«Все идет не по плану». Зачем Кремлю нужен Борис Надеждин

Очереди за выдвижение Бориса Надеждина в качестве кандидата на президентских выборах выстроились во многих городах России. Журналистка Екатерина Винокурова рассказывает, как человек, которого считали «боксерской грушей» для «основного претендента», внезапно стал фигурой, отвечающей чаяниям многих россиян.

Надеждин ничем не напоминает стандартного оппозиционного политика или активиста последних десяти лет. Он не попадает в образ пламенного борца, реинкарнации Владимира Ильича или же политика американского типа с глянцевыми фотосессиями и белозубой улыбкой до ушей. Удивительно, но, как оказалось, это и к лучшему. Судя по всему, Борис Надеждин внезапно оказался более безопасным, а значит и привлекательным для изрядно эмоционально вымотанной аудитории.

Из разговоров с простыми людьми, особенно в регионах, я могу заключить что оппозиция годами успешно отпугивала от себя людей своей… агрессивностью. Люди могут хотеть перемен, но только перемен к позитиву, а не посадок, репрессий и наказаний. Более того, тезис «Нам нужен сильный лидер, просто с другой фамилией» годами был самым удобным для власти.

Неагрессивный кандидат с фотографиями с рыбалки или похода за грибами, поющий с женой дуэтом под гитару «Ничего на свете лучше нету» сделал удивительное. Его аудитория мобилизовалась именно за счет ощущения исходящей от него безопасности, свойскости, «не-лучезарности». В итоге во многих городах страны выстроились очереди для того, чтобы подписаться за «мужчину из соседнего подъезда».

В поисках либерала

— Не поверишь, мне тут то ли в шутку, то ли всерьез, предлагают выдвигаться на выборах президента, — писал мне один друг, довольно известный представитель так называемых «умеренных».

Аналогичные предложения разной степени шутливости еще полтора года назад начали получать довольно многие, а вскоре стало известно, что Кремль действительно обсуждает возможность выдвижения «антивоенного кандидата». Назывались фамилии Евгения Ройзмана*, Алексея Венедиктова*, Дмитрия Муратова* (все они отрицали, что такие предложения поступали).
Впрочем, среди экспертов, участвующих в совещаниях внутриполитического блока, не было единства во мнении, нужен ли такой кандидат вообще.

— Зачем баламутить воду? Пусть будут кандидаты от парламентских партий, с кем там заигрывать на либеральном фланге? — говорил мне один из сторонников консервативного подхода к кампании.

Возникали и проблемы с потенциальным подходящим кандидатом. Кампания Павла Грудиниа в 2018 году, когда он всего за месяц из согласованного Кремлем превратился в главную фигуру для битья, а в результате потерял бизнес, послужила многим уроком. Он состоит в том, что любые договоренности могут быть отменены в любой момент. Известно, что Кремль до последнего пытался уговорить на участие Григория Явлинского, лидера «Яблока», однако тот отказался — вероятно, ему не смогли дать необходимые гарантии.

Опять же, не секрет, что либеральный кандидат по задумке креативного крыла будущего штаба, должен был играть ту же роль, которую играют такого плана персонажи на современных телешоу — то есть «боксерской груши». Предполагалось, что он получит 1-2% и даст возможность показать торжество как патриотической повестки, так и демократии.

Консервативное крыло возражало своим коллегам, в том числе, через СМИ. Его представители говорили, что ситуация в стране сложная, для политического шоу не время, кампания должна идти в фоновом, «рабочем» режиме, а заигрывать с умеренно нелояльной публикой нет смысла. Таких людей, мол, слишком мало, чтобы вообще принимать их во внимание.

Однажды прошлогодним осенним днем один из источников, близких к Кремлю, в сотый раз отвечая на мои вопросы про кастинг либералов, упомянул фамилию Надеждина. Я написала Борису Надеждину и получила неожиданный ответ: «Да, я намерен выдвигаться». Через полчаса я уже знала, что он идет на выборы от партии «Гражданская инициатива» Андрея Нечаева (эта партия в 2018 году выдвигала Ксению Собчак).

Приоритетный конкурент

Несистемная оппозиция, которая находится преимущественно в эмиграции, на старте кампании квалифицировала Надеждина однозначно: «кремлевская мурзилка». Ставку предполагалось делать на другого кандидата — как раз специально подобранную по западным лекалам тверскую журналистку Екатерину Дунцову, которую мои источники в оппозиционных кругах за глаза даже называли «наша Тихановская».

Стройная блондинка в пальто мягкого силуэта белозубо улыбалась в видеороликах и раздавала, будем честны, не самые умные интервью (например, признаваясь, что почти не читает книг). По оппозиционной традиции она давала одно за другим интервью для «своего пула» СМИ.

В итоге Дунцову не допустили даже до сбора подписей, но обвинить в этом «кровавый режим» оказалось сложно. Ее команда действительно допустила серьезные просчеты при оформлении съезда инициативной группы, включая ошибки в паспортах ее участников. Дунцова заявила, что будет создавать собственную политическую партию, однако интерес к ней угас на глазах. Недопуск кандидата к сбору подписей накануне Нового года приводит только к одному. Кода политизированные граждане выныривают из бассейна оливье, они не могут уже толком вспомнить, был ли такой кандидат вообще.

Оппозиция же сползла в очередной виток вялой ругани: стоит ли все же объединяться, надо ли бойкотировать выборы, а также кого все же в Прекрасной России будущего надо будет подвергнуть люстрациям.

От скепсиса к очередям

Между тем, у Надеждина стартовал сбор подписей. Время для регистрации кандидата — хуже некуда. Помещения для штабов пришлось искать по стране, вымершей на время новогодних праздников, а сбор начинать ровно когда у людей не осталось ни сил, ни эмоций после длинных каникул.

Медийная поддержка была тоже практически нулевая, за исключением, пожалуй, Максима Каца*, к которому позже присоединились другие иноагенты. И внезапно, стоило интернет-аудитории узнать о Надеждине, оказалось, что возможность легального, а значит безопасного политического действия способна вывести из состояния спячки сотни и тысячи людей одновременно.

Кстати сказать, в очередях не было заметно откровенных фриков (ни подсадных, ни «своих»). Более того, видно, что значительная часть подписантов — это люди среднего возраста, а не хипстеры с зелеными волосами или истеблишмент в норковых шубах.

У штаба Надеждина получилось создать из ничего самое главное: эмоцию. Сам он продолжает вести себя осторожно и не спешит повторять ошибки своих предшественников прошлых лет, перечисляя, кого и каким репрессиям он подвергнет, кто из журналистов и экспертов — помойка, и какая он звезда.

Когда в телеграм-каналах стала распространяться информация, что Надеждин якобы после выборов уедет в большое турне по Западу, он не стал кричать про «заказ», «мразей» и зачитывать прочие подобные оппозиционные мантры.

«Скорее намерен выспаться, поехать на рыбалку на пару дней. И потом принять присягу и начать работать», — написал он мне.

И, надо сказать, обычная возможность списаться и оперативно поговорить с оппозиционным политиком, не становясь под его знамена, оказалась чем-то давно забытым из мира, где еще не было противоборства двух одинаковых машин пропаганды: кремлевской и оппозиционной. Мира, где были люди, индивидуальности, медиа, возможность высказывать свое мнение, даже если оно расходится с мнением лидера.

Надеждин не заручался поддержкой бесконечных конгрессов и форумов «хороших россиян», не искал у них медийности. У него своя повестка, которую он имеет право выбирать сам, что тоже выглядит почти революционно. Не секрет, что оппозиционный фланг крайне жесток именно к выскочкам в собственных рядах, поэтому очень многие люди довольно оппозиционных взглядов много лет воздерживались от той же критики одной известной «экстремистской» организации с формулировкой: «Не полезу. Затопчут».

Таким образом, выдвижение Надеждина и сбор подписей помогли окончательно разрушить парадигму существования оппозиции: «Есть несколько лидеров фланга, они договорятся и скажут всем, что надо делать, все остальные — враги». И это уже политическая революция.

Все идет по плану?

Сам Борис Надеждин много раз уже говорил, что никаких договоренностей с Кремлем у него нет. Впрочем, было бы странно, если бы он говорил что-то другое или чтобы политик с его стажем такого опыта не имел.

В начале мы уже вспоминали неудачный опыт кандидатства в президенты Павла Грудинина, как пример того, насколько любые договоренности с Кремлем могут обнуляться в любой момент, а гарантии исчезать, как будто их не было никогда.

«Основному кандидату ничто не может создать никаких значимых проблем», — эту фразу я слышу ото всех источников, кто хоть как-то связан с главным предвыборным штабом страны. При этом, если раньше разговоры о Надеждине вызывали у них очевидную скуку, то сейчас представители «консервативного крыла» регулярно вставляют реплику о том, что зря их не послушали и «развели шоу». Сторонники «креативности» говорят, что зато нелояльная публика удовлетворится выплеском эмоций еще на старте кампании и тем спокойнее воспримет внушительную историческую победу главного кандидата. А в случае отказа в регистрации Надеждину, статус «кандидата-эмоции» может перейти к Владиславу Даванкову («Новые люди»), который позиционирует себя, как «кандидата здравого смысла», при этом не выступая за мир.

Создается двоякое впечатление — с одной стороны все действительно идет несколько не по плану, но серьезных угроз не создает. Электоральная машина не должна дать сбой, какой бы медийной активностью ни сопровождались выборы.

Пока что ключевая проблема нынешней кампании — в полном отсутствии эмоций. Общество почти два года живет в ежедневном напряжении и понимании, что где-то рядом сегодня каждый день погибают люди, среди которых уже есть не только знакомые знакомых, но и личные знакомые. На этом фоне любые политические плакаты, разумеется, выглядят картинками из другой реальности, и набирает обороты эскапизм.

И именно эта эмоция, а не количество подписей, делает Надеждина неудобным спарринг-партнером для «основного кандидата». Более того, остальные не дают зрителям и вовсе никакой эмоции в рамках установки «не делать шоу». Теперь им придется предпринимать дальнейшие действия, учитывая изменившиеся параметры, иначе получится сценарий, при котором в сознании избирателей отпечатаются два кандидата, а не «главный» и серая масса.

---

Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.

* признан Минюстом России иностранным агентом