14 мая 2023 года в Турции должны состояться президентские и парламентские выборы. На протяжении более чем 20 лет их выигрывала Партия справедливости и развития Реджепа Тайипа Эрдогана. За это время он успел выстроить систему власти, завязанную на его личности, однако в последнее время лидер турецкой оппозиционной коалиции Кемаль Кылычдароглу, согласно соцопросам, становится все более популярным и может потеснить Эрдогана. Негативно влияет на ситуацию и ухудшившееся здоровье нынешнего президента Турции — недавно ему стало плохо во время телевизионного интервью. О турецкой политике, системе власти, которую выстроил Эрдоган, а также о его противниках на выборах, RTVI рассказал тюрколог Павел Шлыков.

Павел Шлыков — кандидат исторических наук, доцент кафедры истории стран Ближнего и Среднего Востока ИСАА МГУ им. М.В. Ломоносова, эксперт РСМД.

Насколько власть в современной Турции сконцентрирована вокруг Эрдогана

Власть в Турции завязана на Эрдогане, поскольку на сегодняшний день он един в нескольких ипостасях. Прежде всего, он первый в истории страны всенародно избранный президент — глава государства. В соответствии с поправками в Конституции от 2017-го года, которые вступили в силу после президентских и парламентских выборов 2018-го года, он еще и глава правительства. Пост премьер-министра сегодня в Турции упразднен.

Одновременно с этим, согласно тем же поправкам, Эрдогану разрешено возглавлять политическую партию, чего не было возможно раньше. Поэтому в свое время Тургут Озал был вынужден оставить пост председателя партии Отечества. А потом Сулейману Демирелю, ставшему президентом в 1993-м году, пришлось перестать быть председателем Партии верного пути. Эрдоган в 2014-м году формально оставил пост председателя Партии справедливости и развития, но в 2018-м вновь возложил на себя эти полномочия.

Таким образом сейчас он является, помимо прочего, и лидером партии, которая доминирует в парламенте с 2002-го года — то есть с первых выборов с момента ее основания. А это значит, что Эрдоган контролирует главный законодательный орган в стране.

К тому же он имеет серьезное влияние на формирование Высшего совета судей и прокуроров. А этот орган отвечает за кадровую политику во всех судах высших инстанций. Таким образом Эрдоган предстает перед нами в еще одной ипостаси как человек, который имеет решающее слово в кадровых вопросах судебной системы.

Сюда же можно присовокупить и сферу средств массовой информации. В ней не так велико пространство для маневра оппозиционных сил. Значительная часть турецких медиа лояльна действующей власти и лично президенту Реджепу Тайипу Эрдогану.

Наконец, есть и последнее немаловажное обстоятельство: Эрдоган — харизматичный политик. И в целом, если мы смотрим на политическую культуру Турецкой республики, то для нее всегда была характерна высокая роль личности. Партия, как правило, прежде всего строится вокруг фигуры председателя, а не идеологии. Будь то Кемаль Ататюрк в 1920-е годы, сменивший его Исмет Инёню или лидеры любых других оппозиционных партий, которые периодически приходили к власти.

Turkish Presidency via AP

Когда такой харизматичный человек уходил на президентский уровень и не мог больше возглавлять свою партию, судьба и траектория ее дальнейшего развития шла по нисходящей. Эрдоган яркий тому пример. Просто в отличие от ряда других политиков, ему удалось выстроить систему вокруг себя.

Кстати, хочу обратить внимание на то, что тот же Сулейман Демирель планировал добиться возможности сохраняться на посту президента и лидера партии и провести конституционную реформу, введя второй срок президента. В то время он составлял семь лет, но «отсидеть» его можно было только один раз.

Между тем Сулейман Демирель — личность не менее знаковая для турецкой политики XX века, чем Эрдоган сейчас. Полдюжины раз он становился премьером, был президентом, причем в разные годы и на разных этапах развития страны. Первая пятилетка его премьерства, пришедшаяся на вторую половину 1960-х годов, вообще считается самым светлым периодом в новейшей истории Турции. Но он не смог реализовать то, что получилось у Эрдогана в 2010-е годы.

Можно ли сказать, что Турция всегда стремилась к авторитарной системе правления

Лидероцентричная система, конечно, характерна для Турции. Но я хочу обратить внимание на то, что эта страна имеет очень длительный опыт демократического развития. Переход к конкурентной многопартийной политической системе произошел в 1946-м году.

Тут надо заметить, что досрочные выборы 1946-го года считаются не очень честными и вообще в историографии называются «выборами из-под палки». Потому что бюллетени были сразу уничтожены, дабы не дать возможность пересчитать и перепроверить голоса. Административный ресурс был задействован по максимуму, и главное, оппозиционная на тот момент Демократическая партия долго не хотела их признавать из-за большого количества нарушений, которые были зафиксированы в разных частях Турции.

Но уже в результате всеобщих парламентских выборов 1950-го года Демократическая партия пришла к власти. Они как раз состоялись 14 мая, и их символизм сейчас активно используется Эрдоганом. С того времени гражданское общество и турецкие политики находятся в рамках парадигмы демократического развития с издержками, своими нюансами и спецификой.

Конечно, авторитарный компонент в Турции и правда присутствует, но имеет, скажем так, волатильный характер.

Страна то становится более демократичной, то демократические институты начинают работать со скрипом. На сегодняшний день она скорее находится в своей авторитарной фазе.

Но еще раз повторюсь, демократический опыт Турции гораздо богаче, чем у целого ряда европейских стран. И это не стоит забывать, когда мы говорим об этой стране, ее демократии и гражданском обществе.

Играют ли роль в популярности Эрдогана политтехнологии

Говорить об отсутствии политтехнологий было бы неправильно. С конца 1980-х годов политтехнологи активно участвуют в избирательных кампаниях Турецкой республики. Политтехнологических консультантов у Эрдогана и у его ближайших оппонентов тоже хватает.

Однако если говорить о рецепте успеха успеха Эрдогана и его Партии справедливости и развития, здесь нужно смотреть на ее тип. Она обладает весьма размытой идеологией, но при этом стремится понравиться как можно большему числу людей. Эта стратегия сработала на рубеже 1990-х и двухтысячных.

Это произошло еще и по той причине, что на контрасте с политиками 90-х Эрдоган и его команда выглядели очень привлекательно. Они не были замешаны в скандалах того времени и не несли ответственность за финансово-экономический кризис конца 90-х.

Burhan Ozbilici / AP

Все политические партии, которые с точки зрения большинства граждан были виновны в том, что происходило тогда, не получили даже достаточного процента для прохождения в парламент на выборах 2002-го года. Это были выборы, на которых народ голосовал скорее не «за», а «против» той политики, которую проводило коалиционное правительство.

В 1997 году был эпизод, известный как «постмодернистский переворот». В результате него вынудили уйти с поста премьера эдакого патриарха политического ислама в Турции Неджметтина Эрбакана (кстати говоря, от его Партии благоденствия Эрдоган избирался мэром Большого Стамбула). Поэтому завершающие вторую половину 90-х годы прошли под знаком гонений на партии и политические силы консервативного толка.

С одной стороны Эрдоган представлял более умеренную часть того спектра консерватизма, которую отстаивал Эрбакан. С другой стороны, он выступал с весьма прогрессивными лозунгами на протяжении всех двухтысячных годов, прошедших под слоганом о вступлении в Европейский Союз, европейских ценностях, ценности демократии и развития гражданского общества.

В первой половине двухтысячных произошел мощный рывок с точки зрения развития демократических институтов, адаптации турецкого законодательства к новым правилам и стандартам Европейского Союза. Тогда этот посыл работал.

Успех «голосования от противного» 2002-го года удалось конвертировать в поддержку команды Эрдогана и его курса. В первую половину двухтысячных был достигнут результат в виде высоких макроэкономических показателей, повышения уровня жизни, выхода из тяжелейшего финансово-экономического кризиса. Начался приток инвестиций, Турция окончательно превратилась в туристическую Мекку.

Совокупность этих историй успеха и сделала популярной идею турецкой модели сочетания демократических ценностей и высоких показателей экономического развития с уважением к традициям и исламу. По инерции это сохраняется до настоящего дня.

Почему рейтинги соперника Эрдогана Кемаля Кылычдароглу растут

На протяжении последнего десятилетия ситуация не изменилась кардинальным образом. Где-то половина турецкого электората поддерживает Эрдогана, а другая половина выступает категорически или умеренно против него.

Если верить социологическим опросам, сейчас маятник немножко качнулся в сторону главного оппонента нынешнего президента, Кемаля Кылычдароглу, который сумел осуществить негативную консолидацию значительной части общества против против Эрдогана.

Что касается того, почему кто-то, кто раньше голосовал за нынешнего президента, сейчас скорее проголосует против него, то причиной можно назвать экономические сложности, с которыми столкнулась Турция в последние годы.

У Эрдогана есть контроль над Центральным банком и свое видение рецепта выхода из сложной экономической ситуации. Оно тоже не у всех вызывает понимание. И значительная часть общества, а также многие политические оппоненты ставят именно это в вину нынешнему президенту и утверждают, что в этом кроются многие проблемы экономического плана в сегодняшней Турции. Это ударяет в том числе и по рейтингу, немножко отталкивает сторонников и заставляет их задумываться: а тем ли курсом ведет страну Эрдоган? Возможно, его нужно скорректировать, или вообще пришло время сменить кормчего.

Какой рецепт решения проблем предлагает Кылычдароглу

Можно посмотреть на обширный предвыборный манифест оппозиционной коалиции. Но если описывать его в двух словах, то в сфере экономики Кылычдароглу предполагает вернуться к более классическим инструментам и стратегиям. Максимально упрощая, можно сказать, что он говорит о необходимости привлечения иностранных инвестиций.

Francisco Seco / AP

С точки зрения политической системы Кылычдароглу говорит о необходимости отказаться от той модели власти, где все нити управления страной сходятся в руки одного человека. Потому что он физически не в состоянии за всем уследить и не может за все отвечать.

Кылычдароглу и многие члены оппозиционной коалиции, состоящей из шести партий, солидаризируются и выступают в ключе необходимости возвращения к более сильному парламенту, восстановления поста премьер-министра и рассредоточения полномочий между разными государственными институтами и государственными деятелями.

Что будет, если Эрдоган проиграет или внезапно умрет

Здесь речь пойдет в большей степени о конспирологических сценариях. Я думаю, что в случае проигрыша Эрдоган будет склонен принять мнение народа. Если нация проголосует за другого кандидата, то он сложит с себя полномочия и уйдет в оппозицию. Рейтинг у него достаточно высокий. Рычагов воздействия и влияния, даже находясь в оппозиции, много.

Вполне можно предположить, что Эрдоган возглавит оппозицию и будет нацелен на муниципальные выборы следующего года и на следующий пятилетний цикл парламентских и президентских выборов.

Ну а что касается совсем уж негативных сценариев, связанных со здоровьем Эрдогана, здесь, конечно, проблем больше, потому что явного преемника на сегодняшний день у него нет. Человек номер два отсутствует в силу целого ряда обстоятельств. Это специфика нынешней турецкой политической системы и модели власти, такой, как ее выстроил Эрдоган. В ней второму просто нет места. И это, конечно, может создать целый ряд серьезных проблем.