«Творение Мединского нельзя считать учебником». Зачем в России и СССР переписывали историю

Новый учебник современной истории России, одним из авторов которого является бывший министр культуры, а ныне помощник президента Владимир Мединский, наделал много шума в сети. В нем события, произошедшие в стране с 1945 года, описываются как противостояние с «коллективным Западом», и с этой точки зрения им даются однозначные оценки. О том, когда история стала обязательным предметом в школьной программе, почему в России переписывали учебники истории и как это влияло на общественное сознание, RTVI рассказал историк, публицист Никита Соколов.

Когда и почему историческое образование стало всеобщим

В мире это случилось в разное время и в силу разных обстоятельств. Но существовала некоторая общеевропейская закономерность, согласно которой общий курс школьной истории становился необходимым. Происходило это в конце XVIII — начале XIX века, когда разрушались прежние механизмы легитимации государственной власти.

После американской революции и войны за независимость, а также после французской революции в конце XVIII века, монаршая легитимность окончательно утрачивается в европейской культуре. После этого становится непонятно, почему конкретная человеческая общность существует в своих границах. Раньше было ясно, — вот, мы подданные, скажем, курфюрста саксонского и в тех границах, которые он определяет, мы и живем. А теперь что?

Тогда был создан могучий концепт нации, объединяемый общим языком, хозяйственной деятельностью, историей и исторической судьбой. Грубо говоря — общим историческим опытом. Появляется необходимость в выработке единого для этой нации исторического нарратива, который бы объяснял, что она пережила и почему у нее есть общий интерес.

Это происходит примерно одновременно и во Франции, и в Германии, и в России. Российскому историческому нарративу, который функционирует до сих пор, положил начало Николай Михайлович Карамзин. По повелению Александра I он получил новый доселе никому не присваивавшийся титул придворного историографа и написал «Историю государства Российского», где заложил основание, модельный паттерн отечественной историографии.

Как писал Карамзин в «Записках о древней и новой истории России», наша страна «основалась победами и единоначалием, гибла от разновластия, а спаслась мудрым самодержавием».

Эта схема исходит из ложных посылов. Древняя Русь не была «правильной» монархией, как ее рисует Карамзин. Она была скорее конфедерацией независимых волостей, в которой князья играли довольно важную, но все-таки второстепенную роль. Основным же политическим институтом было волостное городское самоуправление.

Опять же, если взять удельный период, в нем происходило весьма интенсивное политическое творчество в разных русских землях. Карамзин же описывает его как полный упадок, в результате которого Русь попала под монголо-татарское иго.

Кстати, иго — это второе важное изобретение Карамзина. Оно представляет собой некий художественный образ, и большинству не очень понятно, что этот термин обозначает. А если начинать разбираться, окажется, что это типичные вассальные отношения. Но этот термин понадобился для того, чтобы снять ответственность за его установление с князей Северо-Восточной Руси. Потому что вассальные отношения, как до сих пор иногда пишут учебниках, не складываются, не возникают, — их должны заключить два суверена.

Действительно, северо-восточные князья — Владимирские, Суздальские — приносили присягу хану. В этих отношениях в средневековье не было ничего удивительного. Такие стереотипные политические конструкции были свойственны и Европе, и Азии, и Японии. Но концепция ига позволяет говорить об упадке власти как губительном для народа факторе, а судьба его жестко связывается с самодержавием.

Эта линия легко продолжается дальше. Смута изображается не как борьба опричного и антиопричного порядка, а как результат некоей иностранной интервенции (и это уже сталинское изобретение). В результате складывается картина, согласно которой внутри страны существует монолитный народ, воодушевленный единой идеей, а всякая оппозиция правительству исходит только из-за рубежа и представляет собой продукт иностранного влияния. Эту линию и продолжает учебник Мединского, представленный летом 2023 года.

Когда конструкция Карамзина закрепилась в массовом сознании

В конце 20-х годов XIX века был принят общий гимназический курс истории. C тех пор он не подвергался сильной редактуре. Сталин учился по самой знаменитой его редакции Устрялова второй половины XIX века (недаром ведь потом он писал, что «нам нужен новый Устрялов»).

Попытки осовременить этот курс и привести его в соответствие с научными представлениями предпринимались до самого начала XX века. Но в целом вся образованная часть российского общества, которая проходила гимназический курс, училась по этим учебникам. Они же, за исключением некоторых нюансов, оставались неизменными.

Только в самом конце XIX века появился новый гимназический учебник Сергея Федоровича Платонова, где были отражены достижения современной исторической науки. В нем говорилось и о том, что Древняя Русь не была монархическим государством, и о том, что Литва не была абсолютно чужеродным образованием, но другой Русью, на которую русские люди смотрели с сочувствием (а многие как на желанный образец).

Как создавался советский стандарт преподавания истории

Поначалу большевики вообще отменили преподавание истории в школе, они считали, что это совершенно не нужно. Преподавалось некое расплывчатое обществознание. Потом, когда в середине 30-х годов выяснилось, что человечество стоит на пороге новой мировой войны, к которой идет активная подготовка, обеспокоились военные. Обращение к истории в значительной степени было вызвано нуждами Красной армии. Военное руководство обнаружило, что невозможно сколотить даже полк, не имея некоторого патриотического духа.

На первых порах большевики его отрицали, называя «русским шовинизмом», и стояли на довольно примитивных принципах пролетарского интернационализма. Однако на его основе оказалось невозможным создать мотивированную и боеготовую современную призывную армию индустриального типа.

Тогда началась подготовка нового учебного курса по истории. Примечательно, что она стартовала не с научных разработок, а с учебника для начальной школы. Только потом, на основе этого учебника, были разработаны учебные пособия для средней школы и университетов.

В разработке этого учебника принял участие лично товарищ Сталин, который собственноручно вписал в проект совершенно карамзинские тезисы, включая великий подвиг Александра Невского, который якобы боролся с Западом. Хотя это совершенно не историческая конструкция, и исторические фигуры руководствовались совсем другими мотивами и интересами. Никакого «Запада» тогда не существовало, как и его «крестового похода на Русь». Это изобрел лично Иосиф Виссарионович.

Как преподавание истории в России приняло свою нынешнюю форму

Энергия горбачевской демократической перестройки в значительной степени черпалась из ставших общедоступными сведений о российском и советском прошлом. Дело дошло до того, что газеты и журналы опубликовали такие документы о советском прошлом, что в 1988-м году пришлось отменить экзамен по истории в школах, поскольку было непонятно, как ее сдавать. Брежневские и андроповские учебники находились в противоречии с тем, что стало известно обществу в последние три-четыре года.

Опыт побед и одолений не дает энергию для будущего, в то время как опыт анализа ошибок и преступлений как раз предоставляет возможность для преодоления этих ошибок и преступлений в грядущем.

Но довольно быстро стало понятно, что эта новая школьная история находится в противоречии с интересами власти. Об этом Владимир Путин говорил уже 2003 году году, когда встречался с учителями истории и учеными-историками. Тогда он сказал, что цель школьного курса — гордиться своим прошлым. Но в истории каждого народа и каждой страны есть множество фактов и обстоятельств, гордиться которыми немыслимо, оставаясь христианином, да и просто нормальным человеком.

Тем не менее процесс создания новой истории начался. Первая крупная атака на нее была предпринята в 2007-м году. К чести историков надо сказать, что никто из них не принял участие в создании нового пособия для учителей, а потом и учебника истории России XX века. Он был составлен группой политтехнологов во главе с Александром Филипповым. Там оправдывался Сталин, а репрессии объяснялись механически, как будто они происходили не от действий людей, а возникали вследствие «напряжений, возникающих вследствие модернизации».

Буквально, прет как паровоз некая бесчеловечная «модернизация» и порождает сама по себе репрессии, причем как — непонятно. Оправдывалось сталинское время, якобы благодаря которому и удалось создать элиту — цитирую — «преуспевшую в невозможном». В итоге получился фанфарный текст, в котором наблюдался полный возврат к историческим стереотипам сталинской эпохи.

Учителя не приняли его, несмотря на все административное и материальное давление, которое оказывалось на школу. Российские учителя — это не сферический конь в вакууме, они живут в обществе, в окружении родителей своих учеников. Они умеют сопротивляться, и делают это вполне успешно.

Вообще же учебник — довольно инерционный жанр. Требуется много времени, чтобы его создать. И именно поэтому, кстати, новое творение Мединского, созданное в авральном порядке, нельзя считать учебником.

Правильно ли говорить, что каждое государство переписывает историю под себя

Этот вопрос гораздо более многослойный. История, безусловно, постоянно переписывается, и это совершенно естественный, нормальный процесс. Но переписывается именно научная история, а не рассказ о прошлых событиях. Каждое новое поколение задает свои вопросы и получает свои ответы.

В современном довольно сложно устроенном обществе люди имеют сложную многослойную идентичность, соотнося себя с разными сообществами. Одновременно существует множество историй. У цыган она одна, у евреев — другая, и в ее центре оказывается Холокост. Третья история у крымских татар. Четвертая — у ЛГБТ. История общества в целом должна быть сочетанием этих разных историй, которые вступают между собой в сложный диалог, и при этом ни одна из версий не оказывается единственно истинной.

С ним можно не соглашаться, но его следует уважать и иметь в виду, иначе будут возникать разнообразные конфликты. Эти конфликты мы и наблюдаем, когда историю пытаются изобразить властным монологом, который преподносит единственный исторический нарратив как полную истину, а все остальное отметается как ложное ее переписывание. Такие пропагандистские ходы не имеют никакого отношения ни к развитию исторической науки, ни к развитию исторического образования.

Историческое образование в странах более благоустроенных в смысле гражданского общества, нежели Россия, движется как раз направлении того идеала, о котором я говорил. В сторону многоголосья историй, в которых действуют, прежде всего, далеко не некий коллективный субъект. Не государства, не нации, не партии, а именно люди с их разнообразными противоречивыми интересами и разными видами на будущее.

Борьба в истории за реализацию разных проектов идет постоянно, и мы это регулярно наблюдаем. Попытка насильственным путем прекратить этот внутренний диалог общества о своем будущем, поиск образцов и героев в прошлом, ведет к стагнации социума и к его потере.

Насколько сильно школьный курс истории влияет на формирование мировоззрения человека

На этот счет есть разные мнения, но каких-то достоверных данных для того, чтобы ответить на вопрос в определенном направлении, у меня нет. Однако многие преподаватели считают, что в последние 20 лет школьный курс перестал быть главным формирующим фактором мировоззрения человека. Гораздо большую роль играют в этом смысле художественная литература и кинематограф.

Но повторю одно: школьный учебник должен был стать результатом научного и общественного консенсуса в отношении основных периодов, событий и лиц отечественной истории. Я очень люблю соглашение, которым руководствуются преподаватели общественных наук в Германии, произнося его как клятву Гиппократа. Оно состоит всего из трех пунктов. Его важнейший, на мой взгляд, второй пункт заключается в том, что если в обществе или науке существуют различные мнения относительно каких-то фактов, событий или процессов, то все эти мнения должны быть предъявлены учащимся. При этом учащийся должен понимать, как к его судьбе относится то или иное решение этого вопроса, и что он лично будет получать от того, что этот вопрос так или иначе решается. Это очень важный параметр для формирования человека из современного демократического общества.

Современный социум, да и современная эффективная армия устроены совершено иначе. Поэтому такое преподавание истории, конечно, окажет некоторое влияние на подрастающее поколение в краткосрочной перспективе, но на долгосрочной дистанции этот путь окажется тупиковым.

---

Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.