«Будут переобуваться». Из-за чего Россия не подпишет мирный договор в этом году

В то время как Украина пытается удержать захваченную территорию в Курской области, Россия и США, пусть пока и неофициально, ведут переговоры о том, каким будет мир после окончания конфликта. Военный аналитик RTVI Алексей Сочнев рассказывает в своей колонке, как развиваются события на линии фронта, а также на дипломатическом уровне.

Действительно ли в Курской области наблюдается контрнаступление ВСУ

Даже средства массовой информации, связанные с Министерством обороны России, назвали последние действия ВСУ в Курской области контрнаступлением, а не просто улучшением позиций. Мне с этим сложно согласиться — неясна конечная цель этого «контрнаступления». Возможно, в ведомстве использовали такой термин потому, что атака была значительно мощнее той, которую мы наблюдали на курском направлении в начале января, во время попытки прорыва в сторону Большого Солдатского и Бердина.

В этот раз масштаб атаки оказался примерно в два раза больше. Об этом можно судить по имеющимся видеоматериалам, пусть их и не так много. В коротких роликах видно большое количество пораженной техники: десантные машины, машины разминирования, тральщики, танки. Причем такого количества подбитых танков в предыдущих украинских накатах я не припомню.

В наступлении участвовали не менее двух батальонов, было высажено значительное количество десанта. Интересно, что атака началась на следующий день после интервью Зеленского, где он заявил, что из Курской области ВСУ не уйдут. Я связываю это наступление именно с такой позицией украинского руководства — попыткой удержать под контролем имеющиеся территории до начала официальных переговоров. Уточню, я предполагаю, что группировка ВСУ в Курской области получило приказ сохранить неизменным площадь подконтрольных территорий.

По сообщениям бойцов, бои уже идут на окраине этого села, и российская армия контролирует восточный берег реки Локни, делящей населенный пункт пополам. Командование ВСУ, видимо, решило, что лобовая атака на наступающие силы России малоперспективна, и попыталось улучшить свои позиции там, где, по их оценке, оборона была слабее.

Интересно, что в этом случае ВСУ, которые раньше хвастались «новаторскими» наступлениями малыми мобильными группами на багги и пикапах, переняли тактику российской армии. Когда бои на фронте приобретают позиционный характер, как в Курской области, эффекта неожиданности добиться крайне сложно, и в такой ситуации можно рассчитывать только на прорыв большой механизированной группой. При этом люди, которые едут в первых машинах, осознают, что они фактически камикадзе.

Но важно понимать, что десант, находящийся, скажем, в БМП при ударе ПТУР, вероятнее всего выживет. Когда на видео показывают, как поражается бронетехника, это не значит конец операции — штурмовики успевают высадиться, рассредоточиться, закрепиться. Затем идет новый подход техники.

Если есть данные, что участок фронта слабо обеспечен пехотой, мало групп БПЛА, или, допустим, идёт ротация — это становится окном возможностей. При атаке колонны могут сгореть несколько машин, но остальные прорвутся, высадят десант и вернутся за следующей группой. У противника просто не хватит дронов для поражения всей техники и живой силы.

Когда я говорил военным, мол, диванные эксперты вроде меня либо смеются, либо плачут, глядя на такие кадры, мне объяснили, что ничего другого просто не придумано. При позиционной войне других вариантов нет, если только не появится какое-то супероружие. Всё зависит от командира — найдёт ли он слабое место в обороне противника, поймает ли момент ротации, как это удавалось, например, около того же Очеретина.

Возвращаясь к нынешней попытке ВСУ улучшить свое положение в Курской области, отмечу, что сейчас вся техника, рассчитанная на прорыв, уже сожжена, ее подвоз прекратился. Идут бои с высаженным десантом, и ситуации, в которой он оказался, не позавидует никто — похолодало, нужно где-то прятаться и чем-то питаться, в то время как за местностью пристально наблюдает армия России. Территориальных потерь в Курской области не случилось — да, ВСУ немного расширили свой контроль от хутора Колмакова в сторону Черкасской Конопельки, но при этом фактически потеряли Свердликово. А это важнейший пункт в контроле всего суджанского плацдарма — его потеря практически не оставляет вариантов для снабжения гарнизонов Суджи.

Она приоритетна для украинского военно-политического руководства, и туда будут перебрасывать боевые подразделения в ущерб другим направлениям. Захваченную местность попытаются обменять, о чем открыто заявил Зеленский. Самый предсказуемый вариант — просить занятые российской армией территории Харьковской области, наиболее фантастический — обмен на ЗАЭС и Энергодар. Слышные также предложения разменять этот кусочек Курской области на откат российской стороны к границам 1991 года, но этот вариант полностью оторван от реальности и недостоин даже обсуждения.

Почему российская армия взяла паузу

В украинских и российских аналитических пабликах начали публиковать графики, на которых отмечается снижение темпа наступления российской армии практически на всех участках фронта. Из этого делают самые разные выводы, но я с ними не согласен. Ничего ненормального в этой ситуации нет — невозможно наступать постоянно. Это же не магическая армия Белых Ходоков из «Игры престолов». Бойцов нужно кормить, они должны восстанавливать силы, проходить ротацию, ремонтировать и заменять технику.

Меняются приоритетные направления. После взятия Великой Новоселки и Торецка (который, кстати, был взят достаточно давно, просто это не объявляли) российское командование, скорее всего, размышляет над тем, какое направление (а возможно и не одно) станет приоритетным для приложения сил. То, что мы сейчас наблюдаем — это оперативная пауза, а не следствие каких-то серьезных проблем у российской армии. Она используется для перегруппировки, наращивания потенциала, перемещения защитных рубежей и подготовки к новым наступлениям. Приоритетных целей теперь много, заманчивых вариантов пруд пруди.

После взятия Великой Новоселки появился плацдарм для наступления на Запорожскую и Днепропетровскую области, или в стык между ними. А от Дзержинска (Торецка) открывается подход к Константиновке — достаточно большому и важному логистическому узлу Донбасса, после которого можно практически свободно наступать на Славянско-Краматорскую агломерацию. Значительная активность наблюдается в Часовом Яре, который россияне почти взяли. Занять этот город важно для выхода к Константиновке с еще одной стороны.

Что касается Покровска, то продвижение россиян на этом направлении продолжается. Ряд военкоров, которые не особо вникают в ситуацию, говорят о подготовке ВСУ к контрудару именно в окрестностях этого города, пишут, что туда якобы стягиваются значительные силы. Но никакого контрудара ВСУ там не будет — это просто невозможно. А известные бригады, называемые военкорами — например, подразделение БПЛА Мадьяра — давно используются как «пожарные» на участках, где проседает оборона, для попытки исправления практически безвыходных ситуаций. И речь тут идет именно об оборонительных, а не наступательных маневрах ВСУ.

Если туда и перебрасывают силы, то только для укрепления обороны вокруг Покровска как крупного населенного пункта — тем более что Зеленский дал указание готовить его как следующую «фортецию» по примеру Бахмута, Авдеевки и Часова Яра.

На других фронтах ситуация относительно спокойная. Херсонский застыл, там идут только локальные бои за острова. На Харьковском направлении наблюдаются активные перестрелки с обеих сторон в Волчанске, но без особого продвижения. Участок фронта в районе Северска с 2022 года практически не изменился вообще. Единственный серьезный успех с хорошей перспективой развития (если хватит пехоты) — это плацдарм на западном берегу реки Оскол в Харьковской области, в районе села Двуречного, который удалось серьезно расширить.

Кто хочет мириться, а кто — нет

Говоря о мирном процессе, стоит отметить промежуточную победу России. Союзники Украины пытались дипломатически изолировать Россию, чтобы переговоры о мире шли без нее. Было проведено несколько «саммитов мира», где России отводилась роль стороны, обязанной прийти, получить ультиматум и исполнять его: отход к границам 1991 года, репарации и прочее.

Теперь сигналы, которые Россия посылала Америке и остальному миру, были восприняты правильно. Мы видим, что идут серьезные переговоры без посредников между Россией и США. Это очень злит и обижает Зеленского, но, как говорится, никто его за язык не тянул — он сам запретил себе переговоры с Путиным. Как бы он теперь ни юлил, говоря, что запретил другим, а не себе, ситуацию это не меняет. Зеленский мог бы отменить запрет, сделать шаг навстречу российской стороне. Но этого не происходит — он даже не дает Верховной Раде участвовать в процессе, хотя Путин заявил о готовности вести переговоры с ее главой Стефанчуком.

Сейчас мы наблюдаем, как некоторые страны пытаются продолжать раскручивать маховик конфронтации, несмотря на очевидную бессмысленность продолжения боевых действий с украинской стороны. Украинской военной авиации поступили французские истребители Mirage, кандидат в канцлеры Германии Мерц обещает Украине крылатые ракеты Taurus. В 2025 году это все больше напоминает коррупцию — теряющие популярность политические элиты европейских стран пытаются провернуть последние сделки. Хотя возможно, что это просто усталость и желание показать, что все же произошедшее было не зря. Не зря, мол, погибли сотни тысяч людей — хотя к тем же переговорам можно было прийти еще в 2022 году.

Самолеты, ракеты, а теперь еще прибалтийские страны вместе с Финляндией заявляют о намерении брать на абордаж подозрительные танкеры, ассоциируемые с Россией. Почему именно сейчас, когда процесс пошел в сторону переговоров?

Что касается перспектив мирного урегулирования, то даже если все пойдет гладко, если Зеленский вдруг согласится на выборы и переговоры, чтобы вернуть себе легитимность, это все равно протянется минимум до следующего года. Сейчас идет только притирка сторон.

Важно, что Зеленский впервые заговорил о том, что США и Европа могут его «кинуть». И если в случае с США многие, и я в том числе, предполагали, что Трамп может просто прекратить финансирование украинской стороны, то заявление про Европу новое. Хотя пока массового желания стран ЕС перекрыть кран помощи Украине я не вижу, за исключением отдельных государств вроде Польши, Словакии и Венгрии. Но похоже, Зеленский знает больше.

Европейское чиновничество смотрит на Трампа как на флагмана и будет переобуваться, потому что новый президент США обращается не к структурам, а к конкретным лидерам. И каждому придется выбирать: либо ты смягчаешь позицию, либо с тобой перестают общаться США.

---

Мнение автора может не совпадать с мнением редакции