«Нам нужно сделать свою операционную систему». Создатель YotaPhone Владислав Мартынов о возможности блокировки айфонов

Маргарита Симоньян, главный редактор телеканала RT, во время новогодних праздников заявила в своем телеграм-канале, что в неких «московских гостиных» якобы «обсуждают, что после праздников айфоны превратятся в тыкву». Ранее об этом говорила президент группы компаний Infowatch Наталья Касперская, а сразу после поста Симоньян о возможности блокировки смартфонов упомянул генеральный директор компании «Ашманов и партнеры» Игорь Ашманов. О том, насколько вероятно такое развитие событий и нужно ли России создавать собственный мобильный телефон, RTVI рассказал создатель российского смартфона YotaPhone Владислав Мартынов.

Могут ли Apple или Google заблокировать используемые в России телефоны

Технически это возможно, причем достаточно быстро. Другое дело, эти компании, скорее всего, не отключают российские телефоны потому, что либо опасаются юридических исков от пользователей или просто решили пока не принимать такие жесткие меры.

Все данные, все программное обеспечение, все приложения, которые есть у вас на телефоне, подконтрольны централизованным организациям, будь то Google, Apple или любой разработчик мобильного приложения. А значит обработка всех данных любого приложения происходит через дата-центры, подконтрольные этим компаниям.

То, где был куплен телефон, где он находится сейчас, сим-карта какого оператора в нем активна, — все это можно отслеживать в режиме реального времени. Значит, если будет принято какое-то политическое или управленческое решение о частичном или полном блокировании устройств в конкретной стране, или обнулении данных на них, технически его будет очень просто осуществить. И в итоге вы можете остаться с черным «кирпичом» в руках.

На него можно установить сильно модифицированный теми же корейскими или китайскими компаниями Android, но при этом вы будете рисковать тем, что Google все равно до вас доберется, так как в основе этой прошивки будет его система.

Возможно, свою мобильную операционную систему сможет создать тот же Яндекс. Но важно понимать, что этого недостаточно, так как все сейчас подсажены на гигантское количество онлайн-сервисов и мобильных приложений. И их для новой системы придется создавать с нуля, что займет определенное время. Но готовиться к такому развитию событий нужно. Нас буквально за несколько дней отключили от платежных систем типа Apple Pay, и так же легко могут отключить от всех приложений и ИТ-сервисов.

Что может послужить спусковым крючком для такого сценария

Как произошло отключение нас от платежных систем и ряда ИТ сервисов? Государственные структуры пришли к этим компаниям и сказали, мол, ребята, необходимо по политическим причинам наказать всех граждан страны, которую мы считаем агрессором. Это прямое использование глобальных ИТ-компаний, которые, в основном, имеют корни в Соединенных Штатах Америки, для выполнения своих политических задач. Кто-то, кто уже давно сотрудничает с госорганами и послушался сразу. Кто-то не послушался, но, тем не менее, такая просьба может может быть донесена до них в более жесткой форме.

Второй фактор заключается в личной позиции руководителя, которая может быть откровенно русофобской. Например, я столкнулся с тем, что когда работаю с российского IP-адреса, сервис проверки орфографии Grammarly выдает сообщение о том, что он недоступен по причине того, что наша страна проводит военную операцию на Украине.

Есть и сервисы, руководство которых полагает, что граждане России вообще ни в чем не виноваты, и надо еще разобраться в причинах всего этого геополитического конфликта, поскольку рыльце в пушку у всех. Например, генеральный директор криптобиржи Kraken публично раскритиковал ввод каких-либо ограничений против людей с определенным гражданством, сказав, что если и вводить ограничения для граждан страны, руководство которой проводит военные операции, то в первую очередь эти ограничения должны коснуться граждан США.

Это время «интернета 3.0», когда невозможно отключить человека или организацию от этого сервиса, наложить цензуру и заблокировать его аккаунт без явной на то причины. Приложения в формате WEB3 управляются сообществом пользователей, в них нет хаоса и есть определенные правила, и если пользователь не нарушает этих правил, то ввод таких ограничений просто невозможен.

Но пока еще мы живем в другой парадигме. Кстати, это одна из причин, почему из страны уехали так много айтишников. Для создания своего продукта им необходимо использовать большое количество сервисов и технологий от других, чаще всего зарубежных, компаний. Если хотя бы один из этих кирпичиков технологического фундамента продукта, который предоставляет внешний поставщик, блокируется, бизнес российских разработчиков ПО моментально останавливается. Именно этот риск подтолкнул многих к отъезду. Потому что когда они находятся в Грузии, в Армении или в Казахстане, риск того, что эти инструменты им заблокируют, минимален.

Насколько невыгодно западным ИТ-компаниям терять бизнес в России

С точки зрения бизнеса доля доходов большинства глобальных ИТ-компаний, которые они получают из России, незначительна. Когда я работал в штаб-квартире Microsoft, я узнал о градации стран по первому, второму и третьему уровню. Страны первого уровня всегда получали продукты раньше, для них действовали специальные условия. Россия достаточно долго была на третьем уровне.

Я задавал вопрос, почему это так — ведь мы большая страна с немаленьким населением? Мне в ответ показывали финансовые показатели и говорили: посмотри, Россия генерирует в среднем около 5% от общего дохода компании. Но это практически ничто по сравнению с другими странами. Поэтому скорее всего потери, которые они понесут, если отключат нас от всех своих сервисов, не так велики и не так болезненны, а значит, в случае эскалации конфликта, такая ситуация вполне прогнозируема.

Мы очень много и давно говорим о том, что у нас должна быть своя мобильная операционная система, своя электроника и цифровая независимость в принципе. Но по факту практически ничего значимого в этом направлении не сделали и всерьез как страна этой темой не занимались.

История с жесткими санкциями не новая, она встала в полный рост еще в 2014-м году, когда обсуждалась перспектива отключения нас от SWIFT и других электронных сервисов. Да, у нас создавался аналог SWIFT и платежная система МИР, но для цифровой независимости нужно закрыть намного больше сегментов, один из которых — мобильная операционная система. И эти проекты должны быть приоритетом для всей страны, а не рассматриваться как нечто вторичное.

Мне кажется, Яндекс справится с этой задачей лучше всех. Ведь недостаточно просто операционной системы, для нее уже должен быть богатый набор сервисов и приложений, которые уже есть у этой компании. Выделять деньги какой-то другой структуре, с моей точки зрения, — очень сомнительная история. Их нужно давать тому, кто может выполнить задачу быстро, качественно, четко.

Для чего нужен был информационный вброс о скорой блокировке айфонов

Я не знаю зачем и почему Маргарита Симоньян высказалась на эту тему. Возможно она, следуя логике дальнейшей эскалации и деглобализации, увидела в этом риск для российских граждан. Возможно она получила какую-то конфиденциальную информацию из надежного источника и захотела предупредить граждан России.

Это могло быть сделано, чтобы протестировать общество на готовность к блокировке еще незаблокированных глобальных сервисов. Ведь если нам все равно собираются все отключить — почему бы просто не принять превентивные меры и не сделать это самим?

Нужен ли России свой телефон

Очень сомнительно, что нам перекроют пути поставок болванок мобильных телефонов из Китая или Вьетнама или еще какой нибудь азиатской страны, где производят аппаратную часть смартфонов. В плане «железа» риск намного меньше. Но даже если ограничения на него будут введены, то существует много способов их обхода. В конце концов, можно взять телефоны на основе Android, снести систему Google и поставить свою от Яндекса.

Конечно, создать полностью собственный телефон было бы круто, и это то, почему я в свое время занимался созданием и разработкой YotaPhone. Мы хотели не просто создать инновационный смартфон, а построить русский Samsung, компанию, которая производит различную электронику и технологии. Если посмотреть на опыт Южной Кореи, они из аграрной страны стали высокотехнологичной мировой державой, потому что 25 лет системно проводили политику создания и развития именно этой отрасли потребительской электроники.

Было бы здорово, если так было у нас. Но так не было даже в «сытые» 2010-2014 годы, когда доступ к технологиям, как к западным, так и китайским был свободный. Была куча свободных денег в стране, но проектом создания «русского Samsung» занималась небольшая группа немножко чокнутых инноваторов, которые верили, что у них все получится. Причем за семь лет мы создали уникальную школу людей, которые хорошо разбираются именно в аппаратной части смартфонов.

Когда у нас возникли проблемы из-за геополитического конфликта в 2014-м году, западные операторы, с которыми были подписаны договора на поставку телефонов, отказались с нами работать и делать те закупки, которые пообещали. Поэтому, кстати, тогда было продано мало наших YotaPhone 2, хотя изначально заказы исчислялись в десятках и даже сотнях тысячах штук. Продавать российский телефон стало токсично. Да и канадский инвестор, который должен был поддерживать дальнейшее развитие YotaPhone, по тем же самым причинам вышел из сделки.

В очень короткий промежуток времени мы оказались в ситуации, когда наши основные клиенты и инвестор отвалились. Нам нужна была небольшая сумма денег, чтобы как-то перекантоваться. И мы не смогли найти ее на российском рынке ни среди госкорпораций, ни среди частных инвесторов, чтобы пережить этот сложный период. Нам пришлось заключать сделку с китайским инвестором.

Впопыхах и не очень качественно мы переделали телефон для китайского рынка, что тоже послужило причиной низких продаж там. В конечном счете мы этот бизнес, слава богу, смогли продать китайскому инвестору и вернуть деньги с прибылью нашим российским инвесторам, которые профинансировали наш проект.

Я уже не говорю про российскую прессу, которая не упускала возможности постоянно нас троллить. Тогда, несмотря на определенные успехи на международном и китайском рынке, статуса приоритетного национального проекта в России, как это было с Samsung в Южной Корее, нам достичь не удалось.

Так что тут скорее вопрос состоит в отсутствии запроса на такой проект у общества в целом. Многие тогда считали, что мы занимаемся какой-то фигней. Мол, создавать смартфоны в России, это как выращивать бананы в тундре, кому и зачем это надо?

Сейчас, конечно, и риски выше, и потребность больше. Но я точно могу сказать, что в данный момент свое «железо» нам не нужно. На создание операционной системы мы потратим меньше ресурсов и застрахуем себя от упоминавшихся выше рисков. А вот создание какого-то глобального проекта в сфере бытовой электроники — это история на 25 лет, как в Южной Корее. Плюс, в изоляции, в условиях санкционного давления это вообще маловероятно. Южная Корея развивалась как технологическая держава в очень тесной кооперации с со всеми мировыми компаниями, и это мы сейчас себе позволить не можем.

Я считаю что в текущей ситуации у России только один шанс хоть как-то развиваться в направлении потребительской электроники. Это нужно делать в тесной кооперации с Китаем. Конечно, если вдруг он решит на такую кооперацию пойти и захочет нам в этой теме сильно помогать.