В Москве на 86-м году жизни умер художественный руководитель театра «Ленком» Марк Захаров. Это был великий режиссер, который был способен своей работой изменить отношение к театру. В этом убеждена руководитель диджитала RTVI Дарья Пещикова.

Марк Захаров был, конечно, абсолютно великим. Для меня его имя — как синоним театра, который я полюбила. В школе нас водили на классику в «Малый», это бывало нескучно, но в основном по двум причинам: или мы с одноклассниками развлекали себя сами детскими драмами и глупостями, или это была замена спектакля, когда нам показывали какой-то лютый сумбур вместо, например, «Трех сестер» (так случилось только раз, но это было запоминаемо). Потом в театр меня повели родители. Это был один из премьерных показов новой постановки в «Современнике». Кажется, в ложе даже сидел Путин. Но это был Островский, «Гроза». И, признаться, я уснула. Ну то есть я не думаю, чтобы крепко спала, но точно помню, как-то ерзала, то растекалась по стулу, изредка открывая глаза и искренне пытаясь себя увлечь. В тот вечер я твердо решила, что театр, увы, не мое. А потом я дала ему второй шанс — когда родители предложили мне снова пойти с ними на спектакль, но на этот раз в «Ленком». Аргументы о легендарности этого театра и о том, что попасть сюда не всегда просто, меня убедили. У нас были чуть ли не последние места на балконе. Но я сразу влюбилась в этот маленький зал, где было все видно, и хорошо запомнила огромную люстру под потолком, которую можно было рассматривать до начала и в перерыве спектакля. И тут вышел Абдулов. А потом Лазарев. И Миронова. Я не помню всех деталей, но помню общее впечатление — абсолютного остолбенения, восхищения, потрясения. Возможно, это эффект открытия, но я, честно говоря, не уверена, что позднее видела, чтобы играли лучше. Особенно когда Абдулов читал последний монолог и делал финальный выстрел в зал. Это был спектакль «Плач палача». Я искала его совсем недавно — и обнаружила, что его сняли с репертуара еще в 2008 году. А видеозаписей, увы, я не нашла. С того дня в «Ленкоме» театр стал для меня по-настоящему сакральным. В следующие годы были и другие хорошие постановки, причем не только на этой сцене. А потом многие великие, чьи спектакли были праздником, начали уходить — Абдулов, Янковский (какой у него был «Шут Балакирев»!). Умер Броневой. Не стало Караченцова. Даже когда новые спектакли не брали за душу (как, например, у меня было с «Борисом Годуновым» или «Днем опричника»), разлюбить «Ленком» было просто невозможно. Программа театра неизменно сопровождалась напоминанием: его художественный руководитель — Марк Захаров. Это было похоже на магическую формулу: да, многое меняется, но опора остается. За это многое можно извинить. Прощайте, Марк Анатольевич. Зрителям и театру вас будет очень не хватать.