Пока рынки Азии, Европы и США лихорадит из-за новых пошлин Трампа, Россия неожиданно оказывается в роли наблюдателя — и потенциального бенефициара. На фоне тарифного давления российская продукция может стать конкурентоспособнее товаров из стран, попавших под удар, отмечают экономисты и аналитики, с которыми поговорил RTVI. А поставщики из третьих стран, устав от санкционной неопределенности, теперь могут вернуться к прямым поставкам в Россию — парадоксальным образом, благодаря действиям США.

«Мы движемся к экономической ядерной зиме, которую сами и создали. Пусть возобладает хладнокровие», — написал в X американский миллиардер Билл Экман, поддержавший Дональда Трампа на выборах 2024 года. Он предложил отложить введение пошлин на три месяца. Если к нему не прислушаются, новые тарифы вступят в силу 9 апреля.

Первым отреагировал китайский рынок: он открылся обвалом на 10%. Фондовые индексы Европы и Азии потеряли от 5 до 10%, игроки крипторынка — свыше $1 млрд за сутки. Для американского рынка день также выдался непростым: индексы сначала опустились до уровня, соответствующего «медвежьему» тренду (минус 20% от предыдущих максимумов), а затем резко выросли — на $2 трлн за 15 минут — на фоне недостоверных сообщений о якобы планируемой 90-дневной отсрочке введения пошлин. Оппозиция тарифной политике Дональда Трампа начала усиливаться: против нее почти открыто выступил Илон Маск. Но его попытки пока не увенчались успехом.

Seth Wenig / AP

Российская экономика, казалось бы, должна была остаться в стороне, ведь тарифы не затрагивают Москву напрямую. Однако и рубль, и нефть, и индекс МосБиржи отреагировали резко: Urals подешевела до $50 за баррель, рубль ослаб, рынок акций просел почти на 5%. И все же в долгосрочной перспективе Россия может даже выиграть. Все чаще звучат голоса о том, что США теряют статус надежного партнера, а страны, попавшие под удар, вдруг могут оказаться в ситуации жестких ограничений, знакомой Москве.

В чем Россия может выиграть

На фоне обвала в Азии и Европе реакция российского фондового рынка выглядит скорее сдержанной, говорит Владимир Седалищев, эксперт Фонда экономической политики. Снижение цен на нефть болезненно для бюджета, но, по его словам, в 2020 году рынки уже проходили через куда более тяжелые сценарии — вплоть до отрицательных котировок нефти марки WTI.

«Наблюдаемая реакция российского рынка связана, в том числе, с сырьевой моделью экспорта. Тем не менее я бы вспомнил 2020 год, когда в марте одномоментно котировки нефти падали на треть, а в апреле впервые в истории были отмечены отрицательные котировки (-$40) по техасской нефти марки WTI. Поэтому текущую ситуацию для экономики России я не считаю чрезвычайной», — сказал он.

Более того, в условиях глобального торгового конфликта у России могут появиться дополнительные возможности для маневра, считает Седалищев. Например, на фоне новых пошлин российские товары в ряде ниш оказываются даже более конкурентоспособными, чем продукция других стран, попавших под удар.

«Начиная с 2014 года США и ЕС де-факто стали противниками России из-за санкций. <…> После начала СВО уровень давления стал максимальным в мире, в том числе, из-за вторичных санкций. Противоречия в лагере любых недружественных в данный момент государств идут России на пользу, так как открывают дополнительное пространство для маневра. <…> Что касается российских экспортеров на американский рынок, то для них, как ни странно, открываются перспективные ниши из-за того, что наложенные на РФ пошлины по итогам санкций оказываются ниже, чем у некоторых конкурентов», — сказал он.

Часть продукции, ранее ориентированной на рынок США, может быть переориентирована на другие направления — включая Россию, считает Александр Фиранчук, ведущий научный сотрудник Международной лаборатории исследований внешней торговли Президентской академии. Кроме того, поставщики из третьих стран, устав от санкционной неопределенности, могут снизить оценки рисков и начать прямые поставки в Россию.

Elaine Thompson / AP

Определенные перспективы для России видит и Екатерина Новикова, доцент РЭУ им. Г. В. Плеханова. По ее мнению, Москва получила шанс укрепить свои позиции в мировой экономике — за счет развития Северного морского пути, углубления связей с БРИКС, а также расширения проектов в Юго-Восточной Азии, Индии, странах Африки и Латинской Америки.

«Даже США нужны отношения с нами, в том числе по причине сильной ядерной энергетики в России. Учитывая развитие Центров больших данных в США, с каждым годом им будет требоваться все больше и больше энергии, и здесь во многом может помочь именно ядерная энергетика, которая у США есть, но технологии не самые современные. У нас впервые за 30 лет появился шанс выйти вперед, и правительство это хорошо понимает», — сказала она.

Тем не менее риски сохраняются. При глобальном экономическом спаде спрос на российский экспорт может сократиться, предупреждает Седалищев. Вопрос заключается и в том, готов ли международный бизнес — даже из нейтральных или дружественных стран — инвестировать в Россию.
«Базовый принцип остается очевидным: бизнес приходит в те страны, где существуют предсказуемые и стабильные правила игры. Инвестиции в производство требуют уверенности в долгосрочности обязательств и их неукоснительном соблюдении. Готов ли международный бизнес поверить в устойчивость российской правовой и экономической среды, а также в гарантии прав собственности? Вопрос остается открытым», — подытожил Фиранчук.

Какие еще риски есть для России

Как именно крупнейшие экономики мира отреагируют на действия США, пока неясно. Пока что известно лишь о симметричном ответе Китая, который ввел зеркальные пошлины против американских товаров. Дональд Трамп уже пригрозил в ответ повысить тарифы на импорт из Китая еще на 50% — в этом случае совокупная пошлина на китайскую продукцию в США может достичь 104%.

Andy Wong / AP

До других ответов далеко, и прогнозировать последствия пока сложно, считает Владимир Седалищев из Фонда экономической политики. По его словам, многое будет зависеть от того, насколько страны готовы координировать свои действия. Если же представить стресс-сценарий, при котором Россия окажется в полной торговой блокаде, последствия будут зависеть от того, какую долю импорта она сможет заместить за счет внутреннего производства.
Седалищев приводит расчеты:

«Если бы Россия обладала абсолютным технологическим суверенитетом, то переход к автаркии (замкнутой политической и экономической системе, которая развивается, по сути, без связей с другими странами. — Прим. ред.) привел бы лишь к 7,5% падения ВВП и необходимости увеличения занятости на 3,6%. Это вполне сопоставимо с работоспособным населением новых регионов. При доле же незамещаемого импорта в 50% ситуация становится заметно хуже: падение ВВП на 16,5% и занятости на 6,7% и то при условии что импорт можно снизить от текущих объёмов только на 2/3. Если же упомянутая доля еще выше, то последствия будут более драматическими».

Впрочем, такой сценарий крайне далек от реальности. Как пандемия, так и санкционные потрясения 2022 года показали, что российская экономика глубоко интегрирована в мировую систему, отмечает Александр Фиранчук. По его словам, это проявляется как в экспорте сырья, чувствительного к ценовым колебаниям, так и в зависимости от импорта — особенно в части технологий, оборудования и критически важных компонентов.

Масштаб последствий для российской экономики зависит от того, насколько затянется тарифная война США с большинством стран мира, считает Александр Фиранчук. Уже сейчас усиливаются риски внешней торговли и снижается уверенность в перспективах глобального роста. Это сказывается на инвестиционной активности и давит на цены сырьевых товаров — прежде всего энергоносителей. Дополнительное давление создаёт и решение ОПЕК+ увеличить добычу нефти.

Схожие риски называет Кирилл Климентьев, аналитик «Цифра брокер». По его словам, протекционистская политика США нарушает глобальные цепочки поставок, повышает издержки и усиливает неопределенность. Если ситуация перерастет в полноценную торговую войну, мир ждет замедление экономики, рост инфляции и отток капитала из развивающихся стран.

«Для России риски связаны прежде всего с возможным падением цен на сырье — нефть марки Brent уже ниже $63, с учетом дисконта Urals около $52-53, что сильно ниже бюджетного уровня. С точки зрения пошлин, Россия сильно выпала из международной торговли из-за рекордных санкций, поэтому основное влияние — цены на сырье», — считает он.

С ним согласен Александр Шепелев, эксперт по фондовому рынку «БКС Мир инвестиций». Он также считает, что основная угроза для российской экономики исходит от снижения стоимости энергоносителей и других сырьевых товаров. Однако пока речь идет скорее об эмоциональной реакции рынков — не об устойчивом тренде.

По мнению Шепелева, долгосрочное сохранение импортных пошлин может нанести ущерб и самим США:

«Тарифный ультиматум с большой вероятностью не что иное как приглашение к заключению торговых сделок. Уникальность ситуации в том, что в отличие от 2018 года, когда торговую сделку с США был вынужден заключить Китай, сейчас речь идет о большинстве стран мира. И надо отметить, что по данным Белого Дома, уже более полусотни государств запросили переговоры с администрацией США об урегулировании торговых отношений. Пока мы склонны полагать, что текущая ситуация не является гарантированным прологом к глобальному кризису. Но определенная перестройка торговых потоков все-таки возможна».

Чего же добивается Трамп — и как на это ответит мир

Все, что происходит сегодня — от тарифной войны до от прежних соглашений в рамках ВТО, — укладывается в сценарий полной перезагрузки мировой экономической системы, объясняет Екатерина Новикова, доцент РЭУ им. Г. В. Плеханова. США, по ее мнению, не стремятся разрушить существующий порядок, а пытаются сохранить лидерские позиции в условиях смены технологического уклада. Для этого им нужны новейшие технологии, контроль над ресурсами — включая редкоземельные металлы и выход к Арктике.

«Отрыв Европы от России, как от источника дешевых природных ресурсов, привел к тому, что европейские компании перевели бизнес в США и Китай. Уход европейских компаний с российского рынка привел к тому, что Европа недосчиталась прибыли. А США вместе с тем ведут переговоры с Россией, и очень возможно, что американский бизнес придет на российский рынок. Так, США устранили одного из своих конкурентов — Европу. Далее, конечно, США будут стремиться получить выгодные условия от каждой европейской страны взамен введенных пошлин. На кону стоит и Гренландия, и европейские технологии, и частично европейские ресурсы», — объясняет она.

Аналитик Кирилл Климентьев из «Цифра брокер» считает, что изначальный расчёт Трампа был в демонстрации силы: пошлины как средство переговоров. Но страны, на которые они были наложены, пока не идут на уступки. В результате, предупреждает он, мир может войти в период затяжной рецессии и торговых войн, где волатильность станет новой нормой.

Adobe Stock

Эксперт Фонда экономической политики Владимир Седалищев тоже не видит в действиях США долгосрочной стратегии протекционизма. Скорее, речь идет о крупной политической игре, в которой пошлины — элемент давления и торга. Даже если США окажутся в частичной торговой изоляции, их экономика — крупнейшая в мире по номинальному ВВП и относительно независима от внешнего импорта. По словам Седалищева, в этом, крайне маловероятном, сценарии Вашингтон сохранит технологический суверенитет и сможет пережить временные потери.

Впрочем, прогнозировать действия Трампа — задача неблагодарная, считает Александр Фиранчук. Но действия других стран уже просматриваются: по его словам, можно ожидать усиления связей между Китаем, Европой и другими экономиками, попавшими под американские пошлины. Логичным ответом может стать углубление интеграции и поиск альтернативной архитектуры торговли.

Фиранчук также отмечает важный сдвиг: в Европе начали обсуждать введение тарифов на американские услуги — сферу, где США традиционно имеют устойчивый профицит (в 2024 году — $295 млрд при дефиците в торговле товарами на уровне $1,2 трлн). Эта часть торговли раньше почти не регулировалась тарифами, но именно здесь у Вашингтона может оказаться болевая точка.