В сирийской провинции Идлиб недавно снова произошло военное столкновение. Силы оппозиции, которые в Дамаске и Москве считают террористами, ударили по армии президента страны Башара Асада. Правительственные войска атаковали в ответ. В результате погибли несколько военнослужащих Турции, которая тоже участвует в урегулировании конфликта. Как обострение в Идлибе сказалось на отношениях Москвы с Анкарой, разбирался корреспондент RTVI Андрей Ежов.
Уже не первую неделю больше четырехсот сирийских семей живут почти в средневековых условиях. Стихийно созданный лагерь беженцев на северо-западе Сирии, неподалеку от турецкой границы, — одно из десятков мест, куда люди бежали из охваченной войной провинции Идлиб.
Ахмад, руководитель лагеря беженцев: «После того, как режим Башара Асада продолжил жестокие нападения на южные районы Идлиба, они поселились на пустынной и малопригодной для жизни земле. Это гористая местность, грязная и пыльная, где холодно, идут метели и дожди. Люди здесь страдают в первую очередь от голода. Гуманитарную помощь сюда не поставляют. Иногда даже не хватает воды».
По оценке ООН, возле сирийско-турецкой границы уже больше сотни тысяч вынужденных переселенцев. Многие из них потеряли при бомбардировках Идлиба едва ли не всех своих родственников. Часто и свои жилища. А теперь беженцы осваивают элементарные навыки выживания.
Бежать из Идлиба тысячи мирных жителей были вынуждены после очередного обострения ситуации в регионе. Вооруженная сирийская оппозиция, которую Дамаск и Москва считают террористами, начала наступление на армию Башара Асада. Правительственные войска ответили. Как результат — больше 60 погибших и раненых солдат турецкой армии. Ее подразделения участвуют в урегулировании конфликта в Сирии.
Но вместо урегулирования произошла новая эскалация. Турецкий ответ армии Асада ждать не заставил. По словам военных, они атаковали больше двухсот целей, а потери сирийской стороны превысили 2 000 человек.
«Путин — убийца» — этот лозунг на акции протеста в Стамбуле как нельзя красноречивее доказывает, что в Турции ни Башара Асада, ни тем более его армию не считают самостоятельными игроками. А потому призывают Кремль уйти из Сирии.
Яшар Ниязбаев, главный редактор «МК в Турции»: «Есть часть населения, которая воинственно настроена. Она хочет боевых действий для того, чтобы отомстить за гибель турецких солдат. А их уже около пятидесяти с начала февраля».
Милитаристский настрой турецких недовольных, впрочем, потом сбалансировал министр обороны страны. После убийства посла Андрея Карлова в Анкаре осторожничают, когда дело доходит до народного гнева.
Хулуси Акар, министр обороны Турции: «У нас нет намерения или цели противостоять России. Наше единственное намерение состоит в том, чтобы остановить сирийский режим от убийств и радикализации».
После гибели военных оставить Турцию наедине с режимом Башара Асада призывал президент Реджеп Тайип Эрдоган. В Москве же привычно, подобно мантре, повторяли, что Россия действует в стране по просьбе ее легитимного руководства.
Сергей Лавров, министр иностранных дел России: «Сирийская армия, конечно же, имеет полное право отвечать, подавлять террористов. Мы здесь не можем запретить сирийской армии выполнять требования, которые записаны в резолюции Совбеза ООН о беспощадной и бескомпромиссной борьбе с терроризмом во всех его формах и проявлениях».
Одним словом, обстрелы в Идлибе стали новым триггером. В отношениях России и Турции вслед за ремиссией наступило обострение.
Марианна Беленькая, арабист, обозреватель издательского дома «Коммерсантъ»: «Первична в этих непростых отношениях история этих отношений. В общем-то, Россия и Турция в какой-то степени всегда были соперниками. И наша история войн об этом говорит, и много всего остального. У нас очень разные взгляды на происходящее на Ближнем Востоке. У наших стран амбиции свои внешнеполитические, геополитические. Это сказывается имперское прошлое для обеих стран. Ну и, конечно, лидеры наши очень похожи. И они, надо сказать, понимают друг друга в своей похожести. Но это не значит, что они готовы друг другу уступать».
«Помидорами не отделаются» — пожалуй, самое яркое высказывание Путина за 2015 год. Инциденту в небе над Сирией, когда турецкие ВВС сбили российский бомбардировщик, нарушивший воздушное пространство страны, Путин посвятил значительную часть послания Федеральному собранию.
Владимир Путин, президент России: «Если кто-то думает, что, совершив подлое военное преступление, убийство наших людей, они отделаются помидорами или какими‑то ограничениями в строительной и других отраслях, то они глубоко заблуждаются. Только, наверное, Аллах знает, зачем они это сделали. И, видимо, Аллах решил наказать правящую клику в Турции, лишив ее разума и рассудка».
Для российских граждан очередное охлаждение отношений обернулось временной невозможностью уехать отдыхать в Турцию по путевке. Но отсутствие «разума и рассудка» у Эрдогана, впрочем, не помешало Кремлю уже через год договориться о поставке Анкаре ракетных комплексов С-400. Несмотря на членство Турции в НАТО. В ситуации с Идлибом, кстати, Альянс заявил, что он на стороне Эрдогана.
Йенс Столтенберг, генеральный секретарь НАТО: «Турция — это ценный союзник НАТО, который наиболее пострадал от ужасного конфликта в Сирии, от террористических атак. Это страна, в которой находятся миллионы беженцев. НАТО продолжает поддерживать Турцию, в том числе путем усиления ее противовоздушной обороны. Союзники продолжат следить за развитием событий на юго-восточной границе НАТО и проводить очень тесные консультации».
Эрдоган — внешнеполитический игрок не менее изощренный, чем Путин, говорит специалист по Ближнему Востоку Марианна Беленькая. Отчасти в этом причина столь «неровных» отношений России и Турции.
Марианна Беленькая, арабист, обозреватель издательского дома «Коммерсантъ»: «Он не разрывается, он маневрирует. С Америкой тоже все непросто, учитывая отношения США с курдами. Эрдоган просто не может полностью положиться на них и использует Россию, чтобы шантажировать своих западных союзников. А их он использует, чтобы давить на нас и говорить, что если вы со мной дружить не будете, то я вот пойду к ним. Но мы тоже понимаем, что он полностью к ним не пойдет».
Еще один инструмент давления на Запад — десятки тысяч мигрантов из Сирии, которые мечтают перебраться в Европу через Турцию. Эрдоган в начале недели дал неформальное согласие на открытие западной границы страны.
Яшар Ниязбаев, главный редактор «МК в Турции»: «Перешло на сторону Греции из Турции уже около 140 тысяч человек. Турция таким образом, с одной стороны, давит на Европу: „Смотрите, вы там потратите больше, ваш электорат будет недоволен. Поэтому давайте деньги, и решим этот вопрос“. И еще второе: „Поддержите нас в Идлибе, давайте всем НАТО соберемся и скажем, что Турцию надо защищать“. Но НАТО на это не пойдет, они поддерживают только на словах».
Общению с европейскими лидерами Эрдоган накануне предпочел встречу с Путиным. Переговоры в Москве продолжались почти шесть часов. По итогам стало понятно: обострение вновь сменилось ремиссией.
Владимир Путин, президент России: «Мы не всегда согласны с нашими турецкими партнерами в своих оценках происходящего в Сирии, но каждый раз в критические моменты нам до сих пор удавалось находить точки соприкосновения по возникшим спорным моментам. Так произошло и в этот раз».
Стороны объявили о прекращении огня с полуночи 6 марта, коридоре безопасности в Идлибе и укреплении наблюдательных постов в регионе. Эрдоган сообщил, что пригласил Путина в Анкару. Впрочем, на долгосрочное перемирие и «вечную дружбу» этот жест никак не указывает.
Яшар Ниязбаев, главный редактор «МК в Турции»: «Еще появился все-таки новый очаг — это Ливия, страна, в которой есть интересы и российской стороны, и о которой Эрдоган очень часто говорит. И сейчас поэтому говорить о том, что если тему Сирии закрыть, то на этом разногласия закончатся — наверное, нет. В Ливии тоже будут проблемы. Как только закроется одна тема, откроется другая».
Да и с Сирией все по-прежнему не до конца очевидно. Эрдоган настаивает, что даст отпор любым выпадам армии Асада в Идлибе. А это значит, что новых столкновений — фактически с Кремлем — почти наверняка не избежать. Впрочем, это едва ли имеет значение. Годы отношений Путина с Эрдоганом заставили всех привыкнуть к тому, что милые бранятся — только тешатся.