством войск, которые есть сегодня на поле боя, нам уже противника не победить. Нельзя ограничиться тем, что мы воюем вполсилы, что «мы еще не начинали».

Я смотрю на это с прагматической точки зрения, как офицер в отставке, как бывший офицер Генерального штаба Минобороны. Все сделано правильно, и наплевать на представителей так называемого либерального общества, которое сейчас же поднимет вонь, распустит сопли и будет орать, критикуя эти поправки. Вы знаете, если бы мы слушали либералов накануне Великой Отечественной войны, то сегодня с вами бы не разговаривали. А либералы бы в кабаке на Красной площади пили баварское пиво, как они об этом мечтали. Наше общество еще не привыкло к войне. Она за нашей дверью, а мы сдуваем пену с пива.

Эти поправки в законодательстве не только о том, сколько будут давать лет колонии за оставление поля боя, за невыполнение приказа. Там же есть очень моральный, очень серьезный момент — обратите внимание на мародерство. Срок за него ужесточен. Это забота государства о моральном облике русского воина. Тому, кто у бабушки будет на своем горбу холодильник тащить, как это делали украинские войска в одной из деревень, достанется по башке.

Пошатнет ли всеобщая мобилизация общество

Не думаю, что отказников будет много. Но с теми, кто откажется, государство будет поступать по закону как со своими гражданами. Кто рассчитывает, что тысячи побегут и не захотят воевать, — это враги России.

К тому же не забывайте, что во время Великой Отечественной войны были жестокие законы, но миллион граждан все же отказались воевать. Я не хочу сказать, что это естественно, но это может быть неизбежным явлением. Мы к этому готовимся. Что, разве не было предательства? Оно и сейчас есть. Эти пороки существовали во все военные времена.

В строй встанут настоящие граждане Российской Федерации, которые поймут, что разговор идет о судьбе России. Сопли и стоны тех, кто будут ковыряться в носу, говорить «а правильно ли власть поступила? И на хрена нам вообще эта война? И на хрена нам эта спецоперация?» — это уже не граждане России, это уже какая-то махновщина.

Я всегда считал и считаю, что у каждого государства, как и у человека, есть кишки, наполненные говном. Есть такая прямая кишка и у России, и нет ни одного государства, где бы не было подобного.

Естественно, противники специальной военной операции, противники власти, враги Путина, где-то, может быть, станут устраивать беспорядки, демонстрации и так далее. Этого не избежать. Но тут государство должно проявить железную волю, потому что отвечать за судьбу России — это не сидеть в кабаке, гладить коленку голой девке, курить наркоту и говорить «Да… Вот вы знаете, не надо было начинать это, пусть дураки встают в строй!» У нас есть немало русских мужиков, их миллионы, которые встанут в строй и сделают то, что необходимо государству.

Почему не хватает добровольцев

Это ложь. Кто вам сказал, что их не хватает? Ну какой дурак? Откуда у вас такая деза? Скажите, а вы знаете, что добровольцы рыдают, мне звонят, говорят, что их не берут, потому что они не проходят по своим военно-учетным специальностям.

Я не исключаю, что наступит такой момент, когда мы объявим всеобщую мобилизацию. Сколько стран НАТО сегодня воюет против России? 32 плюс 10 стран за ее пределами. Это гигантская орда. Скажите, а мы должны воевать 700 тысячами контрактников? Или мы должны иметь армию, которая сможет победить? На Западном театре военных действий стоит трехмиллионная армия НАТО. И что вы прикажете, оставить только те 300 тысяч, которые сейчас воюют у нас? Только идиот может так подумать.

Если НАТО на нас навалится, то уже сегодня он по численному составу превосходит российскую армию. Значит, надо парировать эту угрозу. Конечно, мы не будем отрывать сопливых пацанов со школьной скамьи, как в украинской армии. Мы сейчас черпаем для армии подготовленные резервы. Это матерые мужики, которые служили в армии пять, десять, пятнадцать, тридцать лет. Но сейчас они оказались на гражданке. Вот их мы и будем ставить в строй. Это люди, которые умеют держать в руках оружие.

Поменялись ли цели и задачи спецоперации

Я считаю, что появились некоторые новые акценты. В начале Владимир Путин сформулировал две правильные основные цели: демилитаризация и денацификация Украины. В последнее время президент смещает акценты и говорит, что сейчас для нас главное — освобождение Донбасса. И вот — тут уже и подоспели референдумы.

Характер дальнейшего ведения боевых действий требует защищать эти республики, когда они полноценно войдут в состав Российской Федерации, так же, как и любой другой клочок российской земли. Война будет вестись уже по-другому. На территории этих республик будут распространяться российские законы. Туда законно войдут российские части, подразделения, самолеты, пушки, ракетные части и так далее.

Почему такая спешка? Да потому что мы уже устали твердить о том, что не надо восемь лет уничтожать тот же Донецк и так далее! Мы сейчас переходим в новую стадию и берем новую стратегию. Мы будем защищать эти республики уже не по законам спецоперации, а как родной кусок российской земли. Вот что нам дадут референдумы. Мы должны получить политическое, международное, юридическое и моральное право воевать за эти территории.

Сможет ли Россия после референдумов применить ядерное оружие

Существует российская ядерная доктрина. Года полтора назад в ней была зафиксирована только одна причина для использования Россией ядерного оружия. Если станции предупреждения о ракетном нападении точно показывают, что на нас идет, скажем, американская ракета, мы — учтите! — можем нанести ответный встречный удар.

Но сейчас, если Российской Федерации будет грозить враг даже с помощью конвенциональных средств вооружения, или будет угрожать ее территориальной целостности, суверенитету, то мы оставили за собой право применить ядерное оружие. Это вовсе не значит, что мы будем бить континентальными баллистическими ракетами — «Тополями», «Ярсами», «Сарматами».

Сейчас готовим другую армию, которая будет готова уже, может быть, через месяц. Более мускулистую, более прочную. Там будет раза в два раза больше профессионалов. Никто сразу межконтинентальными стратегическими ракетами стрелять по противнику не будет. У нас есть силы для того, чтобы обычными вооружениями победить эту армаду. Я не думаю, что дело дойдет даже до тактического ядерного оружия.

Почему спецоперация так затянулась

Мы шли на спецоперацию, а попали на гражданскую войну — ведь нам же говорили, что это один народ воюет. Но нет, мы воюем против хорошо подготовленной, хорошо вооруженной армии. А нам так хотелось бы, чтобы через четыре дня или неделю русский десантник воткнул на Банковой государственный флаг Российской Федерации.

У меня самого 150 вопросов, на которые я сам не могу получить ответы. Иногда мне в шутку говорят большие шишки, мол, нет политических решений и все. Вот было политическое решение по ударам по инфраструктурным объектам в Харькове и Кривом Роге. Мы послали Украине очень серьезный сигнал. У нас хватит ракет для того, чтобы оставить одни развалины от всех теплоэлектроцентралей Украины. Так что будущее этой войны еще впереди.

Я думаю, что эта спецоперация показывает, чего мы стоим как общество, где у нас дерьмо, а где настоящие россияне, русские люди. Есть огромное количество людей, которые не прячутся сегодня по углам и не пускают сопли, мол, «нахрена мы проводим спецоперации».

Люди, если вы не понимаете, зачем мы проводим спецоперацию, тогда вы нихера не стоите как граждане. Я хотел бы, чтобы ваши родственники жили в Донецке и чтобы очередной украинский снаряд вашу маленькую племянницу размазал по стене. Там восемь лет уничтожали людей. Что плохого в том, что мы пошли спасать донецкий народ? Или мы должны курить бамбук и смотреть? Вот с чем я не согласен: мы включились слишком поздно.