После январских беспорядков в Казахстане начались осторожные реформы и транзит власти от окружения Назарбаева. Новым испытанием для страны стала военная операция России на Украине и последовавшие за ней санкции, которые немедленно отразились на Казахстане. RTVI поговорил с научным сотрудником Московского центра Карнеги, экспертом по Китаю и Центральной Азии Темуром Умаровым о том, как в Казахстане воспринимают события на Украине, какие изменения в стране произошли за минувшие месяцы и как дальше будут развиваться отношения Астаны и Москвы.
Казахстан и события на Украине
Как отреагировали элиты и общество на боевые действия на Украине?
В Алма-Ате прошел многотысячный митинг, который был разрешен местными властями. И это был пацифистский такой митинг, в котором люди выступали против агрессии в Украине. Если мы говорим про большие города, в основном там настроены, конечно, против всего происходящего. Но есть, конечно, и те люди, которые поддерживают действия России.
Пока что нет данных, о каких-либо социальных опросах независимых, объективных, по которым мы можем судить. По моим ощущениям, в городах, где люди меньше пользуются интернетом и получают информацию исключительно из СМИ, контролируемых российскими властями, то у них совершенно иная картина происходящего.
Заметен ли поток новой эмиграции россиян в крупных городах?
Да, в крупных городах всех стран Центральной Азии, ну кроме Туркменистана, куда не попадешь, конечно. И на Кавказе тоже наблюдается. У меня нет под рукой статистики, но вот по таким ощущениям, по тому, что пишут в соцсетях, наблюдается большой приток российских граждан, которые не были никогда связаны с Центральной Азией или с Казахстаном, которые переезжают сейчас, по крайней мере временно, в эти страны.
Возможен ли выход Казахстана из ЕАЭС, ОДКБ и других интеграционных российских проектов?
Пока что нет, но все будет зависеть от того, что будет происходить далее с Украиной, насколько затянется активная фаза этого кризиса, и что далее будет с Россией, с российским политическим режимом, и насколько далеко все это зайдет. Пока что никаких изменений и выходов в повестке дня не стоит.
Какие последствия ждут экономику Казахстана из-за наложенных на Россию санкций?
Казахстан уже начал чувствовать на себе первые последствия. В первую очередь мы наблюдаем за курсом тенге, который падает изо дня в день вслед за рублем. Одновременно мы видим перебои с поставками, связанные с тем, что крупные логистические компании отказываются работать на территории Российской Федерации, или по крайней мере приостановили свою деятельность. И мы наблюдаем проблемы, конечно, с транзакциями, тоже связанные с тем, что многие казахстанские контрагенты не могут со своими российскими партнерами осуществлять вообще никакой деятельности из-за того, что счета не работают.
Было, например, публичное письмо бизнесменов казахстанских, которое написал Канат Копбаев по поводу того, что 90% всего товара, который закупал бизнес, невозможно перевезти, потому что это все шло через Россию — это первое. Второе, опять же тенге падает. Третье, для Казахстана это небольшой плюс, то что цены на нефть на историческом максимуме находятся. Казахстан — страна,большая часть бюджета которой составляется из нефтяной ренты. Естественно, уже есть понимание, что будет расти инфляция, и будут проблемы с поставками материалов для промышленности, и в целом всего того, в чем Казахстан находился в зависимом положении от России.
Можно ли говорить о новых возможностях для Казахстана стать окном в мир для российской экономики?
В ближайшие месяцы Казахстан, конечно, не превратится в такой хаб для российского общества, как в свое время Беларусь, куда можно будет поехать за санкционкой. На это уйдет немало времени. Я не могу сказать точно: это может быть месяц, это может быть год. На то, чтобы Казахстан нашел новые рынки, новые логистические пути, и чтобы все товары приходили в Казахстан, но не через Россию.
Что происходит в Казахстане после январских беспорядков
Верно ли называть взятый Токаевым курс либерализацией?
Определенный уровень либерализации существует. Пока что мы это наблюдаем, но опять же рано об этом говорить, учитывая, что прошло всего лишь пару месяцев. И пока мы не видим, например, движения в сторону предоставления больших свобод в целом казахстанском обществу и, например, казахстанским СМИ. Пока мы видим только перепрошивку авторитарного режима, попытку модернизировать его, сделать менее зубастым и при этом сохранить вот эту структуру, которая была еще построена при Назарбаеве. Токаев является заложником той системы, которую он возглавил. Одной его политической воли для того, чтобы все поменять, недостаточно. Опять же мы не знаем, есть ли эта воля в принципе.
На какие ключевые изменения стоит обратить внимание?
В первую очередь, я бы обратил внимание на то, как сейчас будет продвигаться закон о банкротстве физических и юридических лиц. на самом деле, один из главных факторов недовольства общества происходящим — было как раз из-за слишком высокого уровня закредитованности населения.
По информации Рахима Ошакбаева, который возглавляет исследовательскую организацию «Талап», на конец 2021 года примерно 6 миллионов человек находились на просрочке по кредитам. Это очень много, учитывая, что в Казахстане чуть больше 11 миллионов трудоспособного населения. То есть получается, что, практически, больше половины нетрудоспособного населения не просто в кредитах сидит, а не может их выплатить — на просрочке находится, и эти примерно 6 миллионов человек постоянно сталкиваются с коллекторами. Это было одним из главных двигателей социального недовольства в начале января, и именно эта проблема лежит в основе социального неравенства.
Что происходит с прежней политической элитой — семьей Назарбаева и приближенными к ней? Их действительно стремительно отстраняют от своих постов?
Их отстраняют, но мы уже видели, что не осталось прямых назарбаевских родственников среди властных институтов, не осталось их даже и в госкомпаниях на руководящих должностях, и даже условно приближенные к семье Назарбаева люди, тоже были отстранены от своих должностей. Но мы видим, что нынешнее руководство пошло еще дальше и начало арестовывать людей. Арестован племянник Нурсултана Назарбаева, Кайрат Сатыбалдыулы, который, по разным данным, тоже имел отношение к январским событиям. Его супругу задержали. Пока непонятно по какому делу проходит супруга, но сам Кайрат идет по превышению полномочий, коррупции и так далее. Его арестовали, насколько мне известно, два месяца.
Наблюдается ли какое-то перераспределение активов?
Пока что нет такого конкретного движения по передаче активов из рук родственников Назарбаева в руки каких-нибудь условно новых элит, или национализации их имущества. Но есть определенно точно борьба с главными источниками дохода. Когда убирают с должности какого-нибудь человека, который лишается собственного источника дохода. Есть это движение к тому, чтобы оставить этих людей без главного источника дохода внутри страны, а все остальное пока что не трогается.
Почему Токаев не отменяет закон «О первом президенте»?
Пока что мы находимся на таком этапе, когда идут договоренности между бывшими и нынешними элитами. И я думаю, это часть этой договоренности. Здесь несколько может быть объяснений. Первое — публично никто не говорит о конфликте элит, никто не говорит, что произошедшее в январе, это какая-нибудь борьба за власть. Официально все представители власти говорят о том, что власть едина, что между ними никаких ссор не существует, что все хорошо.
Сейчас мы видим, что Токаев продолжает говорить о том, что наследие Назарбаева не было исключительно каким-то отрицательным для истории Казахстана. То есть Токаев не хочет выглядеть как человек, который пытается разрушить все, что было раньше и построить новый Казахстан на руинах. Нет, он хочет перестроить Казахстан, взяв при этом в новый Казахстан все хорошее, что было от Назарбаева.
На какие силы и чью поддержку опирается Токаев, проводя новый курс?
Фотография: Kazakhstan’s Presidential Press Service / AP
Он, в первую очередь, пытается заручиться поддержкой в обществе. Во вторую очередь, он, конечно, смотрит на тех людей, с которыми он работал, с которыми он лично знаком и лично знал на протяжении всего того времени, пока он находился внутри казахстанской системы управления.
Но при этом в Казахстане — в стране, где три десятка лет главой был один человек — абсолютно все люди назарбаевские. Там нет никакой реальной оппозиции, там нет никакого реального независимого политического фронта, который возник бы вне взора Назарбаева. Но при этом можно вычленить из вот этой политической элиты тех людей, которые готовы работать на будущее Казахстана, на политический режим, а не конкретно индивидуально на Назарбаева.
В первую очередь, это конечно не родственники, они автоматически выбывают из игры. Есть еще люди, которые при Назарбаеве вели себя слишком лоялистски, грубо говоря, примазывались к режиму намного больше, чем этого требовалось для политического выживания. Эти люди тоже выбывают из игры, потому что не внушают доверия. Все оставшиеся, я думаю, будут вступать в команду Токаева. Но при этом ему довольно сложно в ситуации, особенно, когда это касается силовиков, которым он не совсем может доверять
Дальнейшие отношения Казахстана и России
Изменились ли внешнеполитические приоритеты Казахстана с учетом тех позиций, которые разные внешнеполитические игроки заняли во время беспорядков?
В основном мало, что изменилось. Конечно то, что произошло в Казахстане было беспрецедентно. Впервые в истории существования Организации договора о коллективной безопасности (ОДКБ) ее армия вступила на землю соседней страны для того, чтобы стабилизировать ситуацию. Но при этом, я бы не стал говорить, о каком-нибудь смещении Казахстана в сторону России или в сторону еще какой-то другой страны, просто потому, что сам факт произошедшего не дает новых рычагов давления на Казахстан. То есть, ходит много разговоров о том, что Токаев остался должен Путину за то, что он сохранил власть. Но все это разговоры, не подкрепленные объективными данными. Россия действовала в Казахстане не потому, что хотела увеличить свое влияние в Центральной Азии, а потому, что боялась рисков того, куда эта ситуация может зайти.
Какими могут быть взаимоотношения России и Казахстана в случае успешной реализации заявленных реформ?
Я не думаю, что это сильно повлияет на российско-казахстанские отношения.
Какие меры может предпринять Казахстан, чтобы предотвратить российское вмешательство в свои внутренние дела?
Это то, с чем Казахстан пытается бороться на протяжении всей своей независимой истории последних 30 лет. По инерции Москва как была центром, она по своим ощущениям и остается немножко старшим партнером. В ее глазах Казахстан и другие страны постсоветского пространства всегда будут менее самостоятельными, менее здравомыслящими и так далее.
И то, что происходит в Украине, это такой яркий показатель такого отношения к постсоветскому пространству из Москвы. Именно поэтому мы видим, как Казахстан и все другие страны Центральной Азии и другие страны бывшего советского пространства проводят и политику языковую, говорят о важности национальных языков, и практически перестают говорить по-русски в официальных и конечно же в публичных заявлениях, отходят от этого и пытаются даже алфавит переписать с кириллицы на латиницу, если мы говорим про Казахстан.
И борются со слишком сильным влиянием российского бизнеса у себя, и борются с попыткой своих собственных бизнесменов каким-то образом зависеть от России, например, в своих личных корпоративных интересах. Это сложный многослойный процесс, который каждая страна проходит по-своему. Украина, наверное, активнее всех пыталась не ассоциироваться с Россией — и вот к чему это привело. С Казахстаном, наверное, другая история.
Беседовала Мяйле Мачюлите