Бывшего корреспондента «Коммерсанта» Ивана Сафронова приговорили к 22 годам колонии строгого режима по делу о госизмене (ст. 275 УК). По версии следствия, журналист якобы передавал секретные сведения людям, сотрудничающим с чешской и немецкой разведками. Сам Сафронов вину отрицал и говорил, что преследование связано с его журналисткой деятельностью. Он несколько раз отказывался от сделок со следствием. Подробнее о деле Сафронова можно прочитать здесь и здесь. RTVI собрал реакции на приговор коллег Сафронова, его друзей и общественных деятелей.
Ксения Миронова, журналистка, невеста Ивана Сафронова
«Под нашей с Сафроновым квартирой жил алкаш Мишаня. Два года назад Мишаня до смерти изнасиловал бутылкой товарища, но в тюрьму не поехал. В этом году Мишаня насмерть выкинул собутыльника из окна и уехал на 5 лет. Ване сегодня дали 22».
Павел Чиков, глава правозащитной группы «Агора»*
«Честно говоря, не нашел приговоров по делам о госизмене со сроками больше 20 лет. Нужно понимать, что санкция статьи 275 УК предполагает максимальное наказание именно в 20 лет. Ивану Сафронову суд назначил больше, потому что он обвинялся в двух эпизодах, наказание по каждому из которых назначается отдельно. Затем окончательный срок суд определил путем частичного или полного сложения.
Сроки по делам о госизмене всегда были большими. Но в последние годы заметна тенденция их роста. Десять лет назад обычно это была вилка от 6 до 9 лет, в последние пять лет уже нередки приговоры в 12-15 лет.
Доцент кафедры ракетных двигателей Московского авиационного института (МАИ) Алексей Воробьев в апреле 2021 года был приговорен к 20 годам колонии. Как правило, по этой статье привлекают людей, имеющих доступ к гостайне. Кроме того, на срок по этим делам, действительно, влияет признание вины и сотрудничество.
Ивану Сафронову наказание назначено совершенно изуверское, демонстративно жестокое, соответствующее нынешним реалиям России».
Марина Литвинович, правозащитница (комментарий RTVI)
«Я абсолютно ожидала большого срока для Вани. Я так и думала, что будет 20 минимум лет, потому что мне кажется, что власть хочет сделать этот приговор показательным, чтобы, во-первых, все боялись, чтобы журналисты перестали заниматься своей профессиональной работой, собирать информацию. Чтобы вообще перестали обмениваться информацией с иностранцами, вообще перестали с ними встречаться, перестали работать с источниками, то есть перестали заниматься своей профессиональной работой — это с одной стороны.
А с другой стороны, мне кажется, что такой большой приговор, который не дают даже за убийство… Вот если вы убьете несколько человек, вам меньше дадут — получается, что государство таким образом показывает, что это важнее для него, приговор по такому делу».
Нюта Федермессер, основательница благотворительного фонда «Вера»
«22 года.
И нет смысла спрашивать «за что?» Потому что, как всегда, правильный вопрос «для чего?» Для того, чтобы другие боялись.
Чего боялись? Всего и всех. Себя, своей тени, родни, друзей, начальства, подчиненных, отражения в зеркале, детей, собственных слов и мыслей».
Евгений Попов, депутат Госдумы, ведущий ВГТРК
«Как журналиста цифры меня шокируют. Но обвинение тяжелое. Я надеюсь, что это только начало. Защита заявила, что будет обжаловать приговор, и все свои аргументы предъявит. Уверен, что если есть хотя бы малейшая надежда на то, что Иван не виновен, если есть шансы и аргументы, то они будут реализованы в вышестоящих инстанциях. Конечно, цифра огромная, просто невероятная.
<…> Я бы не усматривал в этом какую-то тенденцию и тем более не разбрасывался такими терминами как репрессии. Я надеюсь, мы увидим аргументы следствия, хотя шансов всё меньше».
Александр Архангельский, писатель
«Иван Сафронов — мой бывший студент. Ни одному слову обвинения я не верю. И больше мне добавить нечего».
Екатерина Шульман**, политолог
«22 года колонии строгого режима, плюс 500 тыс. штрафа и два года ограничения свободы после освобождения. Но что-то подсказывает, что столько он не просидит — ибо не вечны ни эмир, ни ишак, и стены не так непроницаемы, как сперва кажется».
Ирина Якутенко, научный журналист
«Ивану Сафронову дали 22 года. За 22 года можно родиться, выучиться в школе, окончить вуз, начать работать, встретить первую любовь, жениться и даже ребенка завести. Это целая жизнь. И еще 500 тысяч штрафа, чтобы родителям тоже хорошо было. Любители сравнений, это уже как в 37-м или еще надо подождать?»
Алена Попова, правозащитница
«22 года журналисту. Не насильнику, не убийце. Журналисту.
Мы с Иваном Сафроновым не знакомы лично, зато я знаю его друзей и коллег. Они отзываются о нем как о человеке очень порядочном, в хорошем и правильном смысле слова патриотичном, о человеке, преданном своей профессии.
<…> Перед тем, как Сафронова вывели, он прокричал, что всех любит:
«Я всем напишу, пишите, я вас люблю».
Пишите политзаключенным, обязательно пишите. Это луч надежды, который дает держаться. Сафронову и всем политзаключенным — свободу!»
Иван Давыдов, журналист
«22 года. Тоже веха, хотя, казалось бы, вехи ставить негде. Как пробы. Время такое».
Таисия Бекбулатова**, главный редактор издания «Холод»
«Я помню, как за пару лет до ареста Ваня заметил за собой слежку. Он не знал, с чем это связано. Я тогда спросила его, не хочет ли он уехать, а он сказал, что не уедет никогда, несмотря на все риски, потому что это его страна и здесь его семья».
Сергей Горяшко, журналист «Русской службы Би-би-си»
«22 года было Ване Сафронову, когда мы познакомились. Сегодня суд приговорил его к 22 годам тюрьмы. За журналистику. Те, кто это устроил, обязательно ответят. Обязательно».
* В 2014 году правозащитная организация с названием «Агора» была включена в реестр НКО-иноагентов, а в 2016 году — ликвидирована по решению суда. В настоящее время действует Международная правозащитная группа «Агора» без образования юридического лица.
** внесена Минюстом России в список иноагентов