Попыток суицида среди детей за последние три года стало больше почти на 13 %, а повторных — на 92,5%. Об этом говорится в докладе уполномоченной по правам ребенка в России Марии Львовой-Беловой за 2021 год. В числе причин, подталкивающих подростков к самоубийству, омбудсмен назвала влияние соцсетей и возможность купить запрещенные препараты. Опрошенные RTVI эксперты считают, что статистика не всегда отражает верную картину событий, а влияние соцсетей на детей преувеличено.

О чем рассказала детский омбудсмен

В своем докладе Львова-Белова ссылается на данные Следственного комитета и Росстата. Их отличие в том, что у СК учитываются факты случаев суицида, зафиксированных не только в первичных медицинских свидетельствах о смерти, но и в ходе расследования уголовных дел.

Львова-Белова уточняет, что разница в предоставленных ведомствами цифрах не дает возможности составить общую картину. Приводя данные Росстата, омбудсмен отметила, что количество совершивших самоубийство детей уменьшается:

  • 2018 год — 397 случаев;
  • 2019 год — 372;
  • 2020 год — 311.

СКР приводит такие данные:

  • 2018 год — 788 случаев;
  • 2019 год — 737;
  • 2020 год — 548;
  • 2021 год — 753.

Из информации, представленной омбудсмену всеми 85 субъектами России, следует, что число попыток суицида среди несовершеннолетних за последние три года увеличилось почти на 13 % — с 3 253 до 3 675 случаев, а число повторных попыток возросло на 92,5% — со 188 до 362 случаев.

Среди причин суицидального поведения среди детей Львова-Белова выделила следующие:

  • отсутствие взаимодействия в семье, конфликты с родителями;
  • психические расстройства ребенка;
  • несчастная любовь, ссоры со сверстниками;
  • недовольство своей внешностью;
  • проблемы в обучении;
  • «влияние противоправной информации» в интернете.

Омбудсмен также отметила, что федеральная статистика не учитывает число попыток суицида, поэтому она предложила Минздраву внести в комплекс мер по профилактике суицидов этот пункт. Однако в ведомстве отвергли такое предложение, сочтя его «преждевременным».

Детский врач-психотерапевт, д.м.н., руководитель отделения Социальной психиатрии детей и подростков НМИЦ психиатрии и наркологии им. Сербского Лев Пережогин

«Вклад соцсетей в суицид не очень однозначный. Действительно, на этих площадках есть группы, которые прямым текстом призывают к суициду. Но практика показывает, что если в эту группу заходит совершенно здоровый и благополучный ребенок, то он там долго не задерживается. Опять-таки опыт показывает, что в большинстве подобных групп состоит примерно тысяча человек, а реальных суицидов среди участников этих групп буквально единицы.

Что касается роста числа попыток и снижения цифры суицидов, то тут следует отметить, что статистика учитывает все случаи повреждения себя подростком, при этом многие «попытки» таковыми не являются. На самом деле довольно сложно различать попытку суицида и иное самоповреждающее поведение, а также попытку суицида и несчастные случаи.

Статистика все подобные случаи фиксирует как попытки суицида, поэтому такие данные и растут. Насколько они реально отражают сложившуюся ситуацию, очень трудно оценить. Однако снижение числа смертей однозначно можно оценить положительно. Это говорит об эффективности профилактических мероприятий, различных тестирований и так далее.

На самом же деле главный элемент профилактики — это своевременное обращение за помощью. Здесь должны все работать комплексно: педагоги, родители, школьные психологи, которых, к сожалению, так мало, наставники в детских лагерях. Должна работать система мониторинга социальных сетей, которая помогает выявлять сообщения несовершеннолетних, свидетельствующих о том, что они задумали суицидальную попытку.

Эффективнее всего было бы, на мой взгляд, развивать культуру обращения за психиатрической и психотерапевтической помощью. У нас этой культуры нет.

Раньше в поликлиниках висела табличка: «Раз в полгода не забудь зайти к стоматологу», и люди номерами хороших специалистов обменивались. Про психиатров и психотерапевтов у нас так говорить не принято, почему-то считается постыдным к ним обращаться за помощью. Надо эту тенденцию в первую очередь преодолеть».

Лидер Всероссийской женской организации «Надежда России», глава комитета Госдумы по вопросам семьи и детей Нина Останина

«К великому сожалению, Мария Львова-Белова не поддержала мое предложение, чтобы с этим докладом выступить в парламенте. Уполномоченный по правам ребенка отчитывается только президенту. Я подготовила законопроект, чтобы она могла отчитываться и в Госдуме, чтобы у нас была возможность задавать ей вопросы.

Я уже направила запрос председателю Следственного комитета с тем, чтобы представленную [детским омбудсменом] информацию подтвердили или озвучили свои данные. Мы получаем данные из МВД и СКР, но это другие цифры: они ниже, чем у Львовой-Беловой, поэтому нам бы хотелось уточнить разницу в статистических данных.

Во-вторых, я не сомневаюсь, что на психике наших детей сказалась в том числе пандемия, которая привела к тотальному дистанту. Дети остались наедине с соцсетями, другой платформы для общения у них просто не было. Кроме того, в стране не хватает школьных психологов. Психологическая служба у нас — это большая роскошь. Поэтому надо спрашивать не только с соцсетей, а и с тех структур, которые занимаются сегодня детьми.

Проблема суицида стоит гораздо шире, она не только детей касается, но и взрослых. Проблема состояния психического здоровья нашего населения — глобальная, здесь одними психологами с тренингами и тестами не обойтись. Но у нас психологи и подменяются советником при директоре школы, который якобы будет заниматься с детьми. Один советник на две тысячи школьников — не решение проблемы. Проблема комплексная, и только соцсети здесь нельзя обвинять, должна проводиться профилактическая работа.

Что мешает сегодня приходить в школу работникам правоохранительных органов, детским инспекторам, психологам? Приняли закон о просветительской деятельности, теперь и получается, что без лицензии Минтруда никто в школу прийти не может. Так чего же винить в этом только соцсети? Сами загнали этими законами детей в соцсети. Но соцсети — это уже следствие, а причина в тех органах власти, которые должны заниматься государственной детской политикой, воспитанием. Термин «воспитание» вернули в закон, но его содержание ничем не наполнили».

Киберадвокат, глава юридической практики «Роскомсвободы» Саркис Дарбинян

«С большим сомнением отношусь к заявлениям детского омбудсмена. Мы с 2012 года, то есть уже десять лет, мониторим законодательство о блокировке сайтов и защите детей. Оно появилось в том числе из-за ситуации с суицидами и педофилией.

За десять лет блокировок [сайтов] количество суицидов, в том числе попыток, никак не снижается, а наоборот, увеличивается. Это говорит о том, что действующие меры по блокировке, цензуре и фильтрации информации никаких плодов не дают, соответственно, это является абсолютно ненужной, неэффективной мерой.

Причина, скорее всего, в каких-то социальных факторах, неустроенности жизни, недовольстве детей своим окружением и миром. Все, что связано с темой суицида, требует глубокого подхода, потому что это сложный вопрос. Лично мне кажется, что просмотр роликов на YouTube, например, никак не побуждает детей к совершению подобных деяний.

Никакой корреляции [зависимости между детскими суицидами и использованием соцсетей] я не вижу.

Но чем больше мы эту проблему [попыток среди подростков покончить с собой] будем игнорировать, тем больше она будет усиливаться и проявляться. Любые попытки массовых информационных кампаний со стороны государства не приведут ни к какому результату.

Общение с ребенком является основной задачей родителей, детских школьных психологов, которые должны в эту работу привлекаться. Так как-то можно уменьшить количество случаев попыток совершения суицидов среди детей».

Генри Достоевский