«В Газе нет безопасных мест»: гендиректор Красного Креста — о заложниках, зерновой сделке и минах на Украине

Как происходит возвращение заложников, захваченных ХАМАС, какая сейчас обстановка в секторе Газа, можно ли помочь афганским женщинам, как срыв зерновой сделки повлиял на голод в Африке, остались ли армянские жители в Нагорном Карабахе, как решить проблему противопехотных мин на Украине и в других зонах боевых действий — об этом в интервью RTVI рассказал генеральный директор Международного Комитета Красного Креста Роберт Мардини.

«Передышка остается очень хрупкой»

— В эти дни мы стали свидетелями очень драматичных событий с израильскими заложниками, и Международный Красный Крест находится на острие драмы с их освобождением. Не могли бы вы рассказать о деталях этой операции? Как все происходит? Сколько сотрудников Красного Креста задействовано?

— Прежде всего, позвольте мне сказать: то, что происходит сейчас, — возможность для заложников воссоединиться со своими семьями и для палестинских заключенных также вернуться в свои семьи — это проблеск надежды. Международный Комитет Красного Креста играет исключительно роль нейтрального посредника, который содействует передаче этих людей их семьям.

Мы не участвуем в переговорах по соглашению об обмене, в формировании списков, не влияем на число освобождаемых людей — это неотъемлемая часть работы сторон конфликта при содействии третьих стран. Но мы перевозим этих людей, и для этого полностью мобилизуется вся наша команда на местах, которая выполняет очень сложную задачу. Наши сотрудники находятся на старте — к тому моменту, когда все будет готово для передачи людей.

За три дня с начала перемирия удалось передать из Газы 58 заложников — среди них были как израильтяне, так и граждане третьих стран, и 85 палестинских заключенных, которые воссоединились со своими семьями на Западном берегу (уточненные данные МККК на 27 ноября. — Прим.RTVI).

— Сохраняется ли угроза для жизни заложников и сотрудников Красного Креста в момент передачи?

— Откровенно говоря, в секторе Газа нет ни одного безопасного места. Невозможно утверждать, что хотя бы где-то в Газе сейчас безопасно. Мы приветствуем временное прекращение огня, которое позволяет нам нормально работать. Тем не менее мы по-прежнему принимаем все меры предосторожности, заручаемся гарантиями безопасности от сторон конфликта.

Но в действительности передышка остается очень хрупкой. И приток раненых в больницы, которые наблюдался все последние дни, пока не объявили о перемирии, был красноречивым напоминанием об интенсивности боевых действий, которые продолжаются с начала октября, об их разрушающем влиянии на жизнь людей.

— Как чувствуют себя заложники, которых удалось освободить? Каково их моральное и физическое состояние?

— Состояние разное. Сейчас я не могу раскрывать личную информацию. Но если говорить в общих чертах, то у них все еще чувствуется неуверенность, тревога. Наши сотрудники успокаивали их, что они скоро воссоединятся со своими семьями, что я считаю очень важным. Сам момент, когда они сели в машины Международного Красного Креста, очевидно, вселил в них надежду на будущее. И мы заверяем их, что скоро они встретятся со своими близкими, если все пойдет по плану.

— Мы знаем, что как минимум одна женщина, пожилая израильтянка сейчас находится в очень тяжелом состоянии. У вас есть какие-то подробности?

— У нас нет никаких подробностей о конкретных людях после обмена — кроме тех, которые мы читаем в средствах массовой информации. Могу сказать, что при транспортировке людей в составе команды Красного Креста всегда находится врач, который может провести быстрый медицинский осмотр. Но как только заложники передаются египетским, а затем и израильским властям, проводятся более серьезные медицинские проверки. А затем — в зависимости от состояния каждого заложника — их переводят в места, где им смогут оказать медицинскую помощь.

— Мы знаем, что Египет и Катар выступают основными переговорщиками. В то же время МИД России сообщил, что среди освобожденных заложников есть как минимум один с российским гражданством, и его отпустили его вне рамок общей сделки. Вам известно, сколько всего заложников с российским гражданством удерживает ХАМАС? Вы находитесь в контакте с российскими властями? Они оказывают вам содействие?

— Конечно же, мы находимся в контакте со сторонами конфликта, а также со всеми государствами, чьи граждане находятся в числе заложников. К сожалению, до самой последней минуты у нас не бывает никакой информации об именах конкретных освобождаемых людей. И у нас нет информации о заложниках, которых еще не освободили. Все происходит в последний момент — это результат переговоров между сторонами.

— Представителям Красного Креста до сих пор не удалось посетить заложников, попасть в тоннели Газы?

— С самого начала мы ясно дали понять, что все гражданские заложники должны быть безоговорочно освобождены. В ожидании этого мы предлагали и официально просили разрешить нам посетить заложников. До сегодняшнего дня это было невозможно. Но, конечно, мы продолжаем добиваться доступа к заложникам, наша просьба остается открытой.

Мы хотим иметь возможность посетить всех заложников, проверить их здоровье, передать им лекарства, дать возможность обменяться сообщениями со своими семьями. Тревога, неизвестность и страдания семей, которые не слышали о своих близких более 45 дней, невыносимы. И именно поэтому посещение заложников так важно. Но, конечно, для этого должны быть обеспечены условия.

— Родственники похищенных израильтян обвиняют Красный Крест в том, что его сотрудники до сих пор не попали к заложникам. Понятно, что эти эмоциональные заявления могут звучать несправедливо. И все же в чем состоит главное препятствие? ХАМАС не пускает Красный Крест к заложникам или общая ситуация с безопасностью не позволяет это сделать?

— Мы выражаем свою позицию предельно ясно и повторили нашу просьбу посетить заложников. Пока могу сказать, что мы не получили разрешения на их посещение. И, конечно, мы, продолжаем обращаться с этой просьбой.

«Уровень страданий в Газе ужасает»

— Какая в целом сейчас ситуация в секторе Газа? По данным Минздрава Палестины, с 7 октября около 14,5 тысячи человек умерли, были убиты, из них около 6 тысяч — дети. Насколько эти цифры близки к реальности, по информации Красного Креста? Вы можете их подтвердить?

— У Международного Комитета Красного Креста нет возможности подтвердить эти цифры. Но мы точно знаем, что тысячи людей были убиты и серьезно ранены — это факт. И наши медицинские бригады стали свидетелями масштаба страданий, массовых потерь. Такие же отчеты мы получаем от наших партнеров из Палестинского общества Красного Полумесяца. Уровень страданий ужасает. Ужасает интенсивность боевых действий, число людей, которые потеряли свои дома, которые пытаются выжить с небольшими запасами воды, еды.

В секторе Газа нет топлива — либо его очень мало, а это самая важная вещь. Пекарням нужно топливо, чтобы печь хлеб, больницам нужно топливо, чтобы функционировать. Больницы Газы находятся на грани краха из-за нехватки жизненно важных медикаментов в сочетании с дефицитом топлива. Конечно, сейчас мы доставляем туда много лекарств. Но надо понимать, что медицинский персонал работает 24/7 в невыносимых условиях. Все происходит на глазах врачей, и им приходится иметь дело с очень серьезными, критическими ранениями, лечение которых требует много времени и высокотехнологичного оборудования, которое сегодня, к сожалению, недоступно в секторе Газа.

— Что сейчас происходит вокруг больницы «Аль-Шифа»? Она все-таки работает или нет?

— Больница «Аль-Шифа», как и многие другие больницы в Газе, к сожалению, стала ареной боевых действий, что, конечно, неприемлемо с точки зрения международного гуманитарного права. Сторонам конфликта следует воздерживаться от участия в военных действиях вокруг и внутри больниц. Больнице требуется топливо, генераторы. Таким образом, больница сегодня работает на очень низкой мощности, если вообще работает. Ей нужны мирные условия, нужны материальные ресурсы для нормальной работы.

Безопасность абсолютно необходимо для хирурга, для оперирующих медсестер. И мы очень четко заявляли, что ни один пациент не должен умереть в больнице, ни один врач, ни одна медсестра не должны умереть при исполнении долга по спасению жизней людей. Именно это четко сформулировано в Женевских конвенциях: больницы являются убежищами и ни в коем случае не должны использоваться для ведения военных действий.

— Врачи Международного Комитета Красного Креста работают в больнице «Аль-Шифа», находятся на месте?

— Нет, в «Аль-Шифе» их нет. Но мы неоднократно снабжали эту больницу медикаментами, а также несколько раз эвакуировали тяжелораненых из «Аль-Шифы» в Рафах. Но врачи и медицинские бригады Международного Комитета Красного Креста работают в Европейской больнице Газы. Они работают там рука об руку с палестинцами, с палестинскими врачами и медсестрами в очень трудных условиях.

— Израильские силы безопасности допрашивают задержанного директора «Аль-Шифа» Мухаммада Абу Салмию и еще нескольких врачей. Их подозревают в пособничестве террористам. Для вас это было шоком? Вы знаете директора лично, верите в эти обвинения?

— Я не знаю его лично, и у меня нет никаких подробностей по данному вопросу. Поэтому я пока не буду это комментировать.

— Сколько всего медицинских учреждений было разрушено в секторе Газа с 7 октября?

— Я думаю, они не были полностью разрушены. Но большинство больниц в Газе действительно понесли огромный ущерб из-за боевых действий, которые разворачиваются в окрестностях. Также, как я уже сказал, они страдают от критической нехватки ресурсов — от топлива до медикаментов и расходных материалов, что крайне затрудняет работу врачей и медсестер. Уровень массового поступления раненых в больницы был беспрецедентным.

Многие больницы — и пациенты, и врачи — были полностью или частично эвакуированы из-за происходящих военных действий. Таким образом, медицинский потенциал в секторе Газа серьезно ослаблен, что вызывает серьезную обеспокоенность, особенно из-за огромного числа тяжелораненых людей, которые остро нуждаются в хирургической и медицинской помощи.

— Временное перемирие между Израилем и ХАМАС соблюдается?

— Наши команды на местах сообщают, что прекращение огня в целом соблюдается — возможно, с некоторыми нарушениями то тут, то там. Но в целом с пятницы 24 ноября условия работы наших команд стали намного лучше, что я считаю чем-то положительным. Мы надеемся, что так и продолжится. Обмен заложниками и палестинскими заключенными важен.

Но нельзя отклоняться от первоочередной задачи по удовлетворению потребностей населения Газы сегодня, которое нуждается в массовой помощи — будь то медикаменты, водоснабжение, система очистка сточных вод, лечение. Все эти элементы имеют решающее значение для того, чтобы люди могли выжить и преодолеть эти трагические события, которые развернулись после 7 октября.

— Возможно ли, что из-за ситуации с безопасностью на севере Газы Международный Красный Крест свернет свою миссию там?

— Всё, что происходит в секторе Газа, для нас главный приоритет. Нам пришлось временно переехать из северной части Газы в южную, но мы по-прежнему полны решимости оказывать поддержку людям и работать в северной части Газы, если условия там будут приемлемыми. Как я уже говорил, в разгар боевых действий мы смогли обеспечить больницу «Аль-Шифа» медикаментами, смогли эвакуировать оттуда тяжелых пациентов.

Таким образом, мы продолжаем работу, даже несмотря на то, что у нас нет постоянного представительства в северной части Газы. Но мы надеемся, что стороны конфликта выполнят свои обязательства по содействию гуманитарной работе на всей территории сектора Газа, где есть гражданские лица, которые остро нуждаются в поддержке. Давайте не будем забывать, что в северной части Газы все еще живут люди и что международные гуманитарные законы обеспечивают их защиту. И стороны конфликта обязаны сделать все, что в их силах, для защиты мирных жителей, где бы они ни находились.

«Ездили по деревням, искали людей с мегафонами»

— Еще один регион в фокусе вашего внимания — Афганистан. Несколько лет назад «Талибан»* запрещал деятельность Международного Комитета Красного Креста. Какова ситуация сейчас, после прихода талибов к власти в 2021 году?

— Два года назад политическая ситуация в Афганистане действительно претерпела серьезную трансформацию. И несмотря на то, что интенсивность насилия снизилась, во многих частях страны по-прежнему сохраняется нестабильность. Только поставьте себя на место афганского народа, который пережил три десятилетия вооруженного конфликта и экономического краха последних двух лет, которые привели к резкому снижению возможностей для трудоустройства и к острейшему кризису в банковской сфере.

Всё это действительно оказывает разрушительное воздействие на афганские семьи, на их способность покупать еду, удовлетворять свои основные потребности. Сегодня более половины жителей страны, то есть 29 миллионов человек, зависят от гуманитарной помощи — это очень мрачная реальность. А если добавить к этому недавнее землетрясение в Герате, то положение афганского народа, которому и так трудно сводить концы с концами, стало еще хуже

— Ваши коллеги сейчас присутствуют в Афганистане, им удается там работать?

— Конечно. Афганистан для нас — в тройке регионов по объему оказания помощи. Мы присутствуем там более тридцати лет и полны решимости оставаться в этой стране и продолжать поддерживать афганское население по всем направлениям — начиная от создания центров физической реабилитации и заканчивая поддержкой первичной медико-санитарной помощи. Всю эту работу мы выполняем рука об руку с Афганским обществом Красного Полумесяца. Это касается в том числе посещения тюрем и заключенных. Выполнение этих обязательств остаются для нас критически важными.

— Есть ли у вас возможность как-то помогать афганским женщинам, чье положение при талибах стало катастрофическим?

— Это большой вызов и предмет серьезного беспокойства для нас. В последнее время женщинам в Афганистане приходится нелегко. Мы считаем совершенно неприемлемым, что они не имеют даже доступа к школам. Через наши программы мы четко заявляли, что афганским женщинам необходимо продолжать работать в больницах, в центрах физической реабилитации и в других учреждениях, которые мы поддерживаем. К счастью, они все еще имеют возможность работать на местах. Но это серьезная проблема, и мы надеемся, что очень скоро ситуация изменится.

— Еще одна болевая точка планеты — бедные страны Африки. Голод — одна из самых больших проблем континента. Как на нее повлияло прекращение зерновой сделки? Насколько ухудшилась ситуация? Есть ли у Красного Креста статистика на этот счет?

— Очень сложно получить статистику по таким странам, как Сомали, Эфиопия, региона Сахеля, где, как вы знаете, происходят вооруженные конфликты. Но мы можем сказать, что люди в этих странах на протяжении десятилетий страдают от всеобъемлющего кризиса. Это сочетание конфликтов, изменения климата, которое проявляется в экстремальных природных катастрофах, будь то наводнения и засухи. К этому добавляется воздействие российско-украинского кризиса.

Вы упомянули резкий рост цен на продукты питания, на топливо. Конечно, это оказало непропорционально сильное воздействие на наиболее уязвимые общины в таких африканских странах, как Сомали, а также на Ближнем Востоке и в других местах. Так что, да, эффект [от срыва зерновой сделки] очень ощутим. Также надо учитывать, что гуманитарная сфера пострадала от сокращения бюджетов, которые выделяются на помощь жителям, а нужды, к сожалению, только растут.

— Вашим коллегам удалось посетить Нагорный Карабах, откуда произошел массовый исход армян? Какова ситуация там?

— Мы присутствуем в Нагорном Карабахе уже несколько десятилетий. Мы были там во время различных эпизодов боевых действий и остаемся единственной международной гуманитарной организацией, которая действует в регионе в течение последних 30 лет. И в настоящее время Международный Комитет Красного Креста продолжает свою деятельность по всему региону, в том числе и в Карабахе.

После массового перемещения людей из Карабаха в Армению в сентябре Красный Крест занялся поиском людей, которые не смогли уехать или сами пожелали остаться в Карабахе. Наши сотрудники посещали города, ездили по деревням. Мы ходили и искали с мегафонами тех, кто там остался, чтобы оказать им помощь. И хотя большинство уехали в Армению, мы поддерживаем оставшихся жителей вместе с Армянским Красным Крестом.

Остались очень немногие, в частности — пожилые люди, люди с ограниченными возможностями, которые не смогли поехать в Армению. Около 20 человек из оставшихся в Нагорном Карабахе получили от нас продуктовые посылки, хлеб, гигиенические наборы, прошли медицинское обследование, которое провели медики Международного Комитета Красного Креста.

Также мы обеспечили безопасное перемещение в Армению около 50 уязвимых лиц — разумеется, это было сделано по их желанию. Большинство из них воссоединились со своими семьями в Армении. Мы продолжаем поддерживать связь с теми немногими, кто остался в Карабахе, помогать им воссоединяться с родными в Армении, поддерживать с ними связь по телефону или видеосвязи. Для нас это еще очень важный регион.

«Боеприпасами усыпаны целые кварталы, сельхозугодья»

— Огромная проблема в военных конфликтах связана с гибелью и ранениями людей от противопехотных мин. Мы видим это на Украине и в других регионах, где ведутся боевые действия. Как Международный Крест участвует в разминировании, помогает пострадавшим?

— Вы абсолютно правы в том, насколько критична эта проблема для гражданских лиц. На сегодняшний день все больше людей сталкиваются с опасностью от мин или неразорвавшихся боеприпасов. Эта проблема стоит острее, чем два года назад, и это главным образом связано с боевыми действиями на Украине и в Эфиопии.

Там боеприпасами усыпаны многие жилые кварталы и сельскохозяйственные угодья. Люди подвергаются реальному риску, и многие уже получили критические травмы, занимаясь повседневной деятельностью — например, работая в саду, сажая деревья, убирая зерно или даже просто гуляя по своему району. Люди подвергаются смертельной опасности, а особенно уязвимы дети. К сожалению, этот риск, вызванным оружием взрывного действия, сохраняется в течение многих и многих лет.

Поэтому мы стараемся взаимодействовать с местными властями, чтобы четко маркировать места, по которым гражданским лицам не следует передвигаться, чтобы снизить риски. Но, конечно, также нужны огромные инвестиции в мощности по разминированию. Еще мы разрабатываем новые инструменты, используем дроны для обнаружения неразорвавшихся боеприпасов на открытых полях, и это иногда помогает местным властям ускорить процесс разминирования. Но перед нами стоит задача обезвредить огромное количество неразорвавшихся боеприпасов в упомянутых местах — на Украине, в Эфиопии, а теперь и в Газе.

— Что можно сказать в целом о специфике вашей работы в горячих точках в XXI веке? Стало легче или, может быть, сложнее взаимодействовать с государствами, участниками вооруженных конфликтов?

— К сожалению, явный тренд состоит в том, что конфликтов становится больше, а их продолжительность увеличивается. Если взять 15 крупнейших операций Международного Комитета Красного Креста с точки зрения бюджета, охвата или человеческого капитала, то это регионы, где мы присутствуем уже в среднем четыре десятилетия. Сегодня мы также говорим об Израиле — Газе, Украине — России, регионе Сахеля.

Но есть еще сотня вооруженных конфликтов в других местах, где присутствует Международный Комитет Красного Креста, где он взаимодействует с государствами, с негосударственными вооруженными группировками, чтобы оказать людям нейтральную и беспристрастную гуманитарную помощь.

Я бы не сказал, что работать всегда легко, но я думаю, что Международный Красный Крест пользуется доверием конфликтующих сторон в подавляющем большинстве тех регионов, где мы действуем. Мы всегда действуем в интересах мирных жителей, которые очень часто попадают на линию огня и больше всего страдают от конфликтов, платят за них самую высокую цену. В регионах, о которых я говорил, люди сильно страдают от комплексного кризиса, сочетания военного конфликта, изменения климата и глобального экономического эффекта от конфликта между Россией и Украиной.

— Доверяют ли российские власть работе Международного Красного Креста? Получается ли конструктивный, рабочий диалог?

— Как вы знаете, у нас есть делегация в Москве, мы ведем регулярный диалог с российскими властями. Конечно, это является неотъемлемой частью конфиденциальной работы Международного Комитета Красного Креста. И такой диалог всегда преследует одну цель во взаимодействии со всеми государствами, включая Российскую Федерацию: улучшить доступ людей к гуманитарной помощи, улучшить доступ Международного Комитета Красного Креста ко всем регионам, где нужна наша помощь.

* Организация признана террористической и запрещена в России