«Москва хочет добиться своего». Что будет в Абхазии после революции

В Абхазии завершилась очередная революция — президент Аслан Бжания после нескольких дней протестов и переговоров с оппозицией ушел в отставку. Специалист по постсоветскому пространству Кирилл Кривошеев рассказывает в своей колонке для RTVI о том, что к ней привело и какое будущее ждет непризнанную республику.

В 2020 году в Абхазии произошло практически то же самое — в отставку подал предшественник Бжании Рауль Хаджимба, а в 2014 году так же поступил Александр Анкваб. Вот уже третья власть в стране оказывается прочна не более чем двери, окна и забор вокруг здания парламента в Сухуми — несколько сотен человек вполне могут снести их подчистую. Зато более устойчивыми могут оказаться требования Москвы к абхазскому руководству. И тогда смена первого лица может и не оказать ожидаемого значения.

Обнявшись, будто две сестры

Противопоставляющие себя друг другу Абхазия и Грузия демонстрируют такую синхронность политических процессов, будто между ними есть кармическая связь. Обе из-за внутриполитических причин разругались со своими основными внешними партнерами: Россией и Евросоюзом соответственно. Обе толком не знают, как выходить из этого тупика — лекарство может оказаться хуже болезни. Ну и в обеих власть из-за собственных действий оказалась вынуждена балансировать на грани.

В Грузии все с напряжением ждут первого заседания нового парламента, которое пройдет без оппозиционных депутатов — они договорились вообще не принимать мандаты и считать созыв нелегитимным. Теоретически, это не мешает правящей партии в одиночку назначить новое правительство и руководить страной, но ощущение ненормальности такого положения вещей от этого никуда не денется. В том числе — в глазах западных партнеров, с которыми «Грузинская мечта», конечно, хочет помириться. Тем временем на улицах Тбилиси появились первые палатки — важный сигнал для любого протеста.

Если же говорить об Абхазии, тот тут события развиваются еще более драматично. Сначала президент Аслан Бжания просто сдал протестующим здание своей администрации (там же расположен и парламент) и уехал в родовое село Тамыш. Власть и оппозиция выдвинули друг другу встречные условия. Согласно им, после отставки Бжании и.о. главы государства назначается его соратник Бадра Гумба, но оппозиция должна получить право назначить своего премьера (забегая вперед — так и получилось, пост занял Валерий Бганба), чтобы избежать использования административного ресурса на досрочных выборах.

Неприличное предложение

Москва, разумеется, не могла вечно мириться с тем, что условия покупки жилья для россиян в Абхазии намного хуже, чем в самых «недружественных странах», вроде Латвии или Польши. Несмотря на все ограничения, которые касаются выдачи ВНЖ или даже авиаперелетов (например, польская компания LOT запрещает россиянам с туристическими визами летать их рейсами), приобрести квартиру в Риге или Варшаве вы все-таки имеете право. А вот в Сухуми или Гаграх, как это не удивительно, такого права по закону просто нет. Абхазы опасаются, что если пустить россиян на рынок жилья, нарушится «демографический баланс», и они утратят контроль над своей крошечной страной. Конфликт в 90-е, собственно, и начался с того, что абхазы составляли лишь 17% населения республики, и создавать похожую ситуацию повторно никто не хочет.

Компромиссом должен был стать «закон об апартаментах», а де-факто — о праве иностранцев (читай — россиян) инвестировать деньги в самые бедные и де-факто заброшенные районы страны — Очамчиру, Ткуарчал и Гал. Если бы все прошло как задумывалось, в Абхазии могло бы поселиться до 30 000 россиян. Но даже это вызвало протесты, которые привели к отзыву законопроекта. Да, формально речь шла не о постоянном проживании россиян на территории Абхазии, но кто же это проконтролирует?

«Есть контролирующие органы. Будет управляющая компания. Вот ты заехал, ключ вставил в замок, компьютер фиксирует, что хозяин появился. Если вдруг по каким-то причинам этого не происходит, управляющая компания платит штраф, который вы установите — 5 миллионов рублей, 10 миллионов рублей, — объяснял тогда народу Аслан Бжания. — И все будут как миленькие фиксировать моменты заезда и выезда. 180 дней в году — существующая норма проживания в апартаментах».

Правда, это звучало так нереалистично, что президента просто подняли на смех. Компьютерный контроль въезда-выезда, тем более в отдаленных районах, — это точно не про Абхазию.

Соглашение об инвестициях, из-за которого протест вспыхнул теперь, существовало уже тогда, но ознакомиться с ним могли немногие. Тем не менее, слухи о нем ходили, и недобрые. Публичные обсуждения документа начались в октябре, и его назвали «соглашением об уничтожении всего бизнеса Абхазии». Если поглядеть на него отстраненным взглядом, то абхазов можно понять.

То, что согласно этому закону россиянам будет разрешено строить «многофункциональные комплексы», для местных жителей уже звучит как попытка скрыть истинную цель за максимально широким определением. И не спасает даже специально сделанная оговорка, что «многофункциональный комплекс не может включать в себя (целиком или частично) апартамент и (или) апартотель», зато «будет допускаться размещение офисных, торговых, спортивных, выставочных, образовательных и иных нежилых помещений».

Но льготы для инвесторов таковы, что создают и правда серьезный перекос далеко не в пользу местного населения. Каждый, кто готов вложить в Абхазию от 2 млрд рублей (гигантская сумма для входного порога!) получает право завозить стройматериалы без таможенных пошлин, нанимать иностранных сотрудников по квоте, подключаться к инженерным сетям и получать электроэнергию в приоритетном порядке (в условиях ее дефицита), а также освобождается от налогов на имущество и прибыль на 8 лет. Иными словами, целых 8 лет российский инвестор олигархического уровня не будет платить в абхазский бюджет почти ничего (даже НДС для них снижен на 50%), зато государство оказывается должно ему очень многое.

В Абхазии не стесняются называть фамилии россиян, которые могут получить столь серьезные преференции для бизнеса в их стране (тем более что россиян с капиталом от 2 млрд рублей, давайте уж признаемся, немного). В первую очередь это бывший губернатор Краснодарского края Александр Ткачев и связанная с ним группа компаний Mantera, которая давно имеет внушительные планы, связанные с Абхазией. Да и в нынешних событиях его роль на поверхности — во всяком случае, профильные российские СМИ не стесняются ее упоминать.

Процедура обсуждения столь важного законопроекта тоже не отличалась прозрачностью. Как утверждается, министр экономики Кристина Озган торжественно подписала его в Москве без предварительного одобрения в парламенте (сторонники власти, разумеется, говорят, что все в порядке).

«Понятен расчет этой нехитрой комбинации — подписать соглашение с российской стороной и, шантажируя всевозможными санкциями, продавить его ратификацию в парламенте», — заявил тогда лидер абхазской оппозиции Адгур Ардзинба, который сейчас со сторонниками удерживает здание президентской администрации.

К слову, другое требование Москвы — признание решений российских арбитражных судов — в Сухуми все-таки успешно ратифицировали. А вот на инвестиционном соглашении споткнулись — вместо тихого заседания парламента в пятницу состоялся его штурм.

Неочевидный финал

Переговоры между Асланом Бжанией и оппозицей, которые стартовали вечером 18 ноября глубоко в ночи, закончились решением об отставке президента «в целях сохранения стабильности и конституционного порядка в стране».

Между тем главные переговоры будут проходить вовсе не между абхазскими политиками, которые уже третий раз свергают друг друга. Кремлю не в новинку посылать в Сухуми десант из своих представителей. Когда власть аналогичным образом захватывал Бжания, переговорщиком был помощник президента Владислав Сурков, а теперь самый вероятный кандидат — секретарь Совбеза Рашид Нургалиев, который курирует отношения Москвы с Сухуми.

Оптимисты из рядов абхазской оппозиции убеждены, что при должных усилиях им удастся написать вместе с Москвой новое соглашение об инвестициях, но пока не вполне ясно, зачем России это делать. Кремль очень не любит идти на какие-то уступки на фоне митингов — видимо, такой подход считается слабостью. Да и августовское решение Москвы о наказании Абхазии приостановкой выплат для бюджетников и установлением рыночных цен на электричество не говорит о готовности к уступкам.

Скорее наоборот — победителя досрочных президентских выборов (вероятно, это будет Адгур Ардзинба или Олег Барциц, проявившие себя в минувшем противостоянии, хотя участвовать в выборах планирует и Аслан Бжания) вежливо выслушают, но позволят внести разве что незначительные поправки. Сыграет свою роль и время года: если накануне лета Россия ограничит поток туристов, — например, начнет ремонт дороги от Адлера до границы или не запустит достаточно рейсов в отреставрированный аэропорт, — положение Абхазии может оказаться очень сложным. И публичные заверения в любви и верности России, которые делают оппозиционеры, не помогут, поскольку в рукаве у Кремля всегда есть тезис о западном влиянии.

Делать из Бжании народного героя и возвращать в президентское кресло, как это предполагают некоторые, Москве просто не нужно, потому что личности тут вторичны, а первичны интересы. В интересах Москвы подчинить Абхазию своей вертикали, сделав де-факто своим регионом, пусть и с некоторой декоративной независимостью. В интересах Сухуми сопротивляться этим попыткам, чтобы сохранить привычный уклад. Более богатой, комфортной и справедливой жизни, конечно, тоже хочется — но не той ценой, которую предлагает Москва.

Единственный козырь оппозиции при этом — документы, которые, как утверждается, нашли при захвате администрации президента. Если Россия и правда требовала от Бжании составить список «противников дружбы», чтобы лишить их российского гражданства, а экс-президент подчинился требованию, то это будет сложно забыть или замести под ковер.

---

Мнение автора может не совпадать с мнением редакции