Совладелец и генеральный директор компании «МойОфис» Андрей Чеглаков, который в 90-е занимался разработкой знаменитых игровых приставок Dendy, а теперь вместе с единомышленниками создает офисный софт для работы с документами, который может заменить решения от Microsoft, рассказал RTVI в проекте «Хроники нового мира» о том, почему не любит термин «импортозамещение», допустимо ли пиратство, когда нет возможности купить легально, и как отъезд IT-шников сказался на индустрии.

Андрею Чеглакову 55 лет, он серийный предприниматель в сфере IT. В начале 90-х компания Steepler, совладельцем которой был Чеглаков, создала игровую приставку Dendy, получившую огромную популярность. В 2000-е Чеглаков занимался инновациями на «Гознаке», затем был старшим вице-президентом «Ростелекома». В 2014 году стал основным владельцем компании «МойОфис», которая разрабатывает настольные, мобильные и веб-приложения для общения и совместной работы с документами. Помимо работы в IT занимается благотворительностью — основал Фонд Андрея Чеглакова для поддержки творчества и культурных знаний. В 2000-е также был совладельцем и генеральным директором автомобильной компании Marussia Motors, которая производила спорткары и участвовала в нескольких сезонах «Формулы-1».

Была ли Dendy «импортозамещением» приставок Nintendo

Я слово «импортозамещение» не очень жалую, потому что, мне кажется, оно такое, принижающее. Мы были болезненно молодыми, и это, конечно, было прекрасное состояние. И, в общем, нужно признать, были не очень умны, что соответствует молодому возрасту, и это тоже прекрасно. Мы могли выбрать любую технологию, и тогда посчитали, что лучше взять совместимую [с Nintendo]. Это было, как нам казалось, проще. Мы не думали о том, что мы можем нарушать чьи-то авторские права. Мы могли выбрать любой другой стандарт — это было целиком наше творчество, так как «поле» было абсолютно пустым.

Кстати, я думаю, мы единственные в мире, кто урегулировал взаимные претензии с Nintendo. Таким образом, я хорошо владею вопросом соблюдения авторского права с разных сторон, так как и нарушал его невольно, и потом нес некоторое добровольное наказание за это. За что я тоже признателен компании [Nintendo] — она пошла на этот разговор, и мы все вопросы с ней урегулировали.

Всего мы продали примерно 5 млн приставок Dendy и, наверное, около 20 млн картриджей, что по тем временам было очень много, конечно.

О том, допустимо ли пиратство в кризис

Пиратство картриджей для приставок Dendy просто смело нас [с рынка]. Важно помнить, что пиратство имеет и обратную сторону: если вы делаете бизнес на пиратстве, то вы точно так же беззащитны, если вдруг попытаетесь сделать какой-то собственный бренд. И это хороший, показательный пример того, почему важно соблюдать авторское право.

RTVI

Я как человек, который созидает и всю жизнь созидал, весьма не толерантен к пиратству. Я понимаю, что есть какие-то сюжеты, где это может быть необходимо, наверное. Но я считаю, что это особенно неправильно в тех областях, где есть кто-то, кто созидает. Лучше возьмите старое, пользуйтесь старым, не обновляйте его, но не пользуйтесь пиратским.

При этом гражданин, конечно, вправе делать то, что он считает нужным, то есть здесь мало кто может может ему запретить. Однако те, кто продают или как-то помогают распространять пиратские продукты, делают ошибку. Если бы они потратили небольшие усилия и нашли другой тип решения, то получили бы более устойчивый рынок, и мы бы не выглядели людьми, которые нарушают закон. По сути, что такое авторское право? Это право человека, создавшего что-то, получить свою премию за это. И полно молодых ребят, которые из-за этого не могут ничего создать, потому что пиратство поглощает всё.

О том, можно ли сейчас создавать инновационные продукты или придется только «латать дыры»

Знаете, создание чего бы то ни было, даже «заплат» — это чертовски сложный процесс. Любой созидательный труд хорош. Помните, как в анекдоте — «лишь бы не пил, не курил». Даже производство заплат вполне себе правильное дело. То есть латаете дыры — тоже хорошо, зарабатывайте деньги. Нашли рынок — делайте, зарабатывайте. И, слава тебе Господи, появится большое количество процветающих людей, а не праздно шатающихся по улицам. Вообще, когда с рынка уходят гранды, то появляются новые гранды.

Об отъезде IT-шников из России

В России всегда IT-бизнес делился на тех, кто нацелен на внутренний рынок и тех, кто работает на зарубежный. И большая часть «внешнего», международного успеха делалась компаниями, которые старались размыть и утратить русскую составляющую. Я, пожалуй, только «Лабораторию Касперского» вспомню как единственный пример компании с международным успехом, оставшейся русской по своему звучанию.

Есть целый ряд компаний, я просто не хочу произносить имена, слыша которые, вы не подумаете, что это русская компания, она имеет русское происхождение, и большую часть разработки в России. Сейчас, в основном, уехали люди, связанные с такого типа бизнесом — просто у них большая часть рынка находилась за рубежом. А из-за того, что возникли некоторые страновые ограничения, им нужно было окончательно, скажем так, порвать связь с Россией. Я не знаю, порвали они связь с родиной или нет — это вопрос к совести каждого из них, но с Россией чисто экономически. Таким образом, большое количество уехавших людей, по сути, были не из русского IT.

Среди тех, кто работает именно на российское IT, мы большого оттока не наблюдаем, хотя он тоже есть. При этом любой переезд — он травмирующий. Представьте, новое место, новые отношения, вы привязаны фактически к той компании, с которой уехали. А найдете ли вы другое место? А сколько времени вы с этой компанией пробудете? Вы уже перевезли семью, тещу, детей, устроили их в школы. Куча всякой бытовухи, которая появляется… Когда вам 25 лет — наверное, легко переехать, но когда больше — это уже вопрос.

О том, появятся ли в России аналоги продуктов западных IT-компаний

Я не вижу невозможного в том, чтобы они появились. У нас пока нарушена цепочка производства из инвесторов, инкубаторов, менторов и дальше выхода на рынок, это всё сейчас должно быть отстроено. И мой упрек коллегам-бизнесменам в том, что дорогая яхта — это приблизительно несколько сот миллионов евро или долларов, неважно чего, на которые можно сделать три, четыре или пять больших проектов.

Из них много умрет, но один-то выживет и даст вам потом цифру — еще ноль пририсуйте к тому, что вы вложили изначально. В общем, не хватает на рынке профессиональных инвесторов. Кроме того, должна быть выстроена методология работы с этими молодыми, лопоухими, с горящими глазами людьми, которые, в общем… Кто-то из них так и останется лопоухим, глаза потухнут только, а кто-то реально изменит мир.

RTVI

Про государственную помощь IT-индустрии

Государство — не самый лучший инвестор, его главная роль — это формирование и управление рынками, то есть государство должно создавать на рынке условия, в которых появляется предсказуемая выгода от того или иного типа активности. Дальше и частные деньги найдутся, и энтузиасты найдутся, и, собственно говоря, движение будет. Управление рынками, управление ожиданиями рынка — это ключевая задача, которой должно заниматься государство, с моей точки зрения.

О том, зачем была нужна Marussia Motors и возможно ли возвращение в «Формулу-1»

Это была попытка тогда навязать дизайн. Состоятельность нации или людей во многом связано с тем, можете вы навязать дизайн или нет. Нужно не стыдиться того, что мы есть, и верить в то, что мы можем сказать что-то содержательное миру в дизайне, в разработках, в одежде, не знаю, даже в качестве ресторанов.

В тот год, когда мы входили в серию «Формулы-1», туда всего зашли три команды, и мы были единственными, кто заработал очки, то есть мы выиграли в таком мини-соревновании, это было на Гран-при Монако. К сожалению, пилот, который заработал очки, погиб потом — вот, что стало для меня такой точкой для закрытия этого проекта. Нужно отметить, что, как это ни грустно звучит, но пилот, выходящий на ринг без желания повторить модель Айртона Сенны, он, в общем, не чемпион — чемпион всегда выходит сгореть в пламени. Это касается любого спорта.

Планов по возвращению в «Формулу-1» нет, но у меня точно есть что сказать в этой области. Я предполагаю, что я все-таки еще кое-что сделаю в автоспорте, в автоиндустрии в целом.

О том, как российскую культуру исключают из мировой

Любое отрезание скверно — я считаю, что это большая ошибка тех, кто это сделал, потому что культурный обмен всегда был взаимно обогащающим. Например, пианистическая школа, особенно классическая русская, была всегда на высоте. И в общем, с моей точки зрения, те, кто отрезают ее от мировой, сильно потеряют — уже теряют и потеряют еще.

Все это, очевидно, импульсивная реакция, очень эмоциональная и потому неточная. Всегда есть лежащий на поверхности очевидный и неправильный ход, что бы вы ни делали, и всегда поэтому нужно быть очень внимательным. Я считаю, что импульсивные реакции плохие, особенно в такой тонкой сфере, как культура.

Если говорить о меценатстве, то я всегда считал это очень важной частью себя. У меня, в основном, мои направления — это изобразительное искусство и музыка, но третья моя важная задача — это вообще поддержание обучения, поддержание молодых людей. Я всегда тратил много сил на это, и я счастлив, что мне удалось увидеть выдающиеся результаты некоторых из них. Мне удалось увидеть и отрицательные результаты, что дает, в общем, некоторую пищу для размышлений, но это важная часть. Больше интересуйтесь культурой, ходите — в Москве сейчас много и выставок, и концертов.