«Проще перекрыть все». Почему переводить деньги из России станет сложнее

В то время как некоторые известные бизнесмены добиваются снятия с себя западных санкций, россиянам становится все сложнее переводить деньги за рубеж. Адвокат Mueller Wagner Advocates, автор телеграм-канала «Санкционный дозор» Дмитрий Симбирев рассказывает RTVI о том, почему санкционная политика Запада часто кажется противоречивой и нелогичной.

Достигают ли западные санкции своих целей

Катастрофического ущерба ограничительные меры, которые вводит Европейский Союз и другие игроки, российской экономике не наносят. Они скорее приводят к изменению конфигурации мировой экономики. Россия осваивает новые рынки, усиливается сотрудничество с Индией, Китаем, с другими странами — это общеизвестные факты.

Естественно, появились сложности с получением российскими компаниями ряда компонентов из-за рубежа, которые нужны, в том числе для разного рода производств. Это однако не остановило их. Просто сейчас российским производителям нужно прикладывать больше усилий, чтобы закупать такие компоненты какими-то другими путями в других странах.

Если говорить о простых людях, то, пожалуй, наиболее существенно санкции отразились на тех, кто живет в ЕС. Российским гражданам стало сложнее делать такие элементарные вещи, как открывать банковский счет, получать другие привычные услуги. Было много случаев блокировки счетов только на основании российского паспорта. Не все юридические компании, налоговые консультанты, риэлторы и другие провайдеры услуг готовы работать с российскими клиентами, при этом не называя конкретной причины. При этом какой-либо ответственности за оказание таких услуг россиянам нет, это не запрещено. Запрещено только консультировать российские юридические лица и российское правительство.

Основная цель ограничительных мер в банковской сфере — усложнить перевод денежных средств из стран Запада в Россию и максимально снизить торговый оборот по услугам и товарам между ними. Но, как часто бывает в подобных случаях, существует «дополнительный ущерб». Из-за введения большого числа новых запретов, в которых порой сложно разобраться и специалистам по комплаенсу, банки не хотят работать и с российскими физическими лицами. Если клиент банка — обычный россиянин, то банкам все равно нужно проверять все санкционные риски, следить за тем, какие сделки он проводит, кому делает переводы, какие совершает платежи. И многие финансовые организации просто не хотят этим заниматься, поскольку процедура комплаенса становится в таком случае слишком затратной как с точки зрения времени, так и с точки зрения денег.

Зачем Запад не только ограничивает денежные переводы в Россию, но и из России

Как и в случае с банками, никто не хочет разбираться в каждой отдельной транзакции, выяснять, нарушает ли она санкции — ни криптобиржи, ни банки, ни другие организации, обеспечивающие трансграничные переводы. Им проще просто перекрыть все потоки.

Что же касается полного разрыва экономических связей Запада с Россией, то все будет зависеть в первую очередь от развития геополитической ситуации. На данный момент, несмотря на официальную риторику западных стран в отношении России, они продолжают довольно активно закупать российские природные ресурсы, в том числе природный газ, а многие «дочки» крупных западных корпораций все еще работают в России.

В случае эскалации ситуации дальнейшие санкционные меры будет отражаться и на тех оставшихся экономических сферах, по которым сотрудничество еще идет. Характерным звоночком в данном плане является 12-й пакет санкций ЕС. 12-м пакетом был ужесточен запрет на оказание ряда услуг для компаний, зарегистрированных в России. Это юридические, консалтинговые, аудиторские, бухгалтерские, IT-услуги и ряд других.

Для «дочек» европейских компаний до 12 пакета существовало исключение, по которому они могли продолжать получать данные услуги, но после 12 пакета без специального разрешения соответствующего органа страны-члены ЕС они смогут пользоваться этими услугами лишь до 20 июня 2024 года. Дальше — только с таким разрешением.

Так что мы видим достаточно выраженный тренд, когда таким фирмам явно намекают, что с Россией лучше не иметь вообще никаких дел. Конечно, пока хоть одна такая компания продолжит работать на российской территории, пока у нее будет оборот, хотя бы один банк, через который она сможет переводить средства, скорее всего останется. Сейчас из таких крупных банков остались, например, «Райффайзен», Газпромбанк и «ЮниКредит».

Некоторые западные компании, которые остаются (особенно в сфере ритэйла), имеют в собственности или в аренде большое количество помещений. Они понимают, что уйти то легко, а вернуться потом будет очень непросто. О каких-то вторичных санкциях против таких фирм со стороны Евросоюза речь пока вообще не идет, но давление на них оказывается существенное.

Каким образом частные лица могут добиться снятия с себя санкций

Если посмотреть на практику по снятию санкций, которая сложилась в ЕС, мы сможем увидеть два подхода к этой проблеме. Существует определенное число лиц, в отношении которых Совет ЕС принял решение о непродлении ограничительных мер. Это, например, случай Аркадия Воложа, основателя «Яндекса», случай одного из вице-президентов АФК «Система» Сергея Мндоянца и еще ряда бизнесменов. Однако Совет ЕС не объясняет, почему он не продлевает ограничительные меры.

Есть второй подход — снятие санкций через Суд ЕС. Таким образом были сняты буквально на днях санкции с российского гонщика Никиты Мазепина, с экс-владельца Ozon Александра Шульгина, а также ранее с экс-губернатора Крыма Дмитрия Овсянникова.

С юридической точки зрения, — и мне не нравится это признавать, — все же более надежным представляется вариант, когда ограничения снимает не Суд ЕС, а Совет ЕС принимает решение не продлевать их (решение о продлении принимается каждые 6 месяцев). Достаточно вспомнить прецедент с матерью Евгения Пригожина Виолеттой. Суд ЕС признал незаконным ее включение в санкционные списки, но потом, несмотря на это, продлил в отношении нее санкции по другому основанию.

Важно понимать, однако, что это кулуарная процедура. Разговоры о том, что с Воложа снимут санкции, начались задолго до заседания, на котором это произошло. До него, видимо, проводилась значительная лоббистская работа.

Как этот процесс работает, никто снаружи до конца не понимает. Да, Волож сделал антивоенное заявление, покинул посты в Яндексе. Но есть и другие прецеденты, когда людям это не помогло. Поэтому сложно говорить о какой-то уже устоявшейся стратегии по снятию санкций. Нет никакой методички, в которой был бы прописан однозначно действенный путь, и какие-то закономерности найти во всех известных случаях сложно.

Насколько вероятна конфискация российских активов в Европе

С одной стороны, на уровне властей ЕС идет активное обсуждение, что делать с российскими активами. Мы постоянно читаем об этом новости. Складывается впечатление, что идет некая подготовка к возможному изъятию как минимум доходов с них. Не так давно было принято решение на уровне властей Евросоюза о необходимости их сегрегации — то есть учета на отдельных счетах. Но пока окончательного решения у них нет.

На мой взгляд, существуют препятствия как юридического, так и репутационного характера. Конфискация российских активов будет явным нарушением международного права. Недаром за прошедшие 2 года в ЕС по сути не было ни одного судебного решения о конфискации российских активов. Я думаю, что европейские судьи это понимают в отличие от неких европейских юристов-международников, которые в соответствии с недавней публикацией Bloomberg заявили об отсутствии препятствий для таких действий.

Кроме того, в ЕС еще остались умные люди, которые не хотят портить репутацию этого объединения как надежного партнера. Ведь помимо России есть другие страны, которые наблюдают за ситуацией, и конфискация российских активов даст им ясный сигнал о том, что их инвестиции в европейскую экономику тоже не находятся в абсолютной безопасности.

Что будет с санкционной политикой Запада, если ситуация на Украине в течение многих лет не будет существенно меняться

Наихудший вариант при таком развитии событий заключается в изъятии российских активов. Это будет беспрецедентная ситуация. Нечто подобное происходило только, как правило, по итогам завершения военных конфликтов. Допустим, когда Советский Союз победил нацистскую Германию, он изымал немецкие активы в рамках контрибуций.

Возможен, пожалуй, и более позитивный вариант, которые предполагает создание какого-то подобия, допустим, Парижского клуба — неофициальной или официальной межправительственной организации, занимающейся урегулированием всех таких финансовых вопросов. А их из-за санкций накопилось очень много, работой юристы и другие специалисты обеспечены на сто лет вперед.

Наконец, есть возможность, что все это окажется в подвешенном состоянии на какое-то время. В любом случае решающими факторами станет геополитическая ситуация и тренды развития военного конфликта.

Несколько месяцев тому назад приходили определенные сигналы и с Запада, которые можно было истолковать как готовность к переговорам не на самых жестких условиях. Было и нашумевшее интервью Путина Такеру Карлсону, где он достаточно явно заявил о желании завершения сложившейся ситуации переговорным процессом. Однако за этим интервью последовали жесткие заявления президента Франции, и это вряд ли можно истолковать как позитивный сигнал. Так что особого оптимизма по поводу дальнейшего развития санкционной политики я, если честно, не испытываю.

---

Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.