По словам Патриарха Кирилла, в России каждый день открывается по три новых храма. Но города, кажется, не успевают за такими темпами роста. Только за последние месяцы в нескольких регионах власти отказались от одобренных ранее проектов новых церквей, а конфликт вокруг храма в екатеринбургском сквере еще остается на слуху. Зачем РПЦ хочет догнать дореволюционную Россию по количеству церквей и что из этого выходит, выяснял корреспондент RTVI Дмитрий Новиков.
Главный храм Вооруженных сил России строят «с нуля». В бронзе и стекле, с пятью куполами, высотой чуть меньше храма Христа Спасителя он станет одним из крупнейших православных храмов в мире. Уже меньше чем через год его построят в подмосковном парке «Патриот».
Меньше чем за 30 лет в России появилось 30 тысяч новых церквей, так что теперь их почти 40 тысяч. Если строительство продолжится теми же темпами, то через три десятилетия количество православных церквей в России удвоится и достигнет уровня 1917 года.
Сергей Бычков, историк церкви: «Сейчас, обращаясь к государству, церковь говорит: „Да, государство было богоборческое на протяжении 70 лет. Оно разрушало храмы, монастыри, уничтожало священников. Вы нам должны!‟».
Получается, чтобы ни у кого не возникало сомнений в статусе и влиянии церкви, храмов должно быть больше. Такие темпы строительства напоминают российскому историку церкви Сергею Бычкову социалистическое соревнование. Только соревнуются не трудовые коллективы советских заводов, а епархии.
Сергей Бычков, историк церкви:«И государство отвечает: „Действительно, мы в долгу перед церковью. Идеология перестала существовать. Православие — это те духовные скрепы, которые объединяют нацию. Да, мы, действительно, будем помогать”».
В Москве уже 10 лет вовсю работает программа «200 храмов», принятая городскими властями по просьбе патриарха. Она не включает финансирование строительства церквей, это дело меценатов и спонсоров. Московские власти предоставляют бесплатные земельные участки для возведения 200 новых храмов. По расчетам православного духовенства, впредь в столице должна быть одна церковь на 20 тысяч жителей. На выполнение таких же нормативов равняются руководители и других российских городов.
Андрей Десницкий, библеист, профессор РАН:«Как правило, сейчас работает такая логика — надо отчитаться перед начальством. То есть епархия нашла спонсора, компанию, которая дала много денег, построили шикарный храм, позвали патриарха освятить, прогремели в новостях. Как это здорово! Все получили церковные награды».
Но, по статистике, даже в крупнейших городах страны в православные храмы по большим церковным праздникам приходит не больше 2-3% от числа всех жителей. Эксперты отмечают, что в далекой провинции в некоторых храмах и вовсе пусто.
Сергей Бычков, историк церкви:«Очень часто бывают такие ситуации, когда священник не может служить литургию, потому что обязательное условие служения литургии — в храме должен находиться хотя бы один прихожанин».
Об утраченных или почти утраченных храмах российской столицы историк и научный сотрудник Музея Москвы Павел Гнилорыбов может говорить часами. Эмоции и сожаления скрыть не получается.
Павел Гнилорыбов, научный сотрудник Музея Москвы:«С одной из самых лучших в Москве плоских крыш открывается вид на Симонов монастырь. Так уж случилось, что две трети территории разрушили, когда строили ДК „Зил‟ в 1936 году».
Этот монастырь был не только одним из самых больших на Руси, в XVI-XVII веках он держал городскую оборону. Его основали в 1370 году, но сегодня Симонов монастырь, а точнее, та небольшая часть, которая от него осталась, тоже нуждается в восстановлении и реставрации. После революции большевики выгнали оттуда монахов, сам монастырь закрыли, а в 1930 году большую часть зданий и вовсе взорвали.
Павел Гнилорыбов, научный сотрудник Музея Москвы:«Здесь остались внушительные башни Дуло и Соляная, но их не реставрируют. В таком состоянии они находятся уже несколько лет, и никаких подвижек не видно, хотя территорию вокруг благоустраивают».
Удивительно, что такое до сих пор можно увидеть не только в провинции, но и в Москве. Колокольня на Бауманской, которую построили в 1916 году, продолжает разрушаться.
Павел Гнилорыбов, научный сотрудник Музея Москвы:«Это молчаливое напоминание о том, что в Москве, даже в пределах третьего транспортного кольца, я не говорю про МКАД, не все церкви еще восстановлены».
Но одно дело — восстанавливать, а другое — возводить новые, да еще в центре больших городов, в шаговой доступности от других православных церквей. Кому и зачем нужно столько храмов?
Павел Гнилорыбов, научный сотрудник Музея Москвы: «В Москве все чаще строительство новых храмов на месте парков, на месте площадок для выгула собак вызывает социальные протесты. Но в то же время за свои старые святыни москвичи готовы биться. Помните, беспрецедентное по количеству людей „стояние в Кадашах‟, когда хотели снести дома рядом с храмом Воскресения, совершенно убив там историческую среду? Тогда многие сказали: „Нет, нам нужны исторические храмы‟. Но против новодела человеческое сердце протестует».
За последние пять лет против застройки парковых зон церквями выступали не только в Москве и Екатеринбурге. Среди желающих убедить местные власти не спешить со строительством храмов в спорных местах, а провести опросы — жители Брянска, Рязани, Анапы, Новокузнецка, Новороссийска, Смоленска, Ростова-на-Дону, Нижнего Новгорода и Санкт-Петербурга.
Андрей Десницкий, библеист, профессор РАН:«Мне очень нравится эта история в Екатеринбурге. Нравится тем, что начинается диалог. Любой город, любое общество очень сложно устроено: в нем есть конфликт интересов, есть разные группировки. Здесь я вижу, как в каком-то напряженном виде, но начинается подлинный диалог».
В 200 километрах от Москвы, во Владимирской области, есть село Подберезье. Десять лет назад отец Георгий взялся там за восстановление храма Святителя Николая, который построили здесь в XIX веке. Сам красил стены, выкладывал кирпичи и штукатурил.
Иерей Георгий Парфенов, настоятель в храме Святителя Николая:«Свод мог обрушиться в любой момент. И даже мои тогда еще маленькие дети говорили: „Папа, давай побыстрее сделаем, чтобы не было разрушений‟. И вот, слава Богу, мы успели это сделать».
Чтобы возродить церковь, в 2012 году священник даже зарегистрировался в фейсбуке: стал буквально по рублю и копейке собирать пожертвования. И люди откликнулись, причем со всего мира. «Виртуальные прихожане» из Европы, США и Канады, прочитав о его просьбе, собрали деньги на реставрацию.
Шесть лет назад удалось собрать чуть больше миллиона рублей. Правда, этого хватило, чтобы привести в порядок лишь одну половину храма. Другую половину священнику еще предстоит отремонтировать.
Но еще труднее спасти памятники деревянного зодчества. Таких храмов десятки и сотни по стране. Что же касается «трех храмов в сутки», Патриарх Кирилл это объясняет так: такие темпы строительства не из-за того, что у церкви много денег и она не знает, куда их потратить, а потому что российский народ понял, что «без Бога ничего не получается».
Сергей Бычков, историк церкви:«Все Евангелие, весь Новый завет пронизаны мыслью о том, что истинное поклонение совершается не в храмах, а в сердцах человеческих».
В 1917 году в России было почти 100 тысяч храмов, но это не предотвратило кровавую революцию с последующими репрессиями и многолетнюю нечеловеческую жестокость большевиков. Она не обошла стороной ни царя, ни церковь.