Шахматы как искусство, наука и история: Елена Голубева о выставке «Шахматный код»

От конструктивистского стола Родченко до нейровизуализации шахматных партий — выставка «Шахматный код. Игра. Наука. Искусство» раскрывает многогранность древней игры через призму культуры, технологий и истории. Сокуратор проекта Елена Голубева рассказала RTVI о ключевых экспонатах, среди которых — легендарный дизайн, космические шахматы и даже кинематографическая «Шахматная горячка» 1925 года.

Шахматный стол Родченко — икона конструктивизма. Не просто мебель, а революционный манифест. Созданный Родченко для легендарного «Рабочего клуба» на Парижской выставке 1925 года, этот стол воплощает самую суть авангарда: радикальную функциональность, геометрическую чистоту и ясную социальную миссию.

В чем его сила и значимость? Лаконичные формы, динамичная асимметрия и игра плоскостей демонстрируют гений простоты и трансформации. Красота здесь рождается исключительно из утилитарной задачи.
Этот стол — символ новой эпохи: предназначенный для досуга рабочих, он смело демократизировал дизайн, превратив элитарную игру в инструмент прогрессивной культуры. И сегодня он звучит как материальное свидетельство дерзкого духа 1920-х — стремления построить новый мир через новую форму.

Абсолютная форма. Абсолютная функция. Гений Родченко.

Выставка «Шахматный код. Игра. Наука. Искусство» приурочена к Международному дню шахмат, который отмечается во всем мире 20 июля, а также к 105-летию со дня проведения первого Чемпионата СССР по шахматам и 100-летию со дня проведения Первого московского международного шахматного турнира.

Фильм «Шахматная горячка» снимался непосредственно во время проведения Первого московского международного шахматного турнира (1925 г.). Он содержит уникальные кинодокументы, запечатлевшие атмосферу турнира, включая кадры с действующим чемпионом мира Хосе Раулем Капабланкой, исполнившим камео.

Комедийный сюжет, высмеивающий чрезмерное увлечение шахматами, служит ценным свидетельством широкого распространения игры («шахматной горячки») в СССР 1920-х годов как части новой общественной жизни. Работа режиссера Всеволода Пудовкина примечательна синтезом документальных съемок турнира и игровой комедийной истории. Еще интересный факт: в одном из эпизодов среди зрителей турнира появляется появление Владимир Набоков.

Работа Михаила Ижика предлагает принципиально новый способ восприятия шахматной игры через призму искусственного интеллекта. Используя генеративные нейросети, художник трансформирует логику и динамику знаменитых шахматных партий в абстрактные визуальные нарративы.

Визуальный ряд строится на основе глубокого анализа партий, включающего комментарии гроссмейстеров и компьютерную оценку позиций. Эти данные становятся промптами для нейросети, переводящими стратегию, темп и риск в уникальные сочетания формы, цвета и движения. Каждая партия обретает собственный, неповторимый «визуальный характер». Спокойные позиционные дуэли визуализируются иначе, чем агрессивные, нестабильные поединки, делая абстрактную логику игры осязаемой.

Работа Михаила Ижика — это и цифровое искусство, и исследовательский инструмент. Она открывает новый путь для анализа и переживания шахматного мастерства. Опытные шахматисты интуитивно чувствуют нюансы партии, но работа художника делает эту глубину видимой и ощутимой для всех. Зритель, далекий от шахмат, может увидеть уникальность и динамику даже самых сложных игр через их визуальный образ.

Эта работа представляет собой уникальный синтез семейной хроники, исторического свидетельства и художественной метафоры шахмат, что определяет ее особую ценность для настоящей выставки.

Работа буквально материализует концепцию шахмат как игрового поля человеческих судеб. Каждая клетка ткани становится местом памяти. Это глубокое художественное осмысление шахматной доски как модели жизни и истории.

Визуализированное семейное древо Арендт неразрывно связано с ключевыми фигурами русской истории и культуры. Упоминания Николая Арендта (старшего), лечившего Пушкина, Лермонтова, Гоголя и Николая II, его племянника Николая (ученого-воздухоплавателя), а также Ариадны Арендт (художницы, связанной с семьей Айвазовского через мастера пейзажной живописи, внука и ученика Ивана Айвазовского — Михаила Латри), превращают работу в материальное свидетельство переплетения частной жизни и большого исторического нарратива.

Хотя работа изначально кодирует историю, понятную внутри семьи, сам метод — использование шахматной доски для картографирования судеб — обретает универсальную силу. Она говорит о памяти, наследии и том, как индивидуальные жизни складываются в общую «партию» истории.

Выбор ткани как носителя глубоко символичен. Ткань ассоциируется с прядением нитей судьбы, гобеленами истории, семейными реликвиями (скатертями, покрывалами). Это придает работе особую тактильность и метафорическую глубину, связывая прошлое с настоящим через материальный объект.

Комплект «Стаунтон» — не просто исторический артефакт. Это живой стандарт. Его рациональность, долговечность и элегантная простота остаются непревзойденными. Подавляющее большинство современных турнирных и любительских шахмат — прямые наследники этого революционного дизайна 1849 года, что делает его важнейшей точкой отсчета в истории шахматной культуры и обязательным экспонатом выставки. Этот комплект представлен на выставке как абсолютный эталон шахматного дизайна.

Комплект стал ответом на фундаментальные проблемы шахмат своего времени. Инновационные решения — утяжеленные свинцом основания, широкие подставки, смещенный центр тяжести, фетровое покрытие для плавного хода — обеспечили беспрецедентную устойчивость фигур и удобство игры. Он решил проблемы идентификации фигур в международных матчах, падения и поломки.

Задуманный как универсальный язык шахмат для игроков всех стран, комплект «Стаунтон» действительно стал им. Его рациональный, лишенный излишнего декора дизайн обеспечил мгновенную узнаваемость и практичность, заложив основы единого мирового стандарта.
Успех комплекта — результат образцовой предпринимательской стратегии. Ключевым стал гениальный ход — получение одобрения и права использовать имя Говарда Стаунтона, сильнейшего игрока и шахматного авторитета эпохи. Это придало комплекту мгновенное признание и неоспоримый престиж.

Дизайн фигур (корона короля, митра слона, голова коня, напоминающая античные статуи, ладья-крепость) утонченно отражал викторианский неоклассицизм, делая комплект желанным атрибутом респектабельного общества.

Шахматный комплект, придуманный Михаилом Клевцовым, выходит за рамки игрового инвентаря. Это воплощение научно-технической мысли своего времени, непосредственный участник исторического прецедента и символ выхода шахматной традиции в космическое пространство, что определяет его особую ценность для выставки, посвященной многогранной роли шахмат в культуре и истории.

Эти шахматы использовались экипажем корабля «Союз-9» (А. Николаев, В. Севастьянов) в матче против представителей ЦУП (Н. Каманин, В. Горбатко). Партия, длившаяся шесть часов на протяжении четырех витков орбиты и завершившаяся вничью, стала знаковым медийным и культурным событием того времени.

Это уникальный артефакт, знаменующий пересечение шахматной культуры с эпохой космических достижений. Комплект является материальным свидетельством инновационного подхода к преодолению фундаментального ограничения — невесомости. Отвергнув магниты из-за риска для оборудования, Михаил Клевцов разработал оригинальную систему пазов и направляющих, надежно фиксирующую фигуры на доске. Это решение обеспечило саму возможность игры в космосе.