Президент России Владимир Путин 28 февраля подписал закон, согласно которому в отношении России перестают действовать Устав Совета Европы (СЕ), а также 20 международных договоров этой организации. RTVI поговорил с членом Совета при президенте по правам человека (СПЧ) Евой Меркачевой о том, как теперь россиянам отстаивать свои права.
Всего денонсируется 21 документ, среди них — Устав Совета Европы, Европейская конвенция о пресечении терроризма, Генеральное соглашение о привилегиях и иммунитетах Совета Европы, Конвенция о защите прав человека и основных свобод, Европейская хартия местного самоуправления, Европейская социальная хартия и другие. В подписанном российским президентом законе говорится, что эти договоры перестают действовать в отношении России в связи с прекращением ее членства в Совете Европы.
В конце февраля 2022 года, после начала боевых действий на Украине, Комитет министров СЕ приостановил членство России в организации. В середине марта представители Парламентской ассамблеи Совета Европы (ПАСЕ) единогласно проголосовали за немедленный выход России из организации. За день до этого вице-спикер Госдумы и руководитель российской делегации в ПАСЕ Петр Толстой сообщил, что Россия сама намерена выйти из СЕ, а письмо об этом желании министр иностранных дел Сергей Лавров уже вручил генеральному секретарю организации Марии Пейчинович-Бурич.
Ева Меркачева, член Совета по правам человека при президенте России
К этому все шло. Теперь нужно жить в каких-то новых реалиях. Понятно, что европейская конвенция была сильным сдерживающим фактором. Мы в любом случае должны быть благодарны за то, что с ней работали, с ней соприкоснулись, потому что у нас очень многое изменилось, когда наши реалии под требования этой конвенции подстраивались.
Сейчас сложно о чем-то говорить, потому что мы живем в особое время. Понятно, что то, что раньше нам казалось дикостью, сейчас становится нормой, но это время такое. Понимать, будет ли откат, мы сможем, когда будет совершенно другое, мирное время. Пока в этих реалиях мы ничего не сможем даже оценить адекватно. И хотя у нас нет военного положения, но, по сути, это как бы читается, и на это делаются все скидки и ставки. Надо понять, когда все закончится, и потом уже пытаться [сделать так], чтобы отката не произошло, наоборот, выработать свои национальные механизмы.
Что делать людям? Быть предельно аккуратными, внимательными, использовать национальный механизм: все равно есть апелляция, кассация, есть прокуратура, [надо] больше туда писать. Теперь быть юридически неграмотным непозволительно. То есть надо максимально себя обезопасить: изучить нормы, которые есть, в том числе быстро меняющиеся нормы. У нас еще остается комитет ООН по правам человека, куда тоже можно обращаться.
В первую очередь нам надо подумать о создании если не какого-то суда по правам человека при СНГ, или конвенции по правам человека при СНГ, на основе которой суд бы работал, или комиссии по правам человека, то какого-то органа, который бы объединил несколько стран и в который бы вошли, например, бывшие судьи ЕСПЧ, которые Россию представляли на разных этапах. Они люди проверенные и авторитетные, думаю, что они могли бы поддерживать какой-то уровень. Тогда у тех, кто считает себя жертвами незаконного преследования, пыток и так далее будет хотя бы какой-то смысл обращаться туда.
[Это нужно и для того] чтобы наши суды и правоохранительные органы понимали всю ответственность: что вершить справедливость — это их задача. Но поймут ли они это, и будет ли так, что, они, например, не будут покрывать друг друга? Раньше неким сдерживающим фактором была конвенция Совета Европы, а сейчас должна быть какая-то внутренняя установка. Но будет ли она, появится ли, очень сложно сказать.
Некоторые члены СПЧ участвуют в разработке комиссии или суда по правам человека при СНГ. Работа ведется непосредственно членами совета. Скорее всего, какие-то ясные перспективы будут уже в конце этого года или в следующем году.