Мэр Москвы отменил голосование за памятник на Лубянке, но противостояние между сторонниками Невского и Дзержинского на этом не завершилось. Жителей столицы могут снова спросить об архитектурной доминанте, при этом предоставив большее количество вариантов, предполагает председатель Совета Федерации Валентина Матвиенко. На этом фоне памятнику Железному Феликсу, который пока остается в столичном парке «Музеон», подобрали новое место — в Александровском саду Петербурга. Перенести его туда предложили общественники. Как памятник Дзержинскому разделил общество, разбиралась Марианна Минскер.
Еще пару недель назад все казалось делом решенным: Железный Феликс, словно возродившаяся птица Феникс, возвращается на Лубянку. Объявленное для москвичей голосование «кого вознести на пьедестал — Дзержинского или Невского» казалось формальностью. Ну какой еще князь будет стоять напротив штаб-квартиры главной спецслужбы страны, президент которой — бывший чекист. И он сам не раз говорил, что бывших чекистов не бывает. Правда, сведущие люди намекали: для президента памятник Железному Феликсу не такой уж и священный Грааль.
Алексей Венедиктов, глава Комиссии по развитию гражданского общества Общественной палаты Москвы: «Я подчеркну, как подчеркнул уже пресс-секретарь президента Дмитрий Песков. Это вопрос и компетенция московских властей».
Голоса в интернете распределились почти поровну. В итоге мэр Сергей Собянин предложил не ссориться, а оставить на Лубянке клумбу.
Сергей Собянин, мэр Москвы: «Разные точки зрения на историю неизбежны. Но памятники, которые стоят на улицах и площадях, должны не раскалывать, а объединять общество».
Дмитрий Пучков, переводчик: «А вы тут все перегрызетесь, и в итоге придет Собянин, как в анекдоте: „Пришел лесник и всех разогнал”».
Переводчик Пучков — он же интернет-деятель патриотического толка «Гоблин» — активный участник кампании по возвращению Дзержинского. Он уверен: во всем виноват Венедиктов. Главный редактор «Эха Москвы», по совместительству зампред Общественной палаты Москвы, виноват в том, что испортил государственникам всю малину — устроил интернет-голосование.
Дмитрий Пучков, переводчик: «Вдруг оказалось, что процессом руководит Венедиктов, который, как ловкий шулер, тасует крапленую колоду. „Не-не, мы не будем голосовать, вернуть Дзержинского или нет. Давайте-ка мы Невского запихаем, и вы промеж себя — православные с нехристями — переругаетесь. Будете друг другу рассказывать про кровавых палачей, репрессии”. Кто эту идиотию затеял? Гражданин Венедиктов. Он имеет какое-то отношение к силовым ведомствам? Абсолютно никакого. Какой вывод лично я могу из этого сделать? Власть в Москве не принадлежит гражданам из силовых блоков. В Москве всем рулит Венедиктов и его друзья из Общественной палаты Москвы».
Марианна Минскер, RTVI: «Кто принимал решение? Вы или, может быть, совместно с Венедиктовым? Или Венедиктов как-то отдельно принимал решение, что будет голосование?»
Константин Ремчуков, председатель Общественной палаты Москвы: «Это мы приняли на заседании совета Палаты».
Марианна Минскер, RTVI: «То есть, это было общее…»
Константин Ремчуков, председатель Общественной палаты Москвы: «Вот я вам рассказываю… На заседании, которое я провел, и предложили голосование всех москвичей на платформе».
Марианна Минскер, RTVI: «То есть это родилось именно в процессе заседания?»
Константин Ремчуков, председатель Общественной палаты Москвы: «Да».
Венедиктов свою позицию высказывал неоднократно, а его начальник, глава Общественной палаты Константин Ремчуков, впервые рассказал, как все было на самом деле.
Константин Ремчуков, председатель Общественной палаты Москвы: «Вы знаете, как возникла идея, Общественной палате достоверно неизвестно. Потому что нам известно только то, что стало известно всем: к руководителям Москвы обратилась сначала группа товарищей под названием „Офицеры России” с просьбой установить на Лубянской площади памятник Дзержинскому. Восстановить его. И сразу же появилась группа столичных архитекторов, которые предложили Собянину установить на этом месте памятник Александру Невскому. Вот эта бюрократическая процедура миновала Общественную палату».
Сергей Липовой, председатель президиума Общероссийской организации «Офицеры России»: «Для меня лично фигура Дзержинского, во-первых, является символом патриотизма, символом государственности, символом профессионализма и честности поведения. Хочу сказать, для меня это является символом высшей честности, порядочности, профессионализма. И не зря Феликс Эдмундович сказал знаменитые слова о том, что у настоящих чекистов должна быть холодная голова, горячее сердце и чистые руки. Это является на сегодняшний день актуальным девизом для всех сотрудников правоохранительных органов».
Никита Петров, историк: «Но не будем забывать, что красный террор положил начало вот тому беззаконию, которое потом продолжалось десятилетиями. Это, во-первых, заложники, которых хватали. Во-вторых, внесудебное рассмотрение дел. То есть когда нужен был только росчерк Дзержинского. Он даже не видел, кого он приговаривает, но как председатель коллегии ВЧК, потом коллегии ОГПУ, приговаривал людей, не видя их. Это внесудебное рассмотрение, это — символ беззакония. И Дзержинский в этом отношении не может в правовом государстве украшать никакую площадь».
Дмитрий Пучков, переводчик: «Слышали, что такое война, что шпионов и дезертиров расстреливают? Вы про такое слышали, нет? И если вам говорят, что их расстреливали, вы тоже впадаете в ажиотацию: „Боже, как можно было”, — будучи незнакомым с этими прекрасными людьми, которые предали Родину? Да! Взяли и расстреляли! Будет еще война — точно также будут стрелять! Не сомневайтесь».
Предложив москвичам выбор между Невским и Дзержинским, Общественная палата как бы пыталась перевести вопрос в архитектурный спор, хотя все понимали — это вопрос идеологический.
Марианна Минскер, RTVI: «Инициатива о том, чтобы вернуть Дзержинскому свое место, возникала довольно часто, чуть ли не каждые два года. Но только именно сейчас дошло до голосования. Почему именно сейчас?»
Константин Ремчуков, председатель Общественной палаты Москвы: «Знаете, на вопросы я как председатель Общественной палаты не могу вам отвечать по одной простой причине. Потому что я не знаю. Мы реагируем на инициативы».
Марианна Минскер, RTVI: «Хорошо. Тогда мы заканчиваем сейчас с вами разговор как с главой Общественной палаты, и поскольку мы у вас в кабинете находимся, мне хотелось бы задать вопрос лично: как вы считаете, почему именно сейчас?»
Константин Ремчуков, председатель Общественной палаты Москвы: «Мне кажется, сейчас эта инициатива приобрела особое звучание по той причине, что в обществе происходят бурные политические процессы. Эти бурные политические процессы приводят к расколу позиций: как поколенческого характера (молодых и старшего поколения), так и по политическим взглядам. Правые, левые, либералы».
Марианна Минскер, RTVI: «Для тебя Дзержинский — это символ чего?»
Евгений Харланов, актер: «Есть же клише (я под его влиянием могу существовать), что это человек, который ВЧК сделал, Железный Феликс. Я понимаю, что это клише… Блин, ну я все-таки открыл Википедию, там большая жизнь. Он много чего сделал, но наше поколение знает то, что он руководил ЧК. Для нас все определенно: Железный Феликс, страшный человек. Все».
Евгений Харланов — один из модных молодых московских актеров, звезда кино и нового арт-театра. Ему всего 30 лет. То есть свою сознательную жизнь он живет при Путине, но без Дзержинского на Лубянке.
Евгений Харланов, актер: «Когда я начал гулять по Лубянке, мне уже 15 лет было. Да, здесь уже ничего не было. Возвращаясь к Феликсу, это человек, который строил страну, которой уже нет. Хороший был или плохой, но он вкладывал жизнь в существование той страны, которая ко мне не имеет никакого отношения. Это не мой герой. Невский даже больше мой герой, потому что когда-то кого-то победил. А Дзержинский — человек в кабинете, маленький, с бородой и не очень добрый. Конечно, благородный рыцарь на коне всегда будет рыцарем!»
Даже беглый взгляд на историю подтверждает слова актера Харланова. Не одним Дзержинским жива Лубянка. До революции все было по-другому: больше 100 лет в центре площади стоял фонтан. А памятник чекисту Дзержинскому — всего 30 лет. На фотографии 1957 года видно: над площадью словно парит ковер самолет. Это декорация к фестивалю молодежи и студентов, и никакого Железного Феликса.
Памятник Дзержинскому на самом деле бронзовый. Эта огромная шестиметровая фигура не монолитна, как кажется на первый взгляд. Она собрана из семи колец так хорошо скрепленных друг с другом, что даже следов не осталось. Скульптор Вутевич собирался вооружить главного чекиста Советского союза — на боку у Феликса Эдмундовича должен был быть «Маузер». Но потом от него решили отказаться.
Евгений Харланов, актер: «Мы же не запоминаем нифига, такой поток инфы. Вот я Пушкина знаю в Москве, Долгорукова и Жукова… Каким должен быть современный памятник и о чем — я не знаю».
Константин Ремчуков, председатель Общественной палаты Москвы: «Я, например, был под воздействием собственной супруги, которая ходила с идеей, что устарела сама концепция памятника мужчинам. „Мужик в пиджаках, — она говорит, — который неизвестно, как выглядел, что он делал”. И она говорит, что XXI век — это век памятников-символов, которые только и позволяют сплачивать нацию и воспитывать новое поколение».
Сергей Липовой, председатель Президиума Общероссийской организации «Офицеры России»: «Очень плохо, что у молодежи ориентиры в основном все западные. Очень плохо, когда эти ориентиры размыты. Западное общество разлагается, оно деградирует. И вот сейчас оно всячески втягивает нашу молодежь и прививает эти западные ценности: голливудские ценности и мнимых героев. У нас в стране достаточно своих героев, достаточно своих примеров».
Дмитрий Пучков, переводчик: «Я когда-то служил в милиции, в уголовном розыске. Когда ты заходишь к человеку в кабинет и видишь, что там висит портрет Дзержинского… Я вам однозначно могу сказать, этот человек не ворует, а добросовестно выполняет служебные обязанности. А вот если нет Дзержинского, то тут могут быть совсем разные мнения. Поэтому ничего удивительного нет в том, что они хотят его вернуть».
Марианна Минскер, RTVI: «А вот люди, которые предлагают вернуть памятник Дзержинскому. Как вы считаете, они отделяют экранный образ Феликса от его реальной фигуры?»
Константин Ремчуков, председатель Общественной палаты Москвы: «Вы знаете, Марианна, поговорите с ними. Я знаю, что это огрубленное представление обо всем, поскольку личный опыт общения показывает, что люди таких взглядов, как правило, не чувствительны к тому, к чему чувствительны большинство людей. И при этом под патриотизмом понимают, что нормально жить бедно. „Ну почему вы все время думаете о материальном, — они мне говорят, — русский человек — это особый человек. Он живет духовными ценностями”. То есть они приехали ко мне на дискуссию, и я же вижу, какие машины стоят у подъезда. Это „Лексусы”, „Мерседесы”, в худшем случае — „Ауди” высокого класса. И они рассуждают о бедности, как святости русского народа, которую надо поддерживать».
Примирительный вариант Собянина не поставит точку в этом спорах и не решит ситуацию с Дзержинским. Тем более, в этот раз свое слово не сказал главный эксперт по вопросам исторический памяти. Никита Петров, историк: «Я думаю, что Путин рассуждает вполне прагматично. То есть, с одной стороны, если это случится — он не против. Для него это кусок его жизни, когда он проходил службу в организации, символом которой был Дзержинский. Но с другой стороны, неужели Путин не понимает, что поставить Дзержинского на площадь — это дать звонкую пощечину РПЦ и всем конфессиям, которые были гонимы при советской власти. Ведь скольких священников расстреляли при Дзержинском и после него! И поставить его на Лубянку — это значит сказать Русской православной церкви: „Ваше мнение нас не интересует”. Так нельзя».
Константин Ремчуков, председатель Общественной палаты Москвы: «Если представить себе, что думает Путин, который уже больше 20 лет у власти: он думает, что оставляет после себя. И вот, если представить себе на минуту, что президент внутри себя был бы доволен: „О, я ухожу, а после меня останется памятник Дзержинскому”. А Дзержинский кто? Это карающий меч революции. Значит, я ассоциируюсь с восстановлением памятника карающему мечу революции. А кого карал меч революции? И начинаем перечислять: аристократию, интеллигенцию, философов, военную элиту. Вряд ли Путин хочет этого».