«Это тревожит». Микробиолог Северинов об оспе обезьян, эффективности вакцин и угрозе вспышки холеры

Журналисты RTVI поговорили с доктором биологических наук, профессором «Сколтеха» и Ратгерского университета Константином Севериновым о вспышке оспы обезьян в западных странах, вреде неконтролируемого использования антибиотиков, а также об угрозе распространения холеры в Мариуполе.

О риске новой пандемии: «В конце 2019 года в Ухане возникла вспышка непонятного вируса. И в общем мнения разделились: кто-то говорил, что это ерунда, а были и те, кто, уж не знаю, на основании чего, говорил, что все ужасно. Я, кстати, был среди тех, кто говорил, что все это ерунда, и оказался посрамлен. Поэтому, я думаю, сейчас все настолько чувствительны к этому, предпочитают дуть на воду. <…> Это [оспа обезьян] вообще на самом деле оспа грызунов, вернее грызуны являются естественным резервуаром этого вируса. И тот факт, что много случаев возникло из Западной и Центральной Африки, где все это живет обычно, — это тревожит».

О количестве зараженных: «На самом-то деле эти 150 [подтвержденных] случаев — это лишь малая часть заражений, которые каждый год происходят вирусом оспы. То есть в тех местах, где это эндемично, происходит регулярно несколько тысяч заражений в год на протяжении того времени, пока ведется мониторинг. Эндемичный — это значит, что те люди, которые ходят в буш, джунгли, или как это там называется, и питаются мясом зараженных животных или имеют с ними контакт, то они, как правило, заражаются. В Нигерии, например, каждый год происходит несколько сот заражений подтвержденных».

О летальности оспы обезьян: «История доктора Дженера, который придумал вакцинирование вообще, — это было, в сущности, преднамеренное заражение людей вирусом коровьей оспы, не обезьяньей, а коровьей, которая у людей не вызывает серьезных последствий, как правило, но позволяет выработать иммунитет против настоящей оспы. Поэтому в случае оспы обезьян известно, что это заболевание не настолько страшное, не настолько летальное, как настоящая оспа, которая может приводить к 30%-й гибели зараженных людей».

О том, как оценивается летальность: «Оценки смертности, летальности находятся от 1 до 10% для вируса оспы обезьян. Эта цифра берется в основном по статистике, которая накоплена в Африке, и понятно, что это статистика такая сомнительная, потому что все-таки это Африка. И там она тоже разнится, потому что, по-видимому, есть несколько вариантов вируса оспы обезьян, например, из Западной Африки и из Центральной. И вот тот, который из Западной Африки, от него вроде как умирают около 1—2% из зараженных, подтвержденных зараженных. Центральноафриканский вариант, он похуже, там идет на уровне 6—10%. И это исторические данные, просто полученные по мониторингу тех больных, которые там все время появляются».

О симптоматике заболевания: «Все вирусные заболевания протекают одинаково. Сначала у вас симптомы довольно общие: голова болит, мышцы болят, работать не хочется. И на этой стадии вы не можете сказать, что с вами происходит. Характерным признаком такого рода болезни являются высыпания, так называемые пустулы, такие пузырьки на коже, которые появляются уже в конце, когда уже «Боржоми» пить поздно. Когда эти характерные симптомы возникают – высыпания на лице, на конечностях, вы станете теми людьми, которые заразились, и некоторое время, пока у вас есть эти пустулы, вы заразны, потому что материал, который в этих пузырьках, наполненных жидкостью, находится, он содержит вирусные частицы и может передаваться другим людям при каких-то там близких контактах. А потом вы выздоровеете, скорее всего».

О распространении вируса оспы обезьян: «Основная проблема с этими людьми, разбросанными, в общем-то, по всему миру, состоит в том, что не удается выявить между ними контактов прямых и не удается выявить контактов этих людей с Африкой вообще или с выходцами из Африки. И возникает тогда вопрос, откуда же они получили это заболевание, если не было между ними прямых контактов. <…> В случае коровьей оспы очень может быть, что есть довольно большое количество людей бессимптомных, или у них симптомы такие мягкие, что они не обращаются к врачу, которые тем не менее передали эту болезнь кому-то еще. Это нехорошо, потому что это означает, что возник какой-то новый путь передачи. Если раньше все на уровне Африки оставалось, то теперь такое ощущение, что, возможно, есть передача уже вне ее».

О повышенной контагиозности среди гомосексуальных мужчин: «В случае оспы требуются плотные контакты. В сущности, это обмен биологическими жидкостями в любой форме. <…> Я не видел никаких реальных данных, которые бы показывали, что это так. То есть все-таки надо понимать, что это новое явление. Для того чтобы выяснить, что это так, нужно очень внимательно проследить все контакты. Есть данные, что, например, по крайней мере вообще количество мужчин в активном, в частности, активном в половом смысле возрасте — от 20 до 50 лет — оно среди этих заболевших людей выше, чем то, что можно было бы ожидать, это первое утверждение. И, действительно, есть более чем ожидаемое количество людей из вот этого самого гомосексуального сообщества. Значит ли это, что именно там возник условно «нулевой пациент» и там происходит распространение, мы пока что не знаем».

О «нулевом пациенте»: «Один из способов [выявить «нулевого пациента»] — это пытаться делать то, что делали с коронавирусом, то есть определять последовательности геномов вирусов обезьяньей оспы, выделенной от различных зараженных людей, сравнивать генетические последовательности и искать null-варианты какие-то. Но пока что это еще не сделано. И кроме того, вирус оспы гораздо медленнее мутирует, чем коронавирус, поэтому сложнее делать такой мониторинг. Поэтому придется по старинке просто опрашивать, выяснять, искать контактных, то есть вести расследование. Это очень важная часть эпидемиологической работы».

О передаче вируса половым путем: «Да, по-видимому, это так. Но при этом очень важно понимать, что независимо от того, произошел ли вот этот исходный акт распространения на гей-вечеринках или где-то еще, безусловно, он будет передаваться и при обычных гетеросексуальных контактах, если он способен к такой передаче. Что, собственно, опять же с вирусом иммунодефицита человека произошло. Надо сказать, что «нулевой пациент» в случае вируса иммунодефицита человека тоже неизвестен. Но тот факт, что этот вирус очень близкородственен некоторым вирусам обезьяны и, по-видимому, возник в Африке, — это правда. Но только не оспенному вирусу, а другому вирусу, ретровирусу».

О риске заражения среди детей: «Считается, что дети более подвержены этому заболеванию».

О вакцинации: «Когда в конце 1970-х годов настоящую (натуральную) оспу объявили уничтоженной, произошла, в общем-то, поголовная вакцинизация населения в Америках, в Европе, Азии и Африке. Иммунитет, который возникает при вакцинации, длительный, и можно отследить, в частности, посмотреть, насколько часто заболевают и какие outcome, чем кончается заражение вирусом обезьяньей оспы у людей, которые были вакцинированы, и сравнить с группой, которые не были вакцинированы вакциной от оспы. И выясняется, что те, кто вакцинированы, они болеют, но их меньше среди заболевших».

О санитарных мерах при выявлении оспы обезьян в России: «Здесь наши умеют работать. Я думаю, что все меры карантинизации будут приняты, потому что понятно, как это делать. В этом смысле можно говорить: «Чего мы вообще обсуждаем? 150 человек по всему миру». Но, с другой стороны, на уровне нагнетания волны это, наверное, полезно, потому что я думаю, что, конечно же, если эта инфекция распространилась уже по 15 странам, нет никаких причин, почему мы не получим такие случаи. Но, наверное, их будет проще выявить, потому что оно будет на слуху».

О закупке США миллиона доз вакцины от оспы обезьян: «Если вдруг возникают случаи множественного заболевания, и эта вспышка начинает распространяться, то это плохо. Поэтому, наверное, лучше быть к этому готовым. Миллион доз — это не настолько много, деньги это не такие большие, чтобы не быть к этому готовыми. Это разумно, ведь лучше готовиться заранее, а не ждать, пока тебя в задницу жареный петух клюнет».

О вероятности пандемий в будущем: «Пандемия COVID не последняя. Скорее всего, есть большое количество других зоонозных вирусных инфекций, с которыми нам, человечеству, придется встречаться. <…> Вроде как первые случаи оспы, которые можно считать оспой, были обнаружены в начале новой эры. История человечества и тот факт, что вирус оспы человека близок вирусу оспы обезьян, позволяет нам больше быть готовыми к этой вспышке. Коронавирус был проблемный в том, что было совсем непонятно, что происходит, а здесь более-менее все понятно, и опять же вакцина есть, методы карантинизации разработаны».

Об осложнениях от обезьяньей оспы: «Я не знаю, потому что это заболевание было эндемическое, происходило в тех местах, где медицина несильно развита. Те 150 случаев, которые мы с вами обсуждаем, возникшие за месяц, превышает количество случаев, которые были выявлены в Европе и в Америке, не связанные с Африкой, за последние 20 лет. Поэтому в тех странах, где медицина относительно развита, никакой возможности набрать статистику по обезьяньей оспе просто не было. В этом смысле это серьезная вещь. Другой вопрос, что это количество крохотное по сравнению с тем, что происходит в Африке, где эта болезнь эндемична».

О применении антибиотиков при болезнях: «Неконтролируемое использование антибиотиков может приводить к устойчивости к ним у бактерий, и это может аукнуться и уже аукается на нас, потому что, получив какую-то болячку, мы не можем ее вылечить имеющимися антибиотиками, потому что бактерия устойчива. <…> Антибиотиков, которые используются в реальной медицинской практике, около 100. Антибиотики, которые использовались, в частности, например, для COVID, для подавления роста микробов, которые заражали, которые начинали расти у людей на ИВЛ, в России их всего три или четыре. И когда вы перебрали все комбинации этих антибиотиков, и если человек устойчив, бактерия у человека устойчива к этим антибиотикам, то прогноз неутешительный. А других просто нет».

О ситуации с коронавирусом в мире: «У нас вообще все по-своему, но в Италии, например, сейчас все ходят в масках, как и ходили, и ничего. В Австрии — нет. Сложно понять. В Америке, в США в ряде штатов идет увеличение количества зараженных. То есть сам по себе процесс идет, и какие бы ни были хорошие вакцины, а есть хорошие вакцины против ковидной инфекции, но их эффект защитный гораздо меньше, чем, например, тот же эффект вакцины от оспы. И поэтому, так как вирус пока что никуда не исчез, он находится в популяции, люди все равно заболевают. Тот факт, что мы на это не смотрим, не означает, что этих заболеваний нет. В принципе потенциал к распространению инфекции сохраняется».

О последствиях COVID-19 в России: «Россия, конечно, пережила это все, но даже по самым оптимистичным оценкам количество людей, которое у нас официально даже погибло от этой инфекции, сильно больше того, чем в подавляющем большинстве других стран. То есть мы пережили, но заплатили за это цену. Очевидно, что сейчас система построена, делается какой-то эпидемиологический мониторинг, хотя, наверное, не в достаточном количестве, потому что сейчас по целому ряду причин сложно делать тесты, мало кто в этом заинтересован. Но если будет увеличение, то, по-видимому, будет очередная волна вакцинации и каких-то мер».

Об эпидемиологической обстановке в Китае: «По роду своей деятельности я общаюсь с китайскими производителями ряда приборов, в частности, геномного секвенирования, и ситуация там такова, что отгрузки приборов и производство приборов остановлены просто потому, что у них продолжаются локдауны. То есть они, по-видимому, к этому относятся очень серьезно. Одна из причин, возможно, потому, что, во-первых, если верить официальной статистике, у них очень мало людей переболело, значит, те, у кого есть иммунитет, он выработался за счет вакцин. А китайские вакцины, из которых большинство были похожи на «КовиВак» наш, они, по-видимому, дают гораздо меньшую защиту, чем те самые неизвестные, недостаточно изученные западные вакцины».

О российских вакцинах против коронавируса: «Из трех вакцин, которые были в России, единственная, которую можно считать доказанно работающей, — это «Спутник». Конкретно с «ЭпиВакКороной» были вообще проблемы и сомнения в том, что она в принципе работает, поэтому это тот случай, когда если ее перестали производить, то, может быть, лучше это было сделать раньше. «ЭпиВакКорона» настолько была удивительно плохо исследована и настолько очевидно, что не доказана ее эффективность, что никакая другая вакцина в регулируемом рынке не вышла бы в производство, имея те показатели эффективности, т. е. отсутствующие показатели эффективности, которые были для «ЭпиВакКороны». К «КовиВаку» в принципе народ очень положительно относился потому, что это старая добрая проверенная технология, наработанный убитый вирус. Вирус оспы — сделанная на вирусе оспы вакцина еще лучше, потому что это тоже наработанный вирус, да еще и живой, совсем хорошо».

Об эффективности вакцин: «Мне почему-то казалось, что вакцинация от оспы была 100% эффективной, но официальные данные говорят, что была 95% эффективность, — наверное, потому, что 100% эффективности не бывает, и этого более чем достаточно».

О необходимости ревакцинации против COVID: «Я ревакцинировался. Я еду в сентябре за границу, мне просто нужно ревакцинироваться, так как там продолжают требовать бумажку о том, что ты вакцинировался признанной ВОЗ вакциной, если ты хочешь попасть на конференцию научную, где там несколько сот человек. Я считаю, это совершенно правильно. <…> У меня были вакцинация «Спутником», вакцинация Pfizer, и я переболел «омикроном»».

О противоэпидемической системе в России: «Больше всего не хватает, и это видно на примере вакцины единственной работающей, «Спутник», — не хватает мощностей для развертывания, быстрого развертывания производств препаратов и вакцин. Их не хватает и на уровне специалистов, которые необходимы, на уровне реагентов, которые необходимы, и на уровне оборудования специализированного, которое необходимо. В новых условиях ситуация стала хуже, а не лучше, потому что и реагенты, и оборудование – все импортное. У нас тут портал якобы открылся на Восток, теперь нам оттуда все будут фигачить всякое добро. Я не уверен, что это так, не факт, что это будет соответствующего качества. В идеале нужно просто иметь свои собственные возможности, на мой взгляд».

Об альтернативах жестким карантинным мерам: «Вакцинация работает. Ничего другого, если мы говорим про вирусные инфекции, нет. Но жесткость карантина связана с заболеванием и свойствами вируса, который вызывает заболевание, поэтому чем больше мы знаем о вирусе, о возбудителе, о патогенезе, о том, как протекает инфекция, тем более эффективно и точечно мы можем использовать методы контроля распространения заболевания. В случае оспы и вариантов оспы, неважно, от какого животного она произойдет, речи о поголовном локдауне в любом случае не идет. Речь идет… по-английски это называется «кольцевой карантин». Я не знаю, как по-русски это на самом деле называется, идет лишь в ближайшем окружении людей с подтвержденным диагнозом».

Об опасности распространения вирусов из-за спецоперации на Украине: «Во всех армиях и при ведении любой боевой операции, специальной или не специальной, неважно, всегда есть подразделение, которое обеспечивает эпидемиологический контроль, я имею в виду современную реальность. И связано это с тем, что исторически во всех войнах большее количество людей умирало от инфекций, а не от непосредственно боевых действий. Ну или от инфекций, вызванных ранениями и всякими такого рода вещами. Потому что понятно, что уровень антисанитарии при проведении боевых действий и разрушении инфраструктуры растет, это как бы ничего удивительного. И это не героические смерти, то есть на самом деле самые большие потери возникают за счет кишечных инфекций: шигеллы, сальмонеллы и т. д. Если мы прибавим сюда возникшую проблему распространения множественной лекарственной устойчивости, то ситуация становится еще хуже».

О риске вспышки холеры в Мариуполе: «Холера должна быть завезена откуда-то, она эндемична в Бангладеш, например, вот в этих районах, у нас ее как бы нет. Ее должен кто-то привезти. Но в условиях нарушения центрального водоснабжения и методов обеззараживания питьевой воды кишечные инфекции, к которым относится и холера, могут распространяться. В большинстве случаев происходит смешивание жидкостей, в которых содержатся испражнения, с жидкостями, которые мы потребляем внутрь. Но в данном случае вопрос будет не в холере, а именно в сальмонеллах, шигеллах и тех обычных кишечных инфекциях, которые тоже могут приводить к тяжелому течению болезни и смертельным исходам. Здесь как раз антибиотики работают какие-то. Если не будет устойчивости широко распространенной, если такие вспышки будут вовремя диагностированы, то методы борьбы с ними известны. Это не новый вирус».

Об исторических примерах вспышек кишечных заболеваний в армии: «В Афганистане так было, в Чечне так было. Да везде это бывает. Проблема в том, что теряется боеспособность. И, живя в окопах, непонятно где, если это распространяется, оно распространяется очень быстро в условиях скученности».