«Её там просто нет». Что Россия не может дать Казахстану, в отличие от США

Президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев сначала посетил Вашингтон, где подписал контракты на $17 млрд, а потом поехал Москву с первым государственным визитом, где говорил обо всем, кроме денег. На первый взгляд, это выглядит противоречием, но на самом деле это, как объясняет RTVI журналист из Астаны Александр Константинов, — последовательная логика государства, которое знает, что ему нужно от каждого из партнёров.

США меняют правила игры

Саммит «Центральная Азия плюс один» собрал в начале ноября лидеров региона в Белом доме. Это был не просто формальный визит — это была первая встреча новой администрации США с потенциальными партнёрами в Центральной Азии. И здесь произошло то, что многие аналитики упустили в своих поспешных оценках.

Дональд Трамп правит по принципу, который кажется парадоксальным только на первый взгляд: не Америка дарует миру свои блага, а мир предлагает Америке возможности. Это меняет всю архитектуру переговоров.

Берите наши инвестиции в ваше машиностроение. Берите наш опыт в ИТ-секторе, где мы накопили реальную компетентность. Берите нашу роль в региональной стабилизации. И американцы согласились.

Из подписанных соглашений на сумму $17 млрд примерно $15 млрд — это то, что Казахстан инвестирует в Соединённые Штаты. Закупка самолётов американских производителей. Приобретение локомотивов нового поколения для сборки на казахстанской территории. Заказ комбайнов John Deere с организацией сборочного производства — это была одна из главных побед казахстанской стороны, потому что до этого завод находился в Оренбурге и был малодоступен. Теперь фермеры смогут обслуживать технику на месте.

Это серьёзные инвестиции, направленные в американское машиностроение. И вот что важно понимать: Россия здесь не является конкурентом. Потому что её там просто нет. Самолётостроение? Россия не играет на этом рынке. ИТ-проекты такого масштаба, включая соглашение с Nvidia на 2 млрд долларов за поставку чипов для искусственного интеллекта? Нет. Сельскохозяйственная техника? Тоже нет.

Напротив, американцы вошли в те ниши, которые они способны эффективно осваивать. Реальным и конкурентами для них были Евросоюз и Китай. Они борются за редкоземельные элементы, критически важные минералы, которые необходимы для зелёной энергетики и высоких технологий. Это подлинная конкуренция за стратегические ресурсы. Россия в этой борьбе вообще не участвует — у неё просто нет возможности предложить что-то конкурентное в этих областях.

Как в Москве политика победила экономику

Через неделю казахстанский президент Токаев оказался в Кремле. Это был его первый государственный визит в Россию — событие максимального протокольного веса, определяющее на долгие годы характер двусторонних отношений. И здесь произошло совершенно иное.

Никаких громких объявлений о цифрах. Никаких контрактов, которые уравновесили бы американские миллиарды. Вместо этого — 13 подписанных документов, а вся экономическая конкретика была зашита в Комплексную программу развития экономического сотрудничества на 2026—2030 годы. Но содержание этой программы не было опубликовано, причем намеренно.

Почему это было сделано? Потому что опубликование привело бы к одному из двух неприятных сценариев: либо цифры показались бы попыткой уравняться с американскими инвестициями (что выглядело бы странно и неловко), либо оказались бы заметно меньше (что выглядело бы как провал переговоров). Сделав выбор молчать о числах, обе стороны избежали обеих этих ловушек. Это была стратегия — не скрывать информацию из секретности, а переместить акцент с экономики на политику.

Главным документом визита стала Декларация о переходе Российской Федерации и Республики Казахстан на уровень всеобъемлющего стратегического партнёрства и союзничества.

В этой декларации зафиксировано следующее: Россия и Казахстан обязуются поддерживать друг друга в условиях глобальных вызовов и угроз, а также в противостоянии любым попыткам внутриполитической дестабилизации. После январских событий 2022 года это не просто дипломатический оборот — это конкретное обязательство.

В разделе обороны и безопасности зафиксирован принцип неделимости: безопасность одного государства не должна достигаться в ущерб безопасности другого. Это тот самый принцип, который Россия долгие годы пытается продвигать в своих переговорах с Западом. Есть отдельное подтверждение позиции по Каспийскому морю: на Каспии не должно быть вооружённых сил государств, которые там физически не присутствуют. Только прикаспийские государства имеют право размещать там военные силы. Это старый договор, но его решили ещё раз подтвердить в контексте непредсказуемой ситуации с Азербайджаном.

Подписаны соглашения о сотрудничестве в области биологической безопасности, о контроле в сфере биологического оружия, о кибербезопасности и недопустимости использования информационных технологий для вмешательства во внутренние дела государств. Всё это детали одной большой политической платформы, которая фиксирует области, где позиции двух стран совпадают идеально.

Протокол и тосты: когда символы говорят громче слов

Путин встречал казахстанского лидера лично — не какой-нибудь там первый вице-премьер, а сам президент России. Было неформальное общение — встреча один на один в Кремле, продолжавшаяся часы. Потом театр, торжественный приём, официальная часть в Большом Кремлёвском дворце.

И самое главное — тосты. Именно они стали квинтэссенцией всего визита, той частью, которая несла реальный политический смысл. Путин сказал: казахская мудрость гласит — сила орла в крыльях, а человека в друзьях, чем показал, что Россия, безусловно, очень ценит добрые дружеские отношения с Казахстаном. Это была политическая демонстрация для всех, кто в течение последних лет регулярно читал слухи о якобы противоречиях между лидерами, о личных разногласиях между Путиным и Токаевым.

В ответ прозвучал тост Токаева в лучших традициях восточной дипломатии, где тот похвалил хозяина. Это была не лесть, а признак образования и достоинства. Он говорил о Москве как о сердце братской России, где принимаются решения, определяющие ход глобальных процессов. Назвал Путина старшим товарищем — не по возрасту (Путину 73, Токаеву 72), а по стажу президентства, по старшинству в дипломатическом смысле.

Главное в его речи: никакие внешние вызовы не в состоянии разрушить или даже пошатнуть фундамент взаимного доверия между двумя странами. Это был стратегический посыл, обращённый одновременно на внешнюю и внутреннюю аудиторию — на казахстанскую общественность и на российскую.

Что осталось за кадром

Первое — молодое поколение. Оба лидера отметили один критичный момент: у нас была общая история, мы выросли вместе, в одном государстве, мы знаем друг друга. Но теперь выросло поколение 30—35-летних, которое этого не помнит. Они друг друга не знают, потому что выросли в разных странах. И возникает вопрос: как сохранить ощущение единства и общности перед лицом времени? Ответ: молодёжные обмены, образовательные программы, культурные инициативы. Это инвестиция в будущее отношений.

Второе — АЭС. Казахстан ведёт переговоры с Россией о строительстве атомной электростанции, контракт оценивается примерно в $12 млрд. Логично было бы ожидать, что казахстанский лидер объявит о завершении переговоров и готовности к подписанию. Этого не произошло. Переговоры продолжаются. Почему? Потому что это исключительно сложный контракт с множеством условий — финансовых, технических, политических. Было дано поручение правительству Казахстана завершить переговоры до ноября. Не вышло. Но есть уверенность, что подписание произойдёт в декабре, когда Токаев приедет в Москву на традиционную неформальную встречу.

Третье — внутренняя политика. Буквально в те же дни в казахстанский парламент был внесён закон о запрете пропаганды ЛГБТ*. Многие тут же заговорили, что это реверанс в сторону России. Нет. Это внутренняя политика Казахстана, развивающаяся по собственной логике. Казахстан сейчас выстраивает собственное идеологическое пространство, принял концепцию внутренней политики. Да, в России подобные законы есть, но приняли их в 2013 году. Казахстан приходит к этому в 2025-м потому, что общество стало более традиционным в своём самоосознании и запрашивает такую политику.

Управление действительностью вместо баланса между центрами силы

Казахстан действует последовательно, исходя из собственной логики. С Америкой — разговор о новых технологиях, инвестициях, будущем, о том, какую роль он может сыграть в глобальной архитектуре. С Россией — беседа о безопасности, стабильности, исторической памяти, о фундаменте, на котором построены современные отношения. Это не выбор между ориентирами. Это использование возможностей, которые предоставляет текущая сложная реальность.

Когда президент США называет казахстанского коллегу представителем первой страны, присоединившейся к его видению мирового порядка, это один сигнал. Когда казахстанский лидер сидит с Путиным в неформальной обстановке, пьёт чай, говорит о друзьях и о взаимном доверии, — это совершенно другой сигнал. Оба эти послания нужны.

И нужно дать знать собственному народу: мы знаем, что делаем, мы контролируем ситуацию, мы уважаем прошлое, но смотрим в будущее.

Вот это все и составляет суть казахстанской дипломатии в этот сложный период. Это не хождение по грани, не опасное балансирование между центрами силы. Это управление действительностью, в которой живёт Казахстан, со всеми её противоречиями и возможностями. И с таким подходом страна справляется вполне неплохо.

---

Мнение автора может не совпадать с мнением редакции

* «Международное движение ЛГБТ» признано в России экстремистским и запрещено