В Москве накануне прошло сразу два судебных заседания о ликвидации «Мемориала», признанного иноагентом. Организация, которую создали в 1989 году, занималась темой политических репрессий советской эпохи и помогала современным политзаключенным. Прокуратура считает, что и «Международный Мемориал», и правозащитный центр «Мемориал» должны вообще прекратить существование. Обвинение считает, что организация не соблюдала требование о маркировке иноагента и занималась оправданием терроризма. Подробности — в материале корреспондента RTVI Арсения Молчанова.

23 ноября к зданию Мосгорсуда стянулись журналисты и сторонники «Мемориала». Власти считают правозащитную организацию иностранным агентом. Заседание назначено на 10:30. Но уже до начала возле здания есть, чем себя занять.

Брошюра уличного поэта «Слово пророка антихриста» расходится неохотно. Куда интереснее наблюдать за художеством. В зал суда иллюстратора Екатерину Гущину не пустили. Зато ей удается передать атмосферу за пределами здания.

Екатерина Гущина, художник-иллюстратор: «Здесь люди, которые хвастаются тем, что они нашли на позавчерашней барахолке Сахаровского центра. А вот RTVI и молодой человек, который рассказывает им еще один свой стишок».

В самом суде продолжаются слушания по иску Генпрокуратуры от 11 ноября. Она требует ликвидировать «Международный Мемориал». А 25 ноября в Верховном суде — иск от Московской прокуратуры. Столичное ведомство хочет закрыть правозащитный центр «Мемориал». Обе структуры считаются иноагентами, а по мнению прокуратуры — и вовсе должны быть полностью ликвидированы. Якобы из-за списка политзаключенных, который «Мемориал» ведет с 2009 года. Там, говорится в иске, есть люди, обвиненные в терроризме. А значит, считает гособвинение, организация оправдывает террористов.

«Мемориал» — это относительно небольшой офис в сталинском жилом доме рядом с Садовым кольцом: подвальное помещение и второй этаж. Многие годы эта организация помогала родственникам репрессированных узнать о судьбе тех, кто был осужден. Но власть решила, что тот, кто пишет об осужденных как «иностранных агентах» при Сталине, должен сам себя именовать иностранным агентом.

Такой статус «Мемориалу» присвоили в 2014 году. А за год до этого прокуратура заявила, что организация занимается в России не правозащитой, а политикой: «воздействует на общественное мнение внутри страны». Хотя ровно это и прописано в уставе «Мемориала».

Дмитрий Верхотуров, историк, писатель: «„Мемориал“, точнее, те сферы, на которых он возник, они возникли в эпоху перестройки, когда еще советская власть существовала. Он был строго заточен против советской власти. Весь политический пропагандистский пафос „Мемориала“ был направлен на то, чтобы советскую власть очернить. Вроде бы советской власти уже 30 лет нет. Собственно говоря, почему мы нагреваемся по этому поводу? Потому что „Мемориал“ сейчас косвенно целит и в российскую власть. Потому что пропаганда с осуждением политических репрессий — она в сущности отвергает право государства на самозащиту».

Но, например, Владимиру Васильеву именно «Мемориал» помог выяснить, где погиб его отец, геологоразведчик, арестованный в 1937 году за «пораженческие настроения» на восемь лет. А потом еще раз на восемь лет по той же статье.

Владимир Васильев, сын репрессированного: «Был разговор на кухне при двух участниках. Обсуждали, что было бы, если бы выбрали не Сталина, а Кирова. Это было уже после смерти Кирова, но тем не менее вот за это обсуждение и арестовали».

Сам Владимир Васильев врагом народа объявлен не был. Но какое-то время у него, отличника, появились проблемы в школе. Отца реабилитировали в 1990 году, после того как рассекретили документы.

Владимир Васильев, сын репрессированного: «Выяснилось, что единственные показания, которые были против него даны, — они были даны охранниками того лагеря, в котором он сидел. Других никаких показаний не было».

Арсений Молчанов, RTVI: «А второй раз за что продлили срок?»

Владимир Васильев, сын репрессированного: «За то, что он якобы во время войны вел пораженческие разговоры».

Критики организации, в том числе из близкого к власти Российского военно-исторического общества, утверждают, что «Мемориал» утратил свою просветительскую миссию.

Армен Гаспарян, член центрального совета правления РВИО: «„Мемориал“ это не делал все: не публиковал книги, не проводил в должной степени просветительскую работу. Ну и все это ушло на откуп уродам конченым, которые понаписали книги о том, что политических репрессий вообще никаких не было в 30-х годах. Этими книгами завалили абсолютно все книжные магазины. Попробуйте найти книги, изданные „Мемориалом“».

Директор музея «Мемориала» Ирина Галкова показывает один из последних просветительских проектов — выставка вещей политкаторжан. К примеру, псалмы, записанные по памяти на ткани одной заключенной-религиозницей в Минлаге, лагере для политзэков в Республике Коми.

Ирина Галкова, директор музея «Мемориала»: «Поскольку это не бумага, она не шуршит, спрятать что-то написанное на ткани. Сейчас это так выглядит, чтобы было удобней показать. А когда это все было зашито, это было подшито со всех сторон, это нигде не торчало, и все эти лоскуты были расправлены, прощупать было довольно трудно».

Ирина Галкова объясняет: занимаясь репрессиями прошлых лет, нельзя не обращать внимания на несправедливость наших дней. Иначе в чем тогда смысл слова «правозащита»?

Ирина Галкова, директор музея «Мемориала»: «Фраза „Не допустить повторения того, что было, пусть это никогда не повторится“ становится пустой, если мы говорим только о том, что было, и совершенно не уделяем внимания тому, что происходит сейчас. Правозащитный центр был создан в начале 90-х годов, то есть с первых шагов существования „Мемориала“ эта тема уже была. Нельзя сказать, что ей „Мемориал“ занялся в последнее время. С другой стороны, неправильно называть правозащитную деятельность политической. Просто у нас сейчас политическая деятельность трактуется настолько расширительно, что любое публичное высказывание уже может быть объявлено политической деятельностью».

Еще из просветительской активности — показ фильма про голодомор в Украине. Правда, его сорвали провокаторы. Полиция забрала только троих подростков и троих сотрудников «Мемориала» для дачи показаний. А на время разбирательства заперла всех в помещении и заблокировала входную дверь наручниками на пять часов. Но это наблюдатели называют мелкими пакостями. Самой громкой историей было дело против карельского ученого Юрия Дмитриева, которого посадили на 13 лет по статье о педофилии.

Армен Гаспарян, член центрального совета правления РВИО: «Не надо рассказывать эту сказку про неоткрытые архивы. Опубликовано столько, что читать можно долгие годы. Только это не интересно никому. Гораздо проще паразитировать на этих мифах о том, что что-то не открыто, кому-то что-то не дали! Дмитриев, жертва гонений политических. Как они его там называли? „Открыватель захоронений Сандармоха“? Он был открыт задолго до того, как появился Дмитриев. И все те, кто в теме, об этом прекрасно знают».

Писатель Виктор Шендерович тоже видит в резонансном деле политику. Только в другом ракурсе.

Виктор Шендерович, писатель: «Некрасиво подозревать, когда вполне уверен. Делать вид, что преследование „Мемориала“ связано с чем-либо, кроме ярости сегодняшней власти по поводу твердой позиции „Мемориала“ — антисталинистской, антирепрессивной. Власть полностью идентифицировала себя уже с худшими временами Советского Союза. Апология Сталина идет в полный рост. Это государственная политика. „Мемориал“ ей противостоит».

За «Мемориал» вступились два нобелевских лауреата: главред «Новой газеты» Дмитрий Муратов и президент СССР Михаил Горбачев. А кроме них высказались в защиту и те, кто, казалось бы, вне политики. Письмо в защиту подписали 60 академиков и членов-корреспондентов РАН. Лингвист Федор Успенский — один из них.

Федор Успенский, и.о. директора Института русского языка РАН: «Для меня лично угроза в том, что, будучи филологом, я как раз занимаюсь много историей, русским средневековьем. И, надо сказать, деятельность „Мемориала“ и тут у меня находит некоторый живой отклик, потому что я много занимаюсь, например, синодиками опальных, которые составлялись при и после Ивана Грозного. Это перечни людей, которые пострадали от репрессий государства и репрессий Ивана Грозного».

Для ученого это еще и смена вех, закат эпохи свободомыслия.

Федор Успенский, и.о. директора Института русского языка РАН: «Будь событие менее масштабно, может быть, какие-то подлые мысли закрались бы в голову, и я бы двадцать раз подумал, ставить или не ставить такую подпись. Тут не известно, что причина, а что следствие. То ли мы сами провоцируем этот страх, то ли этот страх объективно на нас обрушивается. Поэтому лучше не задумываться. Есть вещи вообще, над которыми лучше не задумываться. Глаза боятся, а руки делают. Поэтому, конечно, страшно. Как и всем».

За последние семь лет «Мемориал» за нарушение иноагентского статуса заплатил штрафов на 6 млн рублей. Но прокуратура снова нашла много недочетов.

Анна Добровольская, исполнительный директор ПЦ «Мемориал»: «Видно, что документы для этого иска готовились заранее. Это все проверки, точнее, штрафы, которые мы уже выплатили и которые были наложены на нас в 2019 и 2020 годах. И получается, что одна из позиций юристов будет говорить, что мы не можем быть дважды наказаны за одно и то же преступление. Мы абсолютно уже расплатились по всем позициям, которые есть. Но, получается, что у суда может быть другое мнение».

Арсений Молчанов, RTVI: «А сигналы от власти шли по линии СПЧ?»

Анна Добровольская, исполнительный директор ПЦ «Мемориал»: «Не могу сказать. То есть это скорее просто знакомые передавали».

Единственная справка, представленная в качестве доказательства вины, утверждают адвокаты, — психолингвистическая экспертиза. Хотя ее авторы по образованию ни психологи, ни лингвисты. Это Наталья Крюкова, учитель математики, и переводчик Александр Тарасов. Причем Крюкову еще в 2012 году тот же Мосгорсуд признавал некомпетентной в своем деле. На запрос об интервью они не откликнулись.

Мария Эйсмонт, адвокат: «Достаточно просто маленькая деталь. Значительная часть этой справки — там буквально страницами, полторы-две страницы просто списаны с сайта, где студенты публикуют курсовики. Просто полностью».

Заседание в Мосгорсуде по поводу ликвидации правозащитного центра «Мемориал» перенесли на 29 ноября. А 25 ноября слушался иск в Верховном суде по «Международному Мемориалу». Прокурор утверждает, что работа организации нарушает Всеобщую декларацию прав человека. Но основания для ликвидации по сути технические. Например, отсутствие маркировки иноагента на настольной игре или визитках. В отличие от заседания в городском суде 22 ноября, на Поварской улице 25 ноября собрались пара сотен неравнодушных. Троих граждан даже задержали.

Самариддин Раджабов, осужденный по «московскому делу»: «На „Мемориале“ они не остановятся. Мне кажется, через лет пять все мы будем иноагентами, все мы будем под запретом».

Сергей Митрохин, депутат Мосгордумы: «Если мы к этому отнесемся спокойно и будем наблюдать со стороны, значит мы не граждане России».

Выслушав выступления представителей «Мемориала», судья Алла Назарова отклонила почти все их ходатайства и отложила заседание до 14 декабря. Один из адвокатов Генри Резник впечатления от процесса описал просторечно.

Генри Резник, адвокат: «Закон — дерьмо. Его применение — отвратительно».

Но даже так он уверен: победа будет за ответчиками.