«Какой-то день сурка». Психолог Наталья Суполкина — об идеальном космонавте, искаженном восприятии времени и космическом юморе

В ходе эксперимента «Контент» ученые РАН проанализировали 160 тыс. фраз российских космонавтов, сказанных в ходе переговоров с ЦУП на протяжении трех лет. По каким маркерам можно судить о стрессе космонавтов, как шутки помогают справиться со сложными ситуациями и когда у космонавтов начинается искаженное восприятие времени, RTVI рассказала научный сотрудник Института медико-биологических проблем РАН Наталья Суполкина.

Компьютинг, блейминг и плакатинг

Какие задачи изначально ставились перед экспериментом «Контент» на МКС?

Есть острая необходимость отслеживать психологическое состояние космонавтов на орбите. Это очень важно, но также важно сделать это корректно и не мешая работе экипажа. Выбор метода здесь имеет большое значение: если мы будем использовать стандартные психологические методы, например, опросники, мы не получим значимых и надежных результатов. Это связано с тем, что космонавты — люди действительно умные, прекрасно понимают, о чем их спрашивают, понимают, что каждое сказанное слово может теоретически сыграть против них.

При этом мы как специалисты прекрасно понимаем, что космонавты — люди живые, испытывающие эмоции, разные эмоциональные состояния. Поэтому нам нужно это отслеживать и иметь такой диагностический инструмент, который бы не критиковал, не располагал космонавта на шкале нормальный-ненормальный, хороший-нехороший, а был бы диагностическим инструментом для настройки корректного общения и помощи человеку на орбите.

В чем состоял эксперимент?

Мы анализировали текст ежедневных переговоров космонавтов с ЦУП. Каждое утро космонавтов начинается и каждый рабочий день заканчивается так называемой планировочной конференцией, когда ставятся рабочие задачи и подводятся итоги дня, задаются какие то вопросы, если они остались у космонавтов или у специалистов ЦУП. Также в процессе дня космонавты общаются с операторами и специалистами по текущей работе. Это общение проходит по открытому каналу, и именно его мы анализировали.

Эксперимент проходил с 2015 по 2018 год, за три года нами было проанализировано порядка 160 тыс. высказываний. Наша группа разработала категории, с помощью которых мы этот текст анализировали. Таким образом, мы проводили контент анализ — анализ текста с помощью заранее разработанных категорий по определенным правилам. По окончанию эксперимента мы написали методическое пособие по разработанной системе контент-анализа. Среди категорий есть, с одной стороны, так называемые копинг-стратегии, то есть категории, которые обозначают поведенческие способы совладания человека со стрессом. Другая часть категорий отражает операционные аспекты ситуации полета.

Если говорить про копинг-стратегии, один из ярких примеров — это категория «конфронтация». Категория «планирование» — когда космонавт сообщает, что в этой ситуации он будет делать что-то, проговаривает план работы. Из тех категорий, которые отражают ситуацию полета, есть такие, как «проблема», — то, о чем часто говорят космонавты, авария, поломка. Категория времени — тоже особая категория.

Можно ли сказать, что официальный канал с ЦУПом дает вам некие рафинированные данные, ведь вы не слышите их бытовые разговоры за пределами этого канала, в котором космонавты знают, что их слушают, записывают, анализируют и потому соизмеряют свои эмоции?

Действительно, надо понимать, что космонавты знают, что их слушают все подразделения ЦУП в прямом эфире, и это все записывается и переводится в стенограмму. Мы прекрасно понимаем, что есть пласт речевого поведения, который остается за фокусом нашего внимания. И, тем не менее, общение в рамках профессиональной деятельности все равно подчиняется тем же самым законам и все равно имеет определённую структуру. Наша задача — увидеть маркеры, которые говорят о напряжении. Даже в формальном профессиональном общении мы это видим.

Можно ли сказать, что у космонавтов есть свои особые стили общения?

Да. Американская психотерапевт Вирджиния Сатир ввела понятие коммуникативного стиля собеседника, разбирая структуру общения в семье, как в замкнутом контуре. Мы предположили, что профессиональное общение в замкнутом пространстве будет иметь те же, описанные Сатир, тенденции, что сходные особенности речевого поведения будут проявляться и в другом замкнутом контуре.

Три стиля Сатир, о которых мы обычно говорим, это компьютинг, блейминг и плакатинг. Есть еще стиль дистрактинг — когда человек перестает конструктивно общаться, либо вообще игнорирует общение, либо общается крайне неконструктивно. Конечно, такого поведения на орбите мы не видим благодаря строгой системе отбора и подготовки. Такие люди просто до орбиты не доходят.

Большинство космонавтов из нашей выборки относятся именно к этому стилю.

Можно ли сказать, что какие-то стили более желательны и конструктивны в общении и при решении проблем?

Однозначного ответа нет. Я тоже, когда начала работать в этой области, искала ответ на вопрос, какой же он — идеальный космонавт? На самом деле все зависит от ситуации общения и от того, какая задача решается. Мы исходим из того, что каждый стиль имеет свои плюсы и минусы.

А какие плюсы имеет блейминг?

Эти люди, поскольку они очень стенично активны, в проблемной ситуации обычно берут инициативу в свои руки и решают проблемы самостоятельно. Человек снижает эмоциональное напряжение за счет того, что высказывает претензии, недовольство. Он высказался и таким образом отрегулировался, стал более спокойным.

И пошел, точнее полетел гаечным ключом устранять проблему?

Да, именно! Мы должны понимать, что все эти три стиля не идеальны, но при этом наши космонавты в любом случае выполняют полетные программы, доходят до финального результата в нужные сроки, просто они идут к этому результату немножко по-разному. Они могут придираться к собеседнику, искать виноватых, но при этом они все делают как надо.

С другой стороны, можно предположить, что если у нас из трех человек все три блеймеры, наверное, степень напряженности может немножечко быть больше, чем в команде из разных стилей.

У космонавтов меняются стили коммуникации с годами?

Да, они ни в коем случае не врожденные. Скорее всего, это то, что формируется в процессе жизни, в воспитании. И более того, стиль зависит и от опыта полетов. Бывало, что вначале человек демонстрировал один стиль, потом он демонстрировал другой. Как правило, плакатеры — это космонавты, которые совершают первый полет. Но не все.

Можно ли привести примеры фраз-маркеров, выражающих какую-то категорию?

Вот примеры фраз из категории конфронтации, одной из наиболее ярких категорий:

Мнение ЦУП становится все менее важным

Какие необычные феномены вы наблюдали в ходе анализа?

Например, перенос негативных эмоций — это как раз то, что чаще демонстрируют блеймеры — когда космонавт высказывает претензии (оператору) в мягкой или в более жесткой форме, но реальной причиной стресса космонавта является не оператор, а внутренние процессы в экипаже, на которые в связи со скученностью и изоляцией напрямую реагировать не хочется. Конфронтация с оператором здесь будет выступать как тот самый перенос негативных эмоций. Для нас такие феномены в речи — признак того, что наш космонавт сейчас в состоянии стресса, не в ресурсе, как говорится, с ним нужно сейчас общаться более аккуратно. Потому что если в этот непростой момент усилить конфронтацию, начать жестко отстаивать свою позицию и правоту, это приведет только к эскалации конфликта.

Наша задача — подготовить рекомендации, чтобы из этого знания родились конкретные, простые для применения инструменты психологической поддержки и культуры общения, которые бы позволяли корректно и мягко улучшать общение, не допуская стигматизации.

Есть интересный феномен, связанный с искажением восприятия времени.

В первой четверти космического полета идет освоение нового пространства, происходит период острой физиологической адаптации. Примерно во второй четверти полёта восторг переходит в спокойную рутину, все стабилизируется и оказывается, что большая часть работ — повторяемые, расписание монотонно, и восприятие времени начинает давать очень интересные эффекты. Время, с одной стороны, тянется очень долго. То есть космонавты очень часто говорят, что начинают путаться в неделях, в результате ты помнишь, что это был вторник, но ты не помнишь, какой — две недели назад, неделю назад или три. Какой-то день сурка — кажется, что время тянется медленно и ходит по кругу.

С другой стороны, время идет очень быстро, и его хочется притормозить, остановить этот уникальный жизненный период космического полета. Поэтому в любое возможное свободное время космонавты стараются больше фотографировать, вообще как-то наслаждаться тем, где они оказались. Об этом странном парадоксе двойного ощущения времени говорят космонавты, и мы видим достаточно интересные изменения даже статистические, когда мы считаем эту категорию.

Чаще произносятся обстоятельства времени?

Например встречаются такие фразы:.

«Я убил больше часа, чтобы проверить соответствие номеров», — здесь мы четко кодируем восприятие времени.

«Сейчас будем этим заниматься. Утром мы не смогли собраться, мы сделаем. Думаю, в течение часа сделаем» — несколько раз подряд в течение двух предложений, идет указание на время.

Видно, что они переживают за трату времени, как ценного ресурса?

Да, трата времени — это вообще боль космонавта. Поэтому многие негативные эмоциональные реакции связаны, например, с непроработанностью радиограммы, с оплошностями специалистов (из-за которых приходится тратить больше времени на задачу), или из-за того, что прошлый экипаж, например, не положил нужный элемент в укладку обратно на место, и приходится искать. Это все вызывает массу раздражения. И космонавтов можно понять, потому что они ощущают ресурс времени очень остро именно в связи с уникальностью их ситуации.

Есть у полярников так называемый феномен третьей четверти (снижение работоспособности, настроения) — и если изучать конкретно категорию «время», то оказывается, что она начинает больше проявляться в речи космонавта в третьей четверти полета (в отличие от других категорий). На наш взгляд, это понятные различия. В ежедневной жизни полярников можно увидеть выраженную монотонию и довольно много свободного времени, а у космонавтов менее выраженную монотонию и мало свободного времени. Поэтому нам видится нормальным, что в шестимесячном полете ярко феномен 3/4 не проявляются. На наш взгляд, эффект 3/4 будет все ярче проявляться с увеличением продолжительности полетов. И это необходимо принимать во внимание при планировании долговременных полетов.

Например, на Марс.

Например. Там вообще будет проблема организации полетного времени — как занять людей значимой, осмысленной и мотивирующей деятельностью. Но если уж мы заговорили про долговременные полеты формата Марса, то у нас возникает следующая проблема, связанная с задержкой связи. По мере удаления от Земли задержка будет достигать 20 с лишним минут. Наш институт моделировал такие эффекты в наземном эксперименте Марс-500, и обнаружилось, что даже несмотря на то, что люди не покидают Землю, проявляется феномен, который мы назвали автономизацией космического экипажа.

Как юмор позволяет справляться со сложными ситуациями?

Первоначально я кодировала юмор в категорию «фатика» — то есть некие эмоционально положительные высказывания, направленные на улучшение эмоционального контакта с человеком. Но в космическом полете оказалось, что это более сложное явление: что у космонавтов интересный юмор сам по себе, и динамика этого юмора может тоже стать диагностическим критерием. Если человек имел определенный стиль позитивно окрашенного юмора, и потом он уходит в сарказм — это, например, плохой признак. Ведь юмор очень разный — бывает действительно добрый юмор, поддерживающий, а бывает злой сарказм. Мы обратили внимание, что сарказм, например, чаще встречался у представителей блейминга.

Космонавты очень сильно отличаются по количеству шуток, есть те, которые часто шутят, и есть которые почти не шутят в эфире. Все это связано с личностными особенностями и также зависит от собеседников в течении дня. Ведь каждый день с космонавтами общается сменяемый главный оператор.

В любом случае нужно понимать, что космонавт — тяжело работающий человек, разговаривающий по открытому каналу связи. Поэтому юмор у них тонкий, аккуратный, если не понимать контекст — его можно и не опознать в речи. «Доброе, так сказать, утро» — это юмор на тему того, что уже до начала утренней планировочной конференции космонавт ударно отработал нештатную ситуацию.

«Как у вас там, в Москве — дождик? А у нас, знаете ли, совсем сухо, не капает» — это уже более понятный внешнему наблюдателю юмор. В любом случае, эксперт, работающий с речью космонавтов, должен понимать, что происходит на борту, чтобы адекватно интерпретировать речь и атрибутировать категории контент-анализа.

А сами вы общаетесь с космонавтами?

Я общаюсь с космонавтами раз в две недели в рамках психологических, приватных конференций. Это всего 10- 15 минут времени. Но это обязательный формат, как и у американских космонавтов. В основном разговор носит диагностический характер, для меня — профессионально-диагностический.

Это приватный канал, который уже весь ЦУП не слышит. Слышу только я космонавта и он меня.

Любая нештатная ситуация — это вызов

В конце августа 2018 года за событиями в российском сегменте МКС следила не только вся страна, но и весь мир. Когда наши космонавты сначала героически искали дыру, нашли ее в корабле «Союз» и заткнули. Дали ли стенограммы тех дней какой-то особый материал?

Честно говоря, я не помню каких-то особых феноменов, которые имели отношение именно к этой ситуации. Любая аварийная ситуация, любая поломка для космонавта рассматривается как рабочая задача, которую нужно решать, максимально эффективно в срок.

Космонавты отработали максимально профессионально. Конечно, тревога с земли прорывалась. И, безусловно, ситуация была объективно неприятная. Но необходимо понимать, что космонавты при подготовке к полету отрабатывают такое огромное количество каких-то безумных ситуаций, что течь в корпусе — это всего лишь одна из теоретически возможных неполадок. Как психологу, мне очень импонировало то, как спокойно, профессионально и без эмоций проблема решалась, находились способы, придумывались какие-то креативные решения.

Зато это сделало экспедицию незабываемой!

Действительно, говоря про день сурка, могу вспомнить про пару космонавтов, которые практически жаловались, сетовали по поводу того, что они высококлассные спецы, но они никак не могут в процессе нормального полета приложить свою высококлассность.

Они не могут себя приложить как высококлассные специалисты, потому что им постоянно приходится заниматься посторонними делами и ремонтом российского сегмента? По крайней мере так утверждают некоторые эксперты…

Речь о том, что когда ежедневная работа состоит из понятных, практически полностью отработанных, рутинных действий, любая нештатная ситуация — это некий вызов космонавту и профессионалу. И это делает полет более ярким. Это то, что вспоминается потом в первую очередь.

Аффективные выражения, ругательства случаются? Они анализируются?

Они бывают довольно редко, потому что это открытый канал связи, его слушают все, и космонавты — люди взрослые с нормальным самоконтролем. И поэтому аффективные яркие высказывания — это сигнал о том, что у человека стресс, что человеку очень нехорошо в этой ситуации.

Есть космонавты, проявляющие интерес к вашим выводам? Знакомите ли вы их с ними?

Мы общаемся с космонавтами в постполетных интервью и да, практически все проявляют большой интерес к психологическим экспериментом. Для нас такие интервью — это шанс проверить свои предположения и, возможно, даже получить от космонавта совет по улучшению методики.

Вы изучали опыт США? Там проводят подобный контент-анализ переговоров астронавтов?

Подобный — нет. Диагностическая психологическая программа в США заточена исключительно на частные, психологические конференции астронавтов с собственным психологом. А с точки зрения именно исследований там гораздо меньше всего делается.

Планируете ли вы для анализа переговоров привлекать машинное обучение и ИИ?

В любом случае нам необходимо автоматизировать методику, и мы уже начали этот путь. У нас уже есть первый прототип программы, неплохо работающий. Да, безусловно, там есть машинное обучение. Система должна распознавать категории речи, те самые, которые сейчас мы распознаем сами.

Если заставить ИИ анализировать не просто сухую стенограмму, а именно голос, в котором передается эмоциональное состояние, наверное, можно получить больше информации?

Мы планируем дополнительным блоком эти компоненты встроить в наш прототип. Потому что есть достаточно неплохие накопленные данные по тому, как определенные акустические характеристики речи возможно использовать в качестве диагностических показателей.

Единственное, на МКС очень плохое качество сигнала — голос космонавтов передается с большим количеством помех.

У нас были попытки анализировать именно частотные характеристики голоса, они не удались, потому что качество звука не позволило нам выделять искомые характеристики. Мы отработали методику вручную, сейчас мы будем ее автоматизировать и добавлять в нее определенные технические блоки. Добьемся ее работоспособности и диагностической значимости, чтобы она приносила максимальную пользу в медицинском контроле. И надеемся, что новая станция РОСС будет оснащена более современной системой передачи сигнала. Тогда мы сможем дополнительно исследовать более тонкие акустические параметры речи.

А можно надеяться, что это даст вам возможность почти в реальном времени анализировать переговоры космонавтов и делать выводы, которые сейчас вы делаете ретроспективно, спустя годы?

Это как раз наша цель. Сейчас мы можем анализировать стенограмму, условно говоря, за прошлый день. Но, безусловно, чем быстрее будет анализироваться информация, тем лучше.